Курдский вопрос для Ближнего Востока

Уже не удивительно, что всякий раз, когда обостряется ситуация на Ближнем Востоке, активизируется "курдская тема". Можно без преувеличения сказать, что курдский вопрос является своеобразной лакмусовой бумажкой для определения состояния политической ситуации в регионе. Для того, чтобы понять почему так происходит, достаточно бросить беглый взгляд на этническую карту Юго-Западной Азии.

Дело в том, что курды - один из крупнейших этносов этой части планеты. По некоторым оценкам, они проживают на территории около 400 тыс. кв. км, т.е., территории, в сумме превышающей площади Ирака и Сирии или составляющей более двух третей площади Турции и чуть меньше половины иранской территории. Курды являются внушительным этническим меньшинством в государствах, которые десятки лет формировали политический климат в регионе. Вот почему долгие годы именно курдская проблема составляет один из самых уязвимых участков в региональной политике. Складывается впечатление, что если бы курдской проблемы не существовало, ее следовало бы придумать. Ведь манипулируя этой проблемой, можно держать "на мушке" сразу несколько важных игроков региональной политики. Скажем, после памятной операции "Буря в пустыне" именно курдской автономии на севере Ирака была отведена функция "Домоклового меча" для режима строптивого Саддама Хусейна. Именно курдские военизированные формирования являются одними из основных получателей финансовой помощи в рамках американской программы поддержки демократии в Иране, скорее всего курды стоят отдельным пунктом и в американских планах по отношению к режиму в Дамаске. Для Турции курдская тематика является предметом постоянной головной боли на протяжении нескольких последних десятилетий.

Наличие курдской проблемы, тем временем, не означает наличия какого-то скоординированного плана или планов по ее решению. Это наглядно демонстрирует всю сложность проблематики и отсутствие консолидированного подхода к ней со стороны как региональных игроков, так и мировых центров силы.

Вот и на сей раз очередное обострение курдского вопроса грозит серьезно осложнить ситуацию в регионе, где и без того проблем предостаточно. Но для того, чтобы попытаться разобраться, что в себя включает понятие "решение курдского вопроса", следует попытаться выяснить, что же на самом деле представляет собой "курдский вопрос".

Прежде всего, следует сразу оговориться, что когда некоторые аналитики подходят к рассмотрению проблемы курдского этноса как к некой единой проблеме, они совершают грубейшую ошибку. Курды, проживающие сразу в четырех странах региона, очень разобщены. Эта разобщенность существует уже долгие десятилетия, если не столетия. С начала прошлого века, когда западные курды были частью единой Османской империи и жили одной общиной, прошло столько времени, что воспринимать их как народ со сходными проблемами и общими целями практически невозможно. Иранские же курды вообще формировались как отдельный субэтнос по причине того, что Иран всегда соперничал с Турцией за лидерство в регионе и большую часть истории находился с ней в состоянии войны.

Если посмотреть на ситуацию через призму взаимоотношения всех четырех государств, то ситуация будет выглядеть еще более сложной. Дело в том, что все четыре государства имеют друг с другом весьма натянутые отношения. Так было всегда, а в последние десятилетия, за исключением отдельных эпизодов, они и вовсе обострились. Так, после прихода к власти в Ираке Саддама Хусейна между Ираком и Ираном вспыхнула война, в которой, кстати говоря, с обеих сторон принимали участие курды. Иранская исламская революция сделала невозможным развитие отношений Ирана с натовской Турцией. Между тем, сама Турция долгие годы выделялась среди стран региона своими особыми отношениями с Израилем. Этот факт на долгие годы омрачал ее отношения с арабскими соседями Сирией и Ираком. Помимо этого, Сирия время от времени выдвигала Турции территориальные претензии, а отношения с Ираком то и дело накалялись в связи с положением иракских (киркукских) турок (туркмен), притесняемых Багдадом. Что же касается взаимоотношений Сирии и Ирака, то, несмотря на то, что у власти в обеих странах находилась одна партия - БААС, в силу ряда идеологических расхождений, а также из-за соперничества за лидерство в регионе между Багдадом и Дамаском существовала длительная вражда.

Все это приводило к тому, что курды, населяющие все четыре страны, жили, по сути, изолированно друг от друга. Скажем, турецкие курды избрали в качестве идеологической основы политической борьбы марксизм-ленинизм, в то время как иранские курды объединились под исламскими знаменами. Иракские курды вообще деидеологизированы. Единственно, чего они добиваются - как можно больше автономии, следуя принципу - автономии не может быть слишком много. Что же касается сирийских курдов, то говорить о степени их политизированности вообще не приходится. Курдское сопротивление в Сирии вообще крайне слабо.

Единственно, что действительно объединяло курдов во всех странах, так это то, что их политические организации действовали в глубоком подполье и были объявлены везде вне закона. Курды везде боролись с существующими режимами и не признавали существующих границ.

Очевидно, что в такой ситуации вообще не приходится говорить о курдском вопросе как таковом. Есть курдские проблемы для четырех стран, везде разные и специфические. Конечно, события последних пятнадцати-шестнадцати лет, потрясшие Ирак, привели к тому, что наиболее близкими к осуществлению своих планов оказались иракские курды. Поэтому в северных провинциях Ирака нашли прибежище гонимые властями Турции, Ирана и Сирии боевики различных курдских сепаратистских организаций. Но нашли "прибежище" не означает нашли "покровительство". Курдские лидеры Ирака всякий раз, когда речь заходит о том, что на подконтрольной ими территории скрываются вооруженные группировки организаций, находящихся под запретом в соседних странах, начинают всячески открещиваться от них. При этом, то ссылаясь на слабость существующих институтов власти курдской автономии в Ираке, то на трудности с установлением факта принадлежности людей к той или иной группировке.

Тем временем курдская проблематика, похоже, начинает сближать соседние страны. Решение Турции положить конец беспределу курдских боевиков у своих границ силовыми методами вызвало одобрительную реакцию у Сирии и Ирана. Ни одна из этих стран не заинтересована в появлении вблизи своих границ территории, где могли бы вольготно себя чувствовать курдские сепаратисты.

Военно-политический прессинг Анкары на Багдад в октябре-ноябре вынудил президента Ирака Талабани сделать по-настоящему знаковое заявление. Обращаясь к КРП, он произнес: "Прекратите атаки, в противном случае мы потребуем, чтобы вы покинули нашу территорию". Миф о так называемом "курдском единстве" распался как карточный домик под дулом турецких автоматов.

Итак, курдского единства не существует, как и не существует единого курдского вопроса. Зато существует проблема сепаратизма этнических курдов, грозящая Ближнему Востоку серьезными последствиями. Большинство ближневосточных государств являются странами с пестрым этническим составом. Всякий этнический передел несет в себе серьезные последствия, которые могут легко перекинуться на сопредельные страны. В то же время существуют опасные тенденции использовать курдскую проблематику в угоду узкополитическим интересам. Не случайно, что у лидеров региона в последнее время появилось понимание того, что важно, подходя к решению данной проблемы, учитывать весь спектр ее проявлений, иначе близорукий подход может обернуться непоправимыми последствиями для всех. Подтверждением этому, в частности, может стать более чем сдержанная (учитывая ситуацию) реакция иракских властей на операцию турецких войск в Северном Ираке и практическое игнорирование курдской темы на переговорах между иракским и иранским президентом во время официального визита последнего в Багдад. Визит Талабани в Анкару в этом смысле также можно считать знаковым. После того, как совсем недавно замолчали пушки на границе двух стран, политикам будет что обсудить, чтобы выстрелы не прогремели снова.

Ильгар Велизаде, политолог
13.03.2008