Анализ ряда проблем белорусско-российских отношений и в целом всей российской внешней политики на территории СНГ позволил выявить очень серьезную концептуальную проблему внешней политики России на постсоветском пространстве.

Если внешнеполитический курс России в "дальнем зарубежье" опирается на серьезные экономические и военно-технические возможности страны и включает в себя ВТС, энергетику, различные инфраструктурные проекты и начинающееся взаимодействие на уровне политических институтов, то в "ближнем зарубежье" такой стройной систематичной работы до последнего времени не наблюдалось. По крайней мере, вплоть до первых попыток перевода бывших республик СССР на рыночные цены за энергоносители.

Внешнеполитические достижения России в дальнем зарубежье выглядят гораздо более значительными, чем в ближнем, что говорит о наличии серьезных проблем в реализации внешнеполитического курса России на постсоветском пространстве. Руководство России заявляет об особой роли стран СНГ во внешней политике, однако именно на этом направлении делает меньше всего. До сих пор дипломатия на территории СНГ часто дает сбои (один из последних – закрытие последнего русскоязычного канала в Азербайджане), а это требует серьезного изучения ее методологии и инструментария, чтобы выявить ключевые проблемы и найти способы их решения.

Как показывает практика последних 17 лет именно на постсоветской территории применяемый политический инструментарий должен быть более тонким, чем в отношениях со странами дальнего зарубежья, поскольку за счет общего исторического прошлого и вытекающих из него сложных проблем самоопределения наций и новых государств эти отношения более политизированы и эмоционально окрашены.

Пока Россия смогла на постсоветском пространстве в концептуальном плане сформулировать лишь внятную экономическую стратегию, добавив к переводу энергетических отношений на рыночную основу целенаправленное и поддерживаемое государством наращиванию российского капитала в ключевых отраслях и предприятиях стран бывшего СССР. Но оказавшийся столь болезненным для постсоветских стран переход на рыночную основу в области энергетики остается всего лишь экономическим инструментарием. Поскольку до сих пор не наблюдается понятной, долгосрочной и системной внешнеполитической стратегии России на постсоветском пространстве, его применение может повлечь за собой самые серьезные последствия.

Таким образом, "проблема" заключается в формулировании политической стратегии России в отношении Белоруссии и ряда других постсоветских стран, который позволил бы воспользоваться плодами новой экономической политики.

Текущее "экономическое принуждение к сотрудничеству" без ясной политической стратегии этого сотрудничества не даст позитивного результата по той причине, что Белоруссия в условиях отсутствия финансовой подушки и щадящего переходного периода не в состоянии осуществить "мягкий" разворот к рыночной экономике. Следовательно, А.Лукашенко имеет только два варианта: вернуться в Союзный проект или уступить свое место прозападной белорусской оппозиции. Второй вариант в случае недовольства населения вполне возможен абсолютно легитимным способом - через выборы. И Запад обязательно будет свои политические креатуры на этих выборах поддерживать столь же активно, как он это делал на Украине. Стоит России пропустить этот момент, и Белоруссия вслед за Украиной, Молдавией и другими развернется на Запад.

Поэтому ключевой вопрос общей стратегии России здесь можно сформулировать следующим образом: участвует Россия в процессах на политическом поле Белоруссии или нет? Если не участвует, то в чем смысл экономического давления на Белоруссию, которая все равно свалится в западный "огород"?

С 1991 г. Москва демонстративно не вмешивается во внутренние дела Белоруссии (за некоторыми исключениями, которые представители российского МИДа и экспертного сообщества, возможно, и не признают вмешательством). Запад же, напротив, никогда не покидал внутрибелорусскую и внутрироссийскую сцены, активно продолжая финансирование и политическую поддержку прозападной оппозиции. И будет этим заниматься и дальше вне зависимости от содержания и активности российской внешней политики. Времена СССР, который мог одернуть США и в ответ на ракеты с ядерными боеголовками в Турции поставить свои на Кубе, безвозвратно ушли. К сожалению, пока Россия не в состоянии дать адекватный ответ расширению зоны влияния США даже на постсоветском пространстве.

Поэтому оборачиваться на Запад в вопросе, будет Россия формировать свое политическое лобби в Беларуси и других странах постсоветского пространства или нет, - слишком большая роскошь. Если Россия приступит к легитимному формированию своего политического лобби в бывших постсоветских странах, западные СМИ обязательно развернут истеричную кампанию, но следует ли на это обращать внимание? После Мюнхенской речи эта истерика вряд ли когда-нибудь прекратится. Это вой был и будет, его наличие говорит только об одном, что страна идет в правильном направлении восстановления своей роли в мире.

Следует только четко понимать, что в условиях отсутствия реального военно-политического, политтехнологического и финансового противовеса со стороны России на территории СНГ американцы и их союзники все равно будут делать то, что посчитают нужным.

Сегодня в экспертных кругах России начинают приходить к пониманию того, что в отношении постсоветского пространства надо делать что-то еще, кроме использования исключительно экономических методов. Это ставит вопрос о необходимости и возможности включения политических механизмов, которые требуют особого отношения и являются достаточно сложными и тонкими инструментами. Российская элита еще лишь приступила к обдумыванию масштабов такого вмешательства и его механизмов.

В связи с этим интересен анализ основополагающей внешнеполитической установки российского руководства на постсоветском пространстве, разбор ее сильных и слабых сторон и сравнение с американской внешнеполитической стратегией на постсоветском пространстве. И, разумеется, некоторые практические рекомендации для российской внешней политики в отношении стран постсоветского пространства.

Суть текущей российской внешней политики на постсоветском пространстве выражена в нижеследующем фрагменте из интервью О.Рыбачука (cоветник президента Украины): ".... я в Кремле до этого встречался с Волошиным, когда Волошину был задан знаменитый вопрос одним из депутатов: "Почему Кремль избегает любых контактов с оппозицией? Вы посмотрите, у нас оппозиция имеет рейтинг значительно больше, чем у власти, и мы же можем стать властью". На что господин Волошин сказал: "Вот станете властью – тогда мы всячески будем с вами иметь контакты. Это такая политика Кремля. Мы в Украине поддерживаем президента Кучму. Станет президентом Ющенко, то мы будем поддерживать президента Ющенко". Это почти дословная цитата. "Это наша политика" .

Аналогичной позиции придерживалось и российское руководство во главе с Б.Ельциным в 1994 г. в отношении белорусского политического процесса: пока у власти был В.Кебич – работали с ним и игнорировали новую команду во главе с А.Лукашенко. Пришел к власти А.Лукашенко – стали работать с ним ("убрав все предыдущее со стола"), и больше ни с кем. Однако как быть, если к власти, например, придет А.Милинкевич или любой другой маргинальный политик, который при поддержке США и Запада начнет тянуть Белоруссию в НАТО? Как показывает пример Грузии, российское руководство предпочло бы сделать вид, что такой страны больше не существует, но такой подход не всегда возможен, как можно видеть на примере Украины.

Такое всеобъемлющее предпочтение во внешнеполитическом процессе "партии власти" порочно, поскольку номенклатура не участвует в выборах, через которые происходит легитимная смена власти. Ключевая ошибка такой стратегии заключается в следующих моментах:

а) сотрудничество идет с личностью, а не со страной;

б) такой формат отношений не способствует, а наоборот затрудняет достижение долгосрочных целей внешней политики, которые должны реализовываться не благодаря кому-то, а независимо ни от кого персонально;

в) такая политика не только не позволяет работать с другими общественно-политическими силами страны, но и оказывать им поддержку в рамках действующего законодательства той или иной страны аналогично западному подходу и инструментарию (гранты, конференции и т.д.);

г) такой подход оправдан исключительно в рамках пророссийской ориентации руководства страны, однако если такой ориентации нет, или она в результате проводимой руководством страны линии грозит смениться на диаметрально противоположную, то такой подход однозначно проигрышен;

д) такой подход не позволяет изъять из объективных межгосударственных отношений субъективный личностный фактор;

е) такой подход не позволяет реализовывать внешнеполитические цели страны на территории другого государства легитимными методами.

Несколько примеров, иллюстрирующих вышесказанное. Рассмотрим две страны – Белоруссию и Грузию. Глава Белоруссии - А.Лукашенко, и с ним можно работать, т.к. он (условно) "пророссийский". Глава Грузии - М.Саакашвили, и он – "прозападный", и с ним уже работать нельзя, поскольку он изначально следует лимитрофному сценарию. И к чему это приводит? Нет никакой возможности работать с лидером, и на этом заканчивается весь политический и экономический инструментарий внешней политики?

Другая страна на постсоветском пространстве - Молдавия. Когда-то Воронин пришел к власти на российской волне, однако потом предпочел другой лагерь. После чего весь политический пасьянс России в этом регионе полетел в тартарары. А виной этому только то, что ставка была сделана на фигуру, а не на систему отношений, в которой и Воронин и Пронин являлись бы звеньями одной цепи, взаимозаменяемыми и взаимосвязанными элементами единой системы, которую невозможно было бы разрушить простой заменой фигур на политическом поле.

Нынешний российский подход, базирующийся на выстраивании отношений только с главой страны, конечно, нельзя назвать системным. Его результатом может стать только полная потеря влияния на постсоветском пространстве, поскольку экономическое давление не подкрепляется строительством необходимых политических институтов. Как уже упоминалось выше, ключевой вопрос стратегии России в отношении Белоруссии был и остается прежним: "участвует Россия в процессах на политическом поле Белоруссии или нет? Если не участвует, то в чем смысл экономической удавки на шее страны, которая все равно свалится в западный огород?".

Обращение на Запад чаяний политических элит многих бывших республик СССР связан не только с его геополитической активностью, но и с серьезными недостатками внешней политики самой России.

Однобокость российского подхода еще более становится очевидной в сравнении с западной внешнеполитической стратегией. Например, как это происходит в той же Белоруссии. Запад нам говорит (руководству страны) – давайте жить "так и так", вы согласны? Руководство подумало-подумало и отвечает – нет, мы не согласны. Тогда Запад говорит: ну, раз вы не согласны быть в нашем лагере, а мы хотим вас видеть у себя за столом, то получите наше участие в вашей политической жизни. После чего начинается организационная, финансовая, рекламная и коммуникативная поддержка, создание своих структур, раскрутка лидеров и т.д. и т.п., причем в легальном правовом пространстве. Т.е. Запад легитимизирует свое вхождение во внутреннее политическое пространство страны через создание своих политических (партии) и общественных (общественные организации) структур с использованием механизма грантов, конференций, информационной поддержки через систему подконтрольных СМИ и т.д. и т.п.

Запад работает с руководством всех постсоветских стран независимо от того, идет оно в его фарватере или нет. Но даже в этом случае Запад не отказывается от постоянной финансовой и организационной поддержки структур, которые им созданы в стране. Самое интересное, что он не торопится отдавать бывшие прежде оппозиционными структуры под начало нового руководства страны, сохраняя тем самым контроль над процессами (ребята, смотрите, если что – смена вам готова). Таким подходом Запад достигает определенной "свободы рук" как в отношении руководства страны, так и в отношении оппозиции, поддерживая "конкуренцию" в среде своих же сил, не давая им просто почить на лаврах.

Практика показывает, что такой подход оказался гораздо более системным, чем нынешний российский, поскольку позволяет реализовывать внешнюю политику в любых условиях и конфигурациях власти и оппозиции в стране.

Следовательно, ключевыми моментами любого политического инструментария должны стать такие принципы внешней политики России на постсоветском пространстве, которые развяжут руки политическому руководству страны относительно схем и методов легитимной работы в чужом политическом пространстве, аналогично западному подходу. Присутствие России во внутренней политике постсоветских государств обязано стать более системным, а это предусматривает формирование легитимных институтов влияния (партии, общественные организации и т.д.) на внешне- и внутриполитические курсы стран бывшего СССР. В этом случае установление добрых личных отношений между руководством России и руководством других стран СНГ останется, без сомнений, важным, но перестанет быть краеугольным камнем внешнеполитической стратегии России.

Юрий Баранчик, кандидат философских наук, бывший директор Информационно-аналитического центра НИИ ТПГУ Академии управления при Президенте Республики Беларусь, руководитель интернет-проекта Империя.by (www.imperiya.by)

Юрий Баранчик, специально для сайта "Война и Мир". При полном или частичном использовании материалов ссылка на warandpeace.ru обязательна.

7/02/2008