Рубаи и картошка

На крыльце Министерства иностранных дел Таджикистана продавали пакистанскую картошку. "Два сомони - килограмм!" - свежим голосом расхваливал свой товар бородатый мужик. Из дверей высокого ведомства выскакивали замминистры, секретари и прочие атташе. В очередь становились согласно иерархии - дипломатические работники свято соблюдают протокол.

Таджикистан плачет слезами Хайяма. Аномальные морозы и энергетический кризис поставили эту и без того небогатую страну на грань катастрофы. Взять тот же картофель: нынешней зимой рынки Душанбе выглядели декорациями к учебному фильму "Цинга и ее последствия". Промерзлые фрукты, овощи, испорченные продукты и: лепешки, испеченные на баклажках, - еще одно таджикское ноу-хау в условиях нехватки электроэнергии. Лепешки пахнут катастрофой: для нагревания тандыров жгут что угодно, включая и эти самые пластиковые бутылки. Дрова на Дехкан-базаре уже закончились, исчерпались и запасы "топака" - топливного сырья из нарезной соломы и навоза.
На оптовом Авган-базаре мешок сомнительной моркови можно сторговать за 20 сомони. Это порядка 800 тенге - страшная сумма для рядового таджика, живущего на 30 долларов в месяц. Капусту никто не берет - промерзла, как челюскинец на льдине. Продается много одежды из гуманитарных поступлений. Влет идут пиратские музыкальные диски по цене 1 сомони. Хит сезона - теплые меховые пояса; их меряют все, но покупают единицы - дорого. А вот поношенные штаны и свитера уходят хорошо - цены смехотворные.

Казах сказал -
таджик сделал
Наше Министерство туризма и спорта тратит огромные деньги для формирования положительного имиджа Казахстана. Эффект от этого практически нулевой - интуристы редко заглядывают в наши края. Лучше бы эти деньги потратить на бесплатные экскурсии для наших граждан в Таджикистан. Тогда мы поймем, что жить в Казахстане - хорошо!
Во всяком случае, казахстанцев-гастарбайтеров я в Душанбе не встретил, равно как и наших путан-гастролерш. Здесь легче встретить индуса-престидижитатора или афганца-таксидермиста, нежели казаха, возводящего современный монолит. Справедливости ради надо сказать, в Россию на заработки таджиков ездит больше, чем к нам. Современный русский фольклор пополнился не только "нашарашинскими" персонажами Равшаном и Джамшидом, шлягером этого сезона стала песня Трофима: "И дворник - маленький таджик с лопатой по двору кружит, на языке Хайяма матеря январь".
Долгими зимними вечерами при неверном свете коптилки таджик, вернувшийся из Алматы с заработков, рассказывает своим землякам небывальщину:
- А дома там - осьмнадцати этажей!
- Врешь!
- Казах сказал - таджик сделал! Я лично эту многоэтажку возводил. А еще в Алматы все ездят на джипах.
- Что это, тятя? - влезает в разговор сынишка гастарбайтера.
- Это как две арбы да еще с тележкой.
- Ух ты!
И долго еще не меркнет свет в окошке трудового мигранта. Ребятня восторженно хлопает глазами, а суровые памирцы задумчиво крутят бороду на палец. Хорошо жить в Казахстане!
Между прочим, я решил провести в Душанбе беспрецедентную акцию - стать первым казахстанцем-гастарбайтером. Поскольку в таджикской столице со времен обретения независимости ничего, кроме памятника царю Сомони, не возвели, я направился в городской парк "Боги устод Рудаки", где наблюдались некоторые признаки строительных работ и еле теплилась современная инженерная мысль.
Здесь меня встретил бронзовый Ленин, чудом уцелевший в лихорадке гражданской войны. На голове Ильича митинговали голуби. С ловкостью боцмана они передвигались по скользкому, лаконичному лбу Ленина, яростно суча красными лапками. Вождь мирового пролетариата ревнивым взглядом посматривал на монументальный памятник Сомони, затем переводил взор на свой скромный постаментик и сокрушенно вздыхал. Мощные параметры оппонента наводили Ильича на мысли о бренности всего сущего.
Возле истерирующего от безысходности Ленина я и свел короткое знакомство с мастером участка Олимджоном и бригадиром арматурщиков Сироджидином. Когда наступил психологический момент для первого брудершафта, я открыл им истинную цель своего визита в парк "Боги устод Рудаки". Сначала Олимджон открыл рот, а Сироджидин хлопал глазами. Затем они поменялись местами: Олимджон хлопал глазами, а Сироджидин открыл рот. Потом Олимджон и Сироджидин выступали а капелла: хлопали глазами и открывали рот одновременно. В оживленную сурдодискуссию ввязался и Ленин: он тоже хлопал бронзовыми ресницами и открывал рот, демонстрируя хорошо сохранившиеся металлические коронки.
- А зачем тебе это надо? - придя наконец в себя, спросил Олимджон.
- Да вот, подзаработать хочу, - надев маску деревенского простофили, добродушно ответил я.
- Ты действительно из Казахстана? - подозрительно спросил Сироджидин.
После чего они устроили мне перекрестный допрос, в ходе которого таджики были неоднократно уличены в давлении на свидетеля и в наводящих вопросах. Но когда я подробно рассказал им обо всех новостройках Алматы, включая "Нурлы Тау" и "Хан Тенгри", подозрения отпали: в глазах Олимджона и Сироджидина я снова стал странствующим интуристом-подвижником, прожигающим жизнь почем зря. А когда таджики узнали о размере моей зарплаты, то впали в состояние тяжелой эйфории. Выяснилось: для того чтобы заработать мой месячный оклад, мне придется пахать на таджикской стройке полтора года.
На этом мой эксперимент блистательно провалился.

Вжик-вжик -
и ты не таджик
Не стоит ехать в Таджикистан на заработки и нашим путанам. Даже для передачи опыта половым путем не стоит. Поскольку казахстанские работницы коммерческого секса настолько избалованы нахлынувшей денежной массой, что уже подают нищим на паперти по 1000 тенге. А таджикские проститутки за 30 сомони (это как раз около "штуки" тенге) готовы рассказывать вам сказки Шахерезады всю ночь. Причем найти путану в Душанбе достаточно легко: если в темное время суток на обочине дороги стоит девушка - значит, это она самая и есть. Потому что благовоспитанные таджикские девушки с наступлением темноты на улицу не выходят.
Хотя в последнее время сексуальные нравы местной молодежи распустились, как урюк после ирригации. Есть даже суверенные памирские геи. Как говорится, вжик-вжик - и ты уже не таджик. А в парках Душанбе там и сям можно натолкнуться на угрюмые парочки, застывшие в каменном поцелуе. Идут часы, день сменяется вечером, распускается саксаул, а влюбленные парочки так и стоят, как памятник таджикской сексуальной революции. Аксакалы очень недовольны.

От Фирдоуси до Дебюсси
В турецком фаст-фуде "Мерве" было накурено так, что можно вешать не только топор, но и палача вместе с плахой. Отужинав кебабом, я дал официанту на чай 15 сомони, что составляет примерно 500 тенге - обычные чаевые в Алматы. Официант от счастья чуть не умер. Он читал мне Фирдоуси, пел Дебюсси и вызвал такси. Такое искреннее проявление детского восторга я видел впервые.

Утром следующего дня я сидел в ледяном, как взгляд палача, зале ресторана и пиршествовал изысками "шведского стола": сыр, йогурт и яичница. Этим скорбным списком, собственно говоря, и исчерпывалось меню "шведского стола" по-таджикски. По привычке я сунул было в руку мальчика, разливавшего чай, 15 сомони, но встретил вежливый холодный отказ. Таджики бывают разные.
- Ночи у нас стали длинными, - говорит известный таджикский журналист Фахриддин Холбек, - до утра можно прочесть "Войну и мир". Темнота рождает не только страхи, но и мысли. Наши предки жили комфортно без света, потому что его не видели. Наши предки Адам и Ева видели рай, поэтому нам нет покоя от мысли о нем. А вот свет мы видели, и без него уже не сможем жить.

Такое ощущение, что сейчас весь мир думает о Таджикистане. Казахи отправляют нам зерно и ГСМ, русские - мазут, Иран отказывается от туркменской энергии в нашу пользу. На телевидении - сплошной "концерт". Хотя кто смотрит концерт, когда нет света? Понять других - тяжело. А себя - еще тяжелее. Может, все наши проблемы оттого, что мы много думаем и многого не понимаем?

У моего знакомого дома есть все - свет, газ, отопление. Это слишком большая роскошь для таджика. Но знакомый, тем не менее, говорит: "Моя голова наполнена кризисом. Я даже обрадовался, когда мне однажды отключили свет. В романтической обстановке, с дедовской свечой я открыл томик Рудаки. Почему? Не знаю".
Нас уверяли, что мы идем верным путем. Но тропы привели нас в замерзшее ущелье, где только снег и лед. Почему? Каким будет февраль 2009-го?

№ 47 (16433) от 14.03.2008
Алматы - Душанбе - Алматы