1. Мартовские уроки
Революция - это хаос с невидимым стержнем. Она может победить и никем не управляемая.

Александр Солженицын.

Чем ближе третья годовщина мартовской революции, тем чаще приходится слышать сомнения в правильности и справедливости ее свершения. Слушая эти сетования, я всякий раз вспоминаю слова Пушкина из письма к Чаадаеву о том, что хотя в российской жизни его очень многое огорчает и даже оскорбляет, он не хотел бы "ни переменить отечество, ни иметь другой истории, чем история наших предков, как ее послал нам Бог". Мудрые слова, к которым не грех прислушаться и нам, живущим в XXI веке. История не черновик. Набело ее не перепишешь. Есть в ней страницы великой гордости, но есть и страницы позора. Что произошло, то произошло. Ни изменить, ни перечеркнуть их никому не дано. Надо принимать их как данность и по возможности извлекать должные уроки.

Революция или дворцовый переворот?

Споры, разногласия в оценке события 24 марта 2005 года естественны и неизбежны. Наверное, его роль и значение будут пересматриваться и переоцениваться еще продолжительное время. Будут, наверное, периодически возникать и дебаты: можно ли считать свершившееся революцией или это был банальный дворцовый переворот. При этом свои резоны имеются у сторонников как одной, так и другой точки зрения.

Конечно, если оценивать происшедшее с позиций того, что после бегства первого президента не последовало смены общественного, экономического и политического строя, то вряд ли это следует рассматривать как революцию.

Однако, если принять во внимание, что движение за смену в стране верховной власти зрело достаточно продолжительное время, что зародилось оно даже не в столице, а в глубинке, если учесть, что никто ни в Бишкеке, ни в других городах и весях не встал на защиту главы государства и даже силовые структуры безучастно взирали на штурм митингующими "Белого дома", то можно согласиться с теми, кто называет свержение Аскара Акаева народной революцией.

То, что в стране не нашлось никого, кто хотя бы попытался защитить власть первого президента, красноречивее всего свидетельствует о цене этой власти, уровне ее авторитета в глазах общественности. Скажу больше. В тот период общество было не просто готово к смене власти, но и жаждало ее. Это отчетливо понимали и главы силовых ведомств республики. Вот почему они с готовностью и легкостью необыкновенной предали своего патрона.

Обреченность режима

В Стратегии развития страны до 2010 года прямо указывается, что мартовские события 2005 года стали для всех большой неожиданностью. Да и сам Курманбек Бакиев неоднократно отмечал, что у собравшейся на площади перед "Белым домом" оппозиции не было ни планов, ни намерений штурмовать его. Все произошло стихийно.

"Тюльпановая революция" стала своего рода наглядной иллюстрацией к давнему выводу: "Успех революции, как показал весь исторический опыт, всегда зависит не столько от силы взрыва, сколько от слабости сопротивления". Сопротивления же участники штурма "Белого дома" не встретили совершенно никакого.

Как мне кажется, власть оказалась парализованной уже от сознания того, что все до того разрозненные оппозиционные силы объединились, движимые одной общей целью - добиться отставки президента. Если раньше Акаев самонадеянно и небезосновательно заявлял, что в Кыргызстане нет серьезной оппозиции, а отдельные ее группировки не представляют собой реальной силы, то их сплочение поставило проакаевский режим перед серьезной угрозой.

Важным представляется и то, что в наиболее ответственный для судеб страны момент лидеры различных оппозиционных групп сделали едва ли не единственно правильный выбор, объявив лидером объединенной оппозиции

Курманбека Бакиева. Хотя он на тот момент не возглавлял формально ни одну группу. Но в тот период он был наиболее подходящей на эту роль политической фигурой, пользующейся у народа республики доверием и авторитетом.

Анализируя и оценивая постреволюционный ход событий, я, по чести говоря, не могу со всей определенностью сказать, кто еще, окажись он в те критические дни на месте Бакиева, смог бы удержать страну от катастрофы, не дать ей окончательно свалиться в хаос и неуправляемые междоусобные распри.

Своими действиями на протяжении трех последних лет Бакиев неоднократно доказывал непреложность истины, что политика - это всегда искусство возможного. Нельзя действовать, игнорируя реальность, не учитывая возможные последствия предпринимаемых шагов. Это чревато серьезными драмами.

Что закончилось знаем. А что началось?

Не берусь давать оценку, чему положила начало революция 24 марта 2005 года в Кыргызстане. Контуры этого еще расплывчаты и неясны. Зато твердо знаю, что она положила конец затянувшемуся вопреки положению Конституции страны более чем на 14 лет правлению первого президента А. Акаева. И произошло это потому, что всем здоровым силам общества было к тому времени совершенно очевидно: дальше жить по-старому нельзя. Республика все больше и безнадежно отставала в своем развитии от партнеров по Содружеству, критическую массу набрали нерешенные экономические, социальные, внутриполитические проблемы.

Впрочем исчерпывающий анализ причин революции содержался в выступлении Курманбека Бакиева на специальном заседании Постоянного совета ОБСЕ 30 мая 2005 г. в Вене.

Предреволюционная ситуация, говорил он, сформировалась задолго до мартовских событий. Признаки системного кризиса стали давать о себе знать еще семь-восемь лет назад. Именно тогда начался отход власти от демократических принципов, стала прослеживаться последовательная линия на укрепление авторитаризма, декларативности и псевдодемократии. Делавшая первые шаги демократия превратилась из развивающейся в имитационную, а демократические механизмы были фактически демонтированы.

Вся власть сосредоточилась в руках семьи экс-президента страны. Ущемлялись права граждан, гарантированные Конституцией. Судебная система превратилась в послушный инструмент в руках экс-президента и его администрации. Независимые средства массовой информации подвергались судебным преследованиям со стороны госчиновников самого высокого уровня. Свобода мирных митингов, шествий и демонстраций, прописанных в Основном законе, была резко ограничена подзаконными актами.

Недовольство людей вызывали экономические и социальные проблемы, не решавшиеся годами. Безработица и массовая нищета подтолкнули к выезду из страны сотни тысяч трудовых мигрантов.

Огромный вред нанесла обществу коррупция в госструктурах, борьба с которой велась только на бумаге.

Все крупные бюджетообразующие отрасли - производство алкоголя, строительных материалов, табака, сахара, снабжение горюче-смазочными материалами и авиакеросином - находились под контролем семьи экс-президента. Предприятия, юридически оформленные на подставных лиц, приобретались фактически вне конкурса по демпинговым ценам и пользовались существенными таможенными и налоговыми льготами. Львиная доля доходов шла мимо госказны в бюджет семьи экс-президента.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения народа, стали парламентские выборы.

В этих условиях вывод объединившейся оппозиции был единодушным: первый президент должен добровольно уйти в отставку.

Однако ни сам Акаев, ни его ближайшее окружение не осознали всей серьезности и остроты момента. Самонадеянность их была столь велика, что они даже не сделали и попытки сесть в столь сложной и опасной ситуации за стол переговоров с представителями оппозиции.

Страна буквально встала на дыбы из-за беспрецедентной фальсификации результатов парламентских выборов, а Акаев в это время, заметим, за 9 дней до его свержения, витийствовал по национальному телевидению о том, что такого высокого уровня проведения выборов в Кыргызстане и в целом в Центральной Азии до сих пор не было, и все разговоры о недемократических выборах в Кыргызстане ушли в прошлое, что власть сделала максимум возможного, чтобы у всех участников выборов были равные шансы, и теперь сколько ни митингуй, другой оценки не будет.

Но, как вскоре оказалось, так думал только сам Акаев. Люди думали иначе.

Вячеслав ТИМИРБАЕВ
4 марта 2008