История модернизации Афганистана: взгляд из Москвы

Подойдя к проблеме описания модернизационных процессов в период правления НДПА, мы вынуждены сделать краткое отступление о международных условиях сделавших возможным именно тот вариант левой диктатуры, который был реализован в Афганистане 1978-1992 годов. Многие авторы выделяют в этом этапе ключевую роль политики СССР в регионе, считая, что именно идеологические установки советского руководства определили имевший место вариант модернизации.

Нет никаких оснований сомневаться, что Советский Союз сочувствовал смене кабульского режима, произошедшей в апреле 1978, но вряд ли стоит преувеличивать его вклад в это событие. Открытые сейчас архивные данные подтверждают, что руководство КПСС поддерживала контакты с лидерами НДПА и после перехода ее в оппозицию, призывала основные фракции к партийному единству и даже ставила руководство партии в известность о ходе своих переговоров с Даудом . Однако какие-либо прямые свидетельства того, что советские представители принимали решение об осуществлении государственного переворота и принимали в нем участие, - насколько нам известно, так и не стали достоянием гласности.

Существуют обратные свидетельства, указывающие на крайне пассивную роль СССР в афганской политической жизни начала 1978 года. Виктор Меримский, представитель Министерства обороны в Афганистане, приводит в мемуарах рассказ одного из работников советского посольства, утверждавшего, что он и его коллеги поняли ситуацию в Кабуле слишком поздно, так что о факте переворота в Москве узнали из сообщений СМИ. Представители НДПА позже, якобы, заявляли, что намерено скрыли информацию о готовящемся перевороте от советских союзников, мотивируя это тем, что "Москва могла их отговорить от данной акции в виду отсутствия в стране революционной ситуации" . Трудно сказать, насколько правдивы эти свидетельства, но у руководства СССР были все основания опасаться появления признаков советизации страны. Вся предыдущая политика СССР была скорей направлена на сохранение за Афганистаном нейтрального статуса, ведь в случае попадания Афганистана под контроль стран блока НАТО или КНР среднеазиатские республики стали зоной повышенной уязвимости.

Во-первых, учитывая близкий этнический и родственный состав населения во многих приграничных местностях, советская граница обладала известной прозрачностью и могла стать местом проникновения иностранной агентуры и криминальных элементов. Учитывая, что республики Средней Азии в силу исламских традиций в меньшей мере, как считали многие, восприняли советскую модель общества, угроза иностранного влияния представляла значительную опасность. Во-вторых, появление военных баз Китая или НАТО ставило под удар ряд стратегических объектов, включая Байканур, чем в период всех обострений ситуации в Афганистане было озабочено советское руководство . Для защиты своих рубежей СССР последовательно требовал превращения северных провинций в зону своих геополитических интересов, в частности исключения присутствия там граждан стран НАТО. Известны случаи, когда в указанные районы не допускались даже специалисты ООН, осуществлявшие разведку полезных ископаемых и составлением карт .

С другой стороны отношения с Афганистаном представляли для СССР некоторый экономический интерес. В частности нехватка природного газа необходимого для промышленных нужд Узбекистана и Таджикистана, обозначившаяся в конце 1960-х, долгие годы покрывалась за счет импорта дешевого газа из Афганистана. По имеющимся данным Афганистан поставлял СССР 2,1-2,7 миллиарда кубометров в год , что составляло большую часть годовой добычи газа в ДРА. Есть свидетельства, что долгое время эти поставки происходили по заниженным ценам , хотя следует заметить, что на март 1979 года закупочная цена в пять раз превышала уровень цен на природный газ в США , . Известно, что в счет погашения задолженности перед СССР кроме газа Афганистан поставлял, карбамид, шерсть, кожевенные сырье, ткацкие изделья и проч.. Нам неизвестно как соотносились расценки этих контрактов с мировыми ценами. Можем лишь указать, что общий объем афганского экспорта составлял в 1978 году – 125 миллионов долларов, и 325 - в 1979 году .

Однако отказаться от невыгодных поставок газа Афганистан не мог из-за наличия у СССР важных экономических рычагов, в частности, как мы уже упоминали в предыдущей статье, - Советский Союз оставался основным поставщиком вооружений для афганских вооруженных сил, что заставляло Кабул идти на определенные уступки. Однако следует заметить, что афгано-советское взаимодействие трудно назвать невыгодным Афганистану. По некоторым подсчетам еще до Апрельской революции СССР в виде займов и товаров, поставляемых в кредит, передавал стране до 100 миллионов долларов в год. К моменту же списания в 2007 году афганский долг перед Союзом и Россией достиг 10,4 миллиардов долларов США . При этом следует напомнить, что вплоть до прихода к власти НДПА СССР не злоупотреблял своим влиянием на южного соседа.

Захват власти откровенно просоветским режимом увеличил влияние Москвы на политику Афганистана, но создал массу дополнительных проблем. Военный переворот в Кабуле под коммунистическими лозунгами был бы воспринят многими зарубежными государствами как приход к власти марионеточного режима, угрожающего превращением Афганистана в военную базу коммунистического блока, что явочным порядком ликвидировало сложившийся со времен британского владычества в Индии нейтральный статус страны. Приход к власти откровенно коммунистического правительства был расценен Ираном и особенно Пакистаном как явная угроза их безопасности. Учитывая хорошие отношения СССР с Индией Исламабад мог ожидать их совместного геополитического давления, которое могло бы привести к тяжелейшим последствиям вплоть до территориального расчленения Пакистана. Следует помнить, что в то время еще был свеж в памяти пример провозгласившего независимость Бангладеш, что объясняет ту панику которая установилась в Пакистане в те дни. Рынки региона пережили кризис из-за оттока капиталов , а правительство было вынуждено обратиться за защитой к США и арабским государствам.

Основная работа по формированию и подготовке антикабульских формирований на территории Ирана и Пакистана началась летом 1979 года, после подписания Президентом Картером директивы от 3 июня о поддержке движения моджахедов. О масштабах иностранного участия в подготовке говорят следующие данные. В начале 1980-х США выделяли на подготовку моджахедов 20-30 миллионов долларов в год, к 1988 сумма годового финансирования достигла 630 миллионов . Во американской внутренней полемике используется оценка общих расходов по поддержке вооруженных групп исламских радикалов (бюджет операции "Циклон") в 4 миллиарда долларов.

В 1980 году Европейское экономическое сообщество пожертвовало на нужды афганской оппозиции – 18,8 миллионов, Япония - 4, самый крупный вклад, который сделала в том же году Саудовская Аравия составил 700 миллионов долларов США . В лагерях Пакистана с июня по ноябрь 1979 года прошли подготовку около 30 тысяч человек, и благодаря тяжелому труду инструкторов из арабских государств общая численность афганских антиправительственных формирований составила в 1980 году 80 тысяч человек , что равнялось численности афганских вооруженных сил на 1968 год. Фактически в Пакистане и Иране формировалась параллельная система силовых структур по мощи близкая той, что находилось в распоряжении кабульского правительства.

С этого момента крах режима НДПА автоматически ставил бы на повестку дня приход к власти недоброжелательных к СССР сил, что создавало бы уже упомянутую геополитическую угрозу для среднеазиатских республик. Поддержание же внутренней стабильности в стране, потребовало от Союза больших затрат ресурсов, увеличения денежных вливаний, посылки множества специалистов – и в конечном счете направления войск. В июле 1978 года между СССР и ДРА было подписано соглашение о поставке военной техники на сумму 250 миллионов долларов, в страну было направлено более 1000 военных советников (до этого общая численность составляла 400 человек ). В 1979 году стартовала программа по подготовке афганской молодежи в советских вузов, в рамках которой СССР предполагал принимать в своих высших учебных заведениях около полутора тысяч афганцев .

Трудно однозначно сказать, чьи действия положили начало включению мировых держав в борьбу за Афганистан и постоянное повышение ставок. Однако по утверждению З. Бжезинского во многом именно американская сторона провоцировала эскалацию конфликта и добивалась того, чтобы советским руководством был принято решение о вводе войск в страну. "Мы не принуждали русских к интервенции, но намерено повышали подобную вероятность. … В день, когда советские войска пересекли границу, я написал Президенту Картеру: "Теперь мы имеем возможность дать СССР их Вьетнамскую войну"" .

Тем временем действия правительства НДПА вызывали у Москвы определенную тревогу: и Тараки, и Амин проявляли склонность разрешать общеполитические и партийные противоречия силовым путем, репрессируя своих оппонентов. По имеющимся данным с апреля 1978 по сентябрь 1979 в Афганистане было уничтожено около 12 тысяч противников режима . Сейчас моральную ответственность за эти репрессии часто возлагают на СССР, однако ради справедливости следует констатировать, что советское руководство неоднократно выражало свою озабоченность происходящим. Во время очередного визита в Москву в адрес Н. Тараки следуют различные намеки: "КОСЫГИН: …Нам представляется важным, чтобы у себя в стране вы работали над расширением социальной опоры режима, привлекали на свою сторону народ, не допускали того, чтобы между правительством и народом возникало отчуждение. И, наконец, последнее. Не для обсуждения, а в порядке пожелания мне бы хотелось высказать соображение о необходимости очень осторожного и бережного подхода к своим кадрам. Кадры нужно беречь, иметь к ним индивидуальный подход. Всесторонне и хорошо разобраться с каждым человеком, прежде чем вешать на них какой-либо ярлык...
ТАРАКИ. В целом мы стараемся бережно относиться к нашим кадрам. Однако гератские события показали нам, что в нашу среду проникли "братья-мусульмане", а на тех, кто действительно с нами, мы ярлыков не вешаем"3.

Но даже после свержения Тараки ситуация нисколько не улучшилась. К этой же проблеме возвращается Политбюро на заседании 31 октября 1979: "В стремлении укрепиться у власти Амин, наряду с такими показными жестами, как начало разработки проекта конституции и освобождение части ранее арестованных лиц, на деле расширяет масштабы репрессий в партии, армии, государственном аппарате и общественных организациях. Он явно ведет дело к устранению с политической арены практически всех видных деятелей партии и государства, которых он рассматривает в качестве своих действительных или потенциальных противников... Действия Амина вызывают растущее недовольство прогрессивных сил. Если раньше против него выступали члены группы "Парчам", то сейчас к ним присоединяются и сторонники "Хальк", отдельные представители государственного аппарата, армии, интеллигенции, молодежи. Это порождает неуверенность у Амина, который ищет выход на путях усиления репрессий, что в еще большей степени сужает социальную базу режима" . Принятая тогда же директива посольству требует от советских дипломатов в беседе с Амином "подчеркнуть необходимость прекращения необоснованных широких репрессий, которые не могут не наносить вред делу апрельской революции". Наравне с репрессиями у советского руководства вызывала тревогу и внешнеполитическая ориентация Х. Амина. Дело не в подозрениях в связях с американской разведкой: даже если контакты Амина с ЦРУ, о которых ходили слухи в партийной среде, действительно имели место, они не могли полностью определять его политический курс. Советское руководство смущали явные и недвусмысленные шаги нового руководства НДПА на встречу США.

Как отмечалось в своей записке Андропова-Громыко, составленной, правда, по итогам декабрьских событий 1979 года: "...имели место попытки наладить контакты с американцами в рамках одобренного Х.Амином "более сбалансированного внешнеполитического курса". Х.Амин ввел в практику проведение конфиденциальных встреч с поверенным в делах США в Кабуле, Правительство ДРА стало создавать благоприятные условия для работы американского культурного центра, по распоряжению X. Амина спецслужбы ДРА прекратили работу против посольства США" . Впрочем, данные о контактах Амина с американским поверенным есть и в более ранних документах.

После убийства Амина и ввода советских войск в Афганистан контроль СССР над внешней политикой страны стал гораздо более полным, но это не решило ни внешних, ни внутренних проблем Афганистана. В своем первом же радиообращении, как сейчас известно составленным по его просьбе советскими представителями, Б. Кармаль обещал "руководствуясь чувствами братства и чистосердечия", "приложить усилия к тому, чтобы устранить все существующие между двумя странами разногласия и недоразумения через проведении мирных переговоров с пакистанскими властями" . Впрочем, с пакистанской стороны эта инициатива не получила должной оценки: на сообщение о вводе советских войск рынок отреагировал новым крахом котировок, а власть предпочла лишь сделать более интенсивным сотрудничество с оппозиционными группировками. Попытки возобновить переговорный процесс Афганистан предпринимал с мая 1980 по июль 1981 еще минимум 6 раз, но и они оставались без ответа .

Следует подчеркнуть, что продолжение противостояния стала итогом не только негибкой позиции Пакистана, но и ряда объективных причин. Военное присутствие СССР на территории ДРА представляло угрозу не только для Пакистана и Ирана, но и вызывало большую озабоченность в Пекине, так как размещение на территории Афганистана аэродромов дальней авиации позволило Советскому Союзу поставить под удар китайский "западный фланг". С точки зрения США, Афганистан превращался в базу для возможной воздушной атаки на Персидский залив. Более того, после Исламской Революции в Иране (февраль 1979 г.) возможное падение или ослабление Пакистана означало бы полное поражении США в этом регионе. Таким образом, переворот в Афганистане вызвал к жизни сложнейшие механизмы геополитического противоборства, так что регион стал полем, где в виде реальных боевых действий стала проявляться "холодная война".

Так или иначе после ввода советских войск в страну процесс определения внутренней социально-экономической политики во многом стал определяться совместными решениями СССР и афганского руководства, что необходимо учитывать в дальнейшем. Результаты этого сотрудничества будут проанализированы в следующем очерке.

Никита МЕНДКОВИЧ, историк, экономист. Автор ряда работ по исследованию межнациональных конфликтов, экономической и военной истории. Эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА).

/13.3.2008