Энергетическая политика России в ЦА характеризовалась и характеризуется определенной непоследовательностью. Причем, это проявлялось отнюдь не только в 1990-е гг. До некоторой степени, несмотря на проявленную политическим руководством страны очень серьезную волю к упорядочению и рационализации всех сфер жизни государства, те же тенденции проявлялись и на протяжении 2000 - 2008 гг.
В качестве примеров можно привести 3 случая из разных сфер энергетики, относящихся к разным странам ЦА.
А. Вплоть до заключения соглашения о строительстве Прикаспийского газопровода туркменское руководство безуспешно пыталось добиться от России расширения экспорта туркменского газа. В частности, именно туркменской стороной давно выдвигалась идея прикаспийского газопровода (она разрабатывалась еще в СССР) как более краткого северного маршрута газа, в обход Узбекистана. Более того, Туркменистан даже самостоятельно проводил работы на своей часть трассы. В то же время, РФ, в интересах сохранения монопольного положения Газпрома на европейском рынке, по сути, проводила политику, направленную на ограничение добычи газа в Туркменистане. Лишь в 2007 г. было подписано трехстороннее соглашение о строительстве Прикаспийского газопровода, которое стало интерпретироваться рядом экспертов как "большая победа России в борьбе против проекта Транскаспийского маршрута транспортировки газа". Следовательно, имело место колебание между двумя логиками: минимизации или максимизации поставки туркменского газа в Европу по северному маршруту.
Б. Россия выступает против транспортировки казахской нефти через Каспий путем строительства нефтепровода в Азербайджан. По одной логике, это означает борьбу за транспортировку максимального количества казахской нефти через Россию. В то же время, по другой логике российская сторона из-за разногласий по тарифам, срокам окупаемости проекта и т.д. долго блокировала расширение нефтепровода Тенгиз-Новороссийск. Лишь недавно обнаружились подвижки в этом вопросе, связанные с отказом казахской стороны от поддержки украинско-польского проекта Одесса-Гданьск и ее участием в российском проекте Бургас-Александропулос.
Г. Таджикистан, практически, на протяжении всей второй половины 1990-х гг. (в начале 2000-х тоже, хоть и в меньшей мере) находился под военно-политическим контролем России в связи с той ролью, которую она сыграла в прекращении гражданской войны и стабилизации ситуации. Разрушенная экономика Таджикистана (и, прежде всего, гидроэнергетический сектор) нуждались в инвестициях. Это могло бы подкрепить российское политическое влияние экономическим. Тем не менее, российские компании стали делать попытки инвестировать серьезные ресурсы в гидроэнергетику Таджикистана только теперь, когда степень военно-политической ориентации этой страны на Россию серьезно снизилась благодаря консолидации политического режима и переходу к многовекторной внешней политике. А это, в свою очередь, снижает переговорные позиции российских компаний во взаимодействии с правительством Таджикистана. Итак, имело место противоречие между двумя логиками: "свободой рук" (нежелание вкладывать ресурсы в экономику ЦА) или экономической ответственностью.
Основной тезис: причины противоречивости политики России являются объективными. Причина заключается в наличии целого ряда очень серьезных политических дилемм, т.е. ни теоретически, ни практически неразрешимых проблем. Именно поэтому ее характер не удалось полностью изменить в 2000-2008 гг. Если этот тезис верен, то "зигзагообразность" энергетической политики России в ЦА является достаточно долгосрочной тенденцией, вообще слабо зависящей от политической воли.
Ниже мы попытаемся исследовать описанные выше дилеммы.
1. Политические или экономические мотивы?
А. Энергетика - политизированная сфера экономики во всем мире.
Б. "Великая энергетическая держава". Энергетика - единственная сфера экономики (кроме ВПК), в которой Россия обладает влиянием в мире.
Г. Слияние политических и экономических субъектов в энергетике России в силу высокого влияния государства на энерг. компании и сильных лоббистских возможностей этих компаний.Между тем, невозможна оптимизация энергетической политики сразу по двум направлениям (политика и экономика), которые часто друг другу противоречат.
2. Ответственность или "свобода рук"? По имеющимся прогнозам, объем экспорта газа из Туркменистана Казахстана и Узбекистана к 2010-2013 гг. может увеличиться в полтора раза по сравнению с уровнем 2005 г.[1] Объем экспорта нефти из региона к 2010 г. также может существенно вырасти (до 110 млн. т.)[2].Тем не менее, рост энергетики в ЦА сталкивается с комплексными внешне- и внутриполитическими рисками. Политика ответственности. Невозможно развить энергетику изолированно, без решения комплексных проблем модернизации региона. Последнее невозможно только внутренними силами и требует внешних инвестиций. Следовательно, тот внешний игрок, который хочет получить контроль над энергетическими ресурсами ЦА должен инвестировать существенные средства в комплексное развитие стран региона.
Политика "свободы рук" (преимущественно, использовалась Россией в 1990-е гг.) дает, до определенной степени, возможность использовать потенциал дестабилизации. Например, неопределенность статуса Каспийского моря дает возможность блокирования путей транспортировки через него. Однако, образовавшаяся пустота "заполняется" другими внешними игроками. Кроме того, региональное влияние и "мягкая сила" теряются безвозвратно.
3. Сотрудничество или конкуренция с другими внешними игроками? С одной стороны, России было бы выгодно сотрудничать с другими внешними игроками для того, чтобы разделить с ними риски и ответственность в регионе. Это имеет место в случае Китая в рамках ШОС (но и там Россия осторожно относится к планам экономической интеграции). Такая же возможность намечалась в отношениях с США и странами ЕС в рамках антитеррористической коалиции в начале 2000-х гг.
С другой стороны, нефтяные корпорации США, стран ЕС и Китая прикрываясь на первых порах сотрудничеством, могут полностью вытеснить компании России из региона экономически. Политически, после потери российского влияния на существенную часть постсоветского пространства (Украина, Молдова, Грузия, Азербайджан), ЦА - наиболее "дружественный" регион, где Россия обладает наилучшими экономическими позициями и "мягкой силой".
4. Максимизировать или минимизировать объемы добычи энергетического сырья в регионе.
Аргументы "за" максимизацию.
1. Существует устойчивая зависимость между успешным социально-экономическим развитием стран "ближнего зарубежья" и ситуацией в самой России. ТЭК играет ключевую роль в экономиках стран Центральной Азии. Любое негативное развитие событий в Центральной Азии может отрицательно сказаться на ситуации в России.
2. Интеграция ТЭК России со странами "ближнего зарубежья" будет способствовать объединению постсоветского пространства и росту влияния в нем нашей страны.
3. Россия является транзитером и перепродавцом существенной части топливно-энергетических ресурсов, добываемых в Центральной Азии.
4. Концепция "великой энергетической державы" предполагает активную международную экспансию российских энергетических компаний. Центральная Азия является перспективным регионом с точки зрения возможностей капиталовложений.
5. Концепция "великой энергетической державы" предполагает также рост влияния политики России на мировые цены на энергетическое сырье. Для этого необходимо согласовывать позиции нашей страны с позициями других производителей нефти и газа (например, в плане формирования "Газовой ОПЕК"). Центральноазиатские государства могут стать важными партнерами в этом направлении внешнеэкономической политики России. Аргументы "за" минимизацию.
Россия сама выступает в качестве экспортера сходных видов энергетического сырья на том же европейском рынке. В этом плане Центральная Азия может восприниматься как конкурент. Поэтому (особенно в условиях падения цен, как это имело место в 1990-е гг.) всегда существовало искушение использовать позицию России как транспортного монополиста (и даже потенциал региональной неопределенности и нестабильности) для ограничения доступа центральноазиатских энергетических ресурсов в Европу.
Наличие четырех описанных выше "дилемм" позволяет с достаточно высокой степенью вероятности предсказать, что энергетическая политика России в ЦА будет в долгосрочной перспективе постоянно колебаться между различными полюсами их решения. В то же время, осознание этой объективной необходимости может позволить маневрировать в регионе более эффективно.
[1] Нефтегазовый сектор Центральной Азии и сценарии региональной интеграции. // Фонд "Наследие Евразии". Экономическое обозрение ЕвраАзЭС. 3 (8), 4 квартал 2006 г. С. 6 - 13.
[2] Подсчитано по: Азиатская энергетическая стратегия. Проект Международного института современной политики ко второму заседанию Форума ШОС, состоявшемуся 15 июня 2007 г.

Андрей Казанцев, кандидат политических наук. ИАЦ МГУ
Развернутые тезисы доклада на шестой конференции ЕСПИ в РГГУ.
06.02.2008.