Он учил жить по совести

Жанай ОМАРОВ, Алексей Банцикин

Вопреки всем попыткам принизить его личность и роль Жакыпбек Жангозин остался в истории как выдающийся государственный деятель

Тернистый путь

Он рано остался без отца и слишком хорошо знал, что такое нужда и нищета. В семье Жангозиных было три сына, чтобы спасти детей от голода, мать была вынуждена отдать Жакыпбека и его брата в детский дом. Едва научившись читать, он жадно глотал книги одну за другой. Пытливый взгляд отрока, пристально следившего за каждым движением и внимавшего каждому слову учителей, поражал педагогов. С недетским упорством он овладевал азами знаний. Потом была учеба в Семипалатинском кооперативном техникуме, Московском кооперативном институте. Днем учеба, вечерами – работа. Был грузчиком, разнорабочим. Из своих скудных заработков Жакыпбек умудрялся откладывать и отсылать матери. И уже в те годы в нем проявились задатки волевого лидера.

После учебы Жакыпбек Жангозин вернулся в Казахстан. Руководил отделом Алма-Атинского горкома, ЦК ЛКСМ. Здесь ярко проявились его организаторские способности и лидерские качества. Но в 1938 году он чуть было не угодил в жернова репрессий. Личное дело Жангозина, сохранившееся в архивах Президента Республики Казахстан, содержит документы о том, что он "проходил по делу первого секретаря горкома комсомола Комарова", объявленного "врагом народа". Жакыпбека отстранили от занимаемой должности, как тогда говорили, "за утрату бдительности", иными словами – за отказ подписать клеветнический донос.

– Отец рассказывал, какое впечатление на окружающих произвело его снятие с должности, – вспоминает сын Жакыпбека Жангозина Муратжан. – Люди, с которыми он бок о бок работал, сидел за одним столом, едва завидев его, переходили на другую сторону улицы. Лишь один человек не оставил его в эту горькую пору. Давний знакомый, машинист паровоза, пригласил его домой, накрыл стол, поддержал, как мог. Память об этом отец пронес через всю жизнь.

Позже, разобравшись, в действиях Жангозина вины не нашли. (Затем оправдали и его бывшего шефа). Вернулся на партийную работу он не сразу. Его оставили в рядах партии, но решили выдержать в своеобразном "карантине", назначив сначала директором школы, а затем училища в Алма-Ате. Однако уже в 1940 году Жангозина вновь замечают и направляют в Высшую школу партийных руководителей.

"Все для фронта, все для Победы!"

– Отца не взяли на фронт, – рассказывает Муратжан Джангозин. – И хотя он участвовал в оборонных мероприятиях и даже имел медаль "За оборону Москвы" и орден Отечественной войны, все равно он всегда сожалел о том, что не попал на фронт.

Впрочем, от комплексов по поводу "отсиделся в тылу" будущих руководителей излечивали быстро. В 1941 году курсантов Высшей школы собрал Георгий Максимилианович Маленков и сказал: "У нас есть кому воевать! Партия сама с этим разберется. А ваше слово и дело в тылу будут приравнены к боевым действиям танковой дивизии на фронте". Жакыпбек Жангозин был направлен в Алма-Ату инструктором, а вскоре он был назначен заведующим отделом ЦК партии.

Шла война. Фронту требовались хлеб и металл. В 1942-м Жакыпбека Жангозина назначают секретарем Карагандинского обкома. В 1944 году он становится вторым, а год спустя – первым секретарем АлмаАтинского обкома партии. После окончания войны он активно включается в решение задач по переводу народного хозяйства на мирные рельсы.

В мирное время

В 1949 году в Москве торжественно отмечали 70-летие Иосифа Сталина. Делегацию Казахстана возглавил Жакыпбек Жангозин. Заметим, что эта честь была оказана 36-летнему первому секретарю обкома. С точки зрения "табели о рангах" это выглядело явным нарушением партийных законов. Но в партии ничего не происходило "просто так". И, возможно, это было сделано с дальним прицелом. Из всех объяснений этому "необычному феномену" наиболее вероятным выглядит следующее: Жумабай Шаяхметов, очень высоко ценивший Жангозина, "показывал" Сталину возможного будущего руководителя республики. По еще одной версии, его рассматривали как кандидата на пост первого секретаря ЦК партии Киргизии.

Смерть Сталина и последующая борьба с культом личности стали нелегким испытанием, когда каждый решал для себя вопрос: "Насколько виновен перед народом Сталин и насколько виновен я, как коммунист?". Жакыпбеку Жангозину не в чем было винить себя. Но в глазах молодого поколения партработников он все-таки был "человеком сталинской обоймы". Проработав с 1951 по 1953 год заместителем председателя Совмина, Жангозин назначается министром торговли. Должность эту он принял не в лучшее время, но со свойственной ему энергией и упорством принялся за решение поставленных задач. По свидетельству Махтая Сагдиева, "его трудно было застать в рабочем кабинете, он постоянно находился в поездках по регионам республики, встречался с людьми, часто выезжал в Минторговли СССР и Госплан Союза для решения различных проблем".

Освоение целины ознаменовало для Жакыпбека Жангозина новый этап деятельности. В 1957 году он был "брошен на прорыв" в Целинный край. Именно тогда, будучи председателем Акмолинского облисполкома, в первый раз в жизни он выразил свое несогласие с генеральной линией партии. Опытный хозяйственник болезненно переживал то, что вал выращенного хлеба гибнет из-за бездорожья, нехватки хранилищ и транспорта. И так же, как Жумабай Шаяхметов, был против повального распахивания земель, подрывающего основу животноводства. Мешали работать постоянные пертурбации с созданием "промышленных" и "сельских" структур партийного управления, "кукурузная" кампания. Откровенные высказывания Жангозина весьма напряженно воспринимались хрущевской когортой партийных руководителей.

На перепутье

Но и брежневская эпоха не принесла облегчения. Удушала атмосфера, в которой расцвели местничество, лесть и чинопочитание, подчистки и приписки в парадной отчетности. Воспитанный в духе сталинской дисциплины и партийной морали, он не мог с этим мириться. В начале 60-х Жангозин поддержал председателя Совмина Жумабека Ташенева, резко выступившего против методов и кадровой политики нового партийного руководства республики. Теперь путь в верхний эшелон власти ему окончательно был перекрыт. Динмухамед Кунаев крайне ревностно относился к ярким талантливым деятелям, "задвигал" их на периферию, подальше от глаз руководства ЦК КПСС. Жангозин, как и Ташенев, до конца своих дней был "определен" в советские органы. Но и здесь, возглавляя Павлодарский, а затем Карагандинский облисполком, он много сделал для развития промышленности и сельского хозяйства.

Будучи человеком честным и высокопорядочным, очень скромным, он никогда не пользовался служебным положением в личных целях. Он учил людей жить по совести. Люди его понимали и слушали. Но к тем, кто ошибался или зарывался, он применял свои педагогические меры воздействия. "Был случай в Караганде, – рассказывает Муратжан Джангозин, – когда один директор совхоза, обещая перевыполнить план по зерну, назвал заведомо невыполнимую цифру, хотя уже тогда стало известно: грядет засуха. Так и получилось – засуха спалила всходы. В перерыве концерта в День работника сельского хозяйства отец, встретив в фойе того директора, представил его своей супруге: "Вот, Сапура, тот самый товарищ, который свои обещания не выполняет". Директор от стыда был готов провалиться под землю. Но на следующий год, когда его совхоз перевыполнил план, отец при случае охарактеризовал его так: "Это человек, который держит слово!".

Жакыпбек Жангозин ценил людей труда, считая, что самым дорогим из всех ресурсов страны является человеческий. Он не делил людей на "черную" и "белую" кость. В числе близких друзей Жангозина были и простой водитель, и учитель, и председатель Карагандинского Совнархоза, известный горняк Файзулла Сергазин. При всей принципиальности и высокой требовательности руководителя ему были присущи природный демократизм и забота о людях. О характерном эпизоде нам рассказала Нина Чумак, бывший завуч средней школы из города Аксу Павлодарской области:

– Единственный раз в жизни я была вынуждена обратиться за помощью в органы власти. Я ждала ребенка, а его отец оставил меня. Понимая, что в общежитии будет трудно с новорожденным, я обратилась к председателю горисполкома с просьбой о служебной квартире. Мне отказали в грубой форме. Тогда я поехала в Павлодар и записалась на прием к Жангозину. Председатель облисполкома, выслушав меня, тут же набрал номер телефона. Разговор был краток: "Тебя власть поставила, чтобы облегчать, а не усложнять жизнь трудящихся!". Спустя неделю я получила однокомнатную квартиру.

Оставаясь самим собой, он все больше не вписывался в рамки новой чиновной морали. К концу 60-х в ЦК партии уже никто не скрывал свою неприязнь, идущую от "первого". Все чаще Жакыпбека Жангозина вызывали в Алма-Ату на бюро ЦК партии, буквально травили, подтверждая тем горькую истину: "В ЧК – "чикают", в ЦК – "цыкают". "Ты что, возомнил себя "аксакалом всех казахов"?!" – издевательски вопрошал Жангозина очередной секретарь ЦК, присланный из Москвы. После одной такой незаслуженной выволочки сердце 56-летнего Жакыпбека Жангозина не выдержало.

На похороны прибыли все, с кем когда-то довелось работать. Все, кроме руководства ЦК. Сразу же после похорон было созвано бюро ЦК. Среди прочих в повестке дня стоял вопрос о несанкционированном участии в гражданской панихиде некоторых республиканских руководителей. "Не по чину!" – выговорили бывшим соратникам покойного.

Жакыпбек Жангозин рано ушел из жизни, оставив целую плеяду воспитанных им государственных руководителей. Его супруга Сапура Досмаиловна тоже была высокообразованным человеком, первая из женщин-казашек окончила Академию общественных наук при ЦК КПСС, долгие годы заведовала кафедрой в вузе. Оставшись без любимого мужа, она сумела выстоять и поднять трех сыновей – достойных наследников отца: Адильжана, Муратжана и Сабыржана.

Пришло новое время, и восторжествовала историческая справедливость. Именем Жакыпбека Жангозина названы улицы в Каскелене и Атбасаре, а в Павлодаре на стене Дома Советов установлен памятный барельеф. Так благодарные потомки увековечили память человека, отдавшего свой яркий талант и все силы во имя процветания Казахстана.

* * *

Жакыпбек-ага был человеком дела, решал проблемы без проволочек. Был очень принципиальным и требовательным, не терпел верхоглядства, хвастовства и пустозвонства, необоснованных обещаний. И вместе с тем никогда не стучал кулаком по столу, не повышал голоса, не оскорблял подчиненных. Это было ему чуждо.

Жакыпбек Жангозин, наш наставник и товарищ, думается, не в полной мере реализовал свои возможности. Но то, что он успел сделать за короткую жизнь, заслуживает уважения

Махтай САГДИЕВ, председатель Центрального совета организации ветеранов Республики Казахстан
№09 29 Февраля 2008