Роза ностра
Эдуард Шеварднадзе уверен, что Зураба Жванию убили

В следующем году в Грузии будут торжественно чествовать пятую годовщину "революции роз". На постсоветском пространстве неоднозначно оценивают события, которые прокатились по этой закавказской республике в начале 2004 года. Для одних они стали признаком перемен, а для других – лишь социальными потрясениями. Но все мнения едины в одном: Грузия предпочла встать на путь радикальных перемен и сегодня переживает глубокий процесс внутреннего метаболизма. Внешним проявлением этих процессов стали обострение внешнеполитических отношений с Россией и глубокий внутриполитический раскол в обществе, который неожиданно дал знать о себе в конце прошлого года. Чем жила все это время страна и с какими трудностями сталкивалась на своем пути, читателям газеты "Литер" рассказал грузинский экс-президент Эдуард Шеварднадзе.

В следующем году грузинской "революции роз" исполняется пять лет. Неординарное событие на постсоветском пространстве вызвало неоднозначную реакцию в бывших советских республиках. В связи с чем газета "Литер" решила поговорить с экс-президентом Грузии Эдуардом Шеварднадзе о политическом прошлом, настоящем и будущем.

– Политологи по-разному оценивают "революцию роз". Кто-то говорит, что это победа демократии, другие называют ее военным переворотом. А что думаете вы?

– Я оценил это как попытку переворота. Тогда я был президентом Грузии и главнокомандующим Вооруженных сил Грузии. Поэтому у меня была возможность устранить эту революцию, используя военные силы. Но позже задумался. Ведь применение силы повлечет человеческие жертвы. Эти люди – тоже граждане Грузии, и у меня не было и нет права стрелять в них. И я принял решение подать в отставку.

– Ваши надежды на молодое поколение оправдались?

– Вообще-то я был не сторонником Михаила Саакашвили, а делал ставку на тогдашнего премьер-министра Зураба Жванию. Потому что он был умным и искушенным человеком, умеющим находить общий язык с народом. Но Жванию убили. Вначале говорилось, что его отравили газом, но впоследствии эта версия была опровергнута специалистами, в том числе и американскими. Из этого следует единственный вывод, что его убили, устранили с пути. Если бы Жвания был жив, многие дела в стране получили бы иное развитие. Саакашвили обладает достаточным опытом, знает много языков, несмотря на это, в ноябре 2007 года допустил большую ошибку. Вместо того, чтобы поговорить с народом, он разогнал митингующих, пострадали люди. Потом взялся за разрушение таких республиканских телеканалов, как "Имеди". Народ не забудет и не простит ему такие вещи. Рано или поздно ему придется ответить за это.

– Грузинская оппозиция в Тбилиси объявила голодовку, требуя проведения новых президентских выборов. По вашему мнению, насколько уместно такое требование?

– У них есть большие претензии относительно легитимности президентских выборов. У них есть факты фальсификации. Например, если в одном селе живет 1,5 тысячи человек, в бюллетенях оказалось, что за нынешнего президента проголосовало 3 тысячи человек. Действительно, фальсификации имели место. Я тоже голосовал. Я четко понимал, насколько было необходимо проведение второго тура голосования, потому что знал, что творится в других регионах. Этот вопрос рассматривается и сейчас. После "бархатной революции" ожидали стабильности, но сейчас в Грузии проходят бесчисленные митинги и демонстрации…

– Потому что все социальные проблемы так и остались нерешенными…

– Высок уровень безработицы. Люди не получают зарплаты. Размер пенсий тоже остался только на символическом уровне... Когда в ноябре народ вышел на улицы, никто не поинтересовался его требованиями. Тогда я сделал специальное заявление, призывая руководство выслушать народ. Сейчас он (Саакашвили. – Авт.) обещает многое. Но если бы он тогда выполнил хотя бы половину своих обещаний, мы бы избежали потрясений. Там не было ни хулиганов, ни головорезов, были простые голодные люди. С тех пор ничего не изменилось.

– Вы недавно написали автобиографическую книгу "Мысли о прошлом и будущем". Остались ли какие-то исторические факты, не попавшие в мемуары?

– Рассказать обо всем невозможно. Это не только автобиографический труд, это повествование о событиях, свидетелем которых я был. В книге я рассказал о моем уходе и возвращении в Тбилиси через много лет, о периоде, когда я был министром иностранных дел Советского Союза. Книга объемная. Там 450–500 страниц. Туда вошли все интересные события как для зарубежных стран, так и для Грузии. Книга была издана на немецком языке под названием "Когда упала Берлинская стена". Издатели довольны тем, что книга оказалась впечатляющей для читателей. Я думаю, эта книга также будет издана в США, Англии и Франции. Сегодня закончил аннотацию иранского варианта книги. Интерес к книге проявили китайцы. Наверняка китайский вариант будет издан самым большим тиражом. Но все же остались еще события, не вошедшие в книгу. Я не совсем уверен, что у меня еще будет время написать вторую книгу.

– В каком из этих событий вы вспоминаете свое участие с особой гордостью?

– Воссоединение разделенной Германии. Но и оно не могло возникнуть на пустом месте. Для этого сначала нужно было выстроить новые взаимоотношения с Америкой и другими странами Запада. Только после того, как решились эти вопросы, воссоединение Германии стало возможно. Помню, в канадском городе Оттава проходило заседание министров иностранных дел совсем по другой проблеме. Тогда между мной и государственным секретарем США Джеймсом Бейкером вышла случайная беседа на эту тему. Бейкер спросил: "Как вы думаете, не пришло ли время для воссоединения Германии?!" Я ответил, что "этот вопрос беспокоит и меня, но его еще даже не обсуждали на официальном уровне". Высказался и вице-канцлер – министр иностранных дел Федеративной Республики Германия (ФРГ) Ганс-Дитрих Геншер: "Надо работать. Некоторые наши соседи не желают соединения Германии". В Англии и Франции не поддерживали появления в Центральной Европе мощного государства. Бейкер заметил: "Соседи согласятся. Главное – мы должны создать механизмы по соединению Германии". Так и появился механизм "2 плюс 4". Это означало две Германии, Советский Союз и страны Запада. На основе этого механизма мы работали 1,5–2 года и в итоге добились объединения Германии.

– Требования о выходе из СНГ стали громко звучать после того, как Россия сняла экономические санкции с Абхазии…

– На самом деле между Грузией и Россией существуют разные проблемы. Несмотря на то что Россия является основным рынком сбыта для Грузии, она ввела запрет на грузинские вина, фрукты и сельскохозяйственные товары. К тому же 1,5 тысячи невинных грузин были депортированы из России. В соседней стране живет 600–700 тысяч грузин. Большинство из них ученые, преподаватели и простые работники... Если говорить о последнем постановлении Москвы, то это только решение. Для его реализации нужно разрешение других стран СНГ. Все зависит от того, как к этому отнесется президент Казахстана Нурсултан Назарбаев или другие лидеры. Я думаю, что они не поддержат позицию России. Возможно, идут какие-то предварительные договоренности. Но все-таки решение Москвы многим покажется весьма странным.

– Вы сказали, что президент Казахстана ваш друг. Сколько вы уже знакомы?

– В раннем возрасте, когда работал в комсомоле, я приезжал в Казахстан. Дважды собирал кустанайский урожай. Группа из десяти человек совершила автопробег из Кустаная в Тбилиси на мотоцикле, это 6 тысяч километров. Тогда познакомился с многими людьми в Казахстане. Позже Назарбаев был назначен первым секретарем Центрального комитета Компартии Казахстана. До этого помню, что когда вместо Кунаева назначили Колбина, возникли проблемы. Я хорошо знал Кунаева. Он был умным человеком, ученым. Он хорошо знал партийную, государственную работу. А когда назначили Колбина, молодежь устроила демонстрацию. Этот вопрос даже рассматривался в ЦК КПСС, и действия студентов расценили как национализм. Но недовольство не стихало, и Москва была вынуждена отозвать Колбина.

– Как вы отнеслись к этим волнениям?

– Если есть демонстрация, то виноваты не демонстранты, а те, кто доводит до демонстрации. Естественно, назначение русского Колбина после многолетнего лидерства такого сильного человека, как Кунаев, должно было вызвать законное недовольство среди молодежи.

– А какие у вас сейчас отношения с Нурсултаном Назарбаевым?

– После создания СНГ мы часто встречались с ним. Однажды он прилетел к нам после того, как казахские бизнесмены купили несколько объектов возле порта Поти. У нас всегда были дружеские взаимоотношения. Сейчас я сижу дома и занимаюсь книгой, поэтому не удается встречаться. Кстати, вы случайно не внесли изменения в Конституцию, чтобы Нурсултан Абишевич был вечным президентом? (Смеется.) Вообще, это неплохая идея. Он сильный. Что будет, если завтра вместо него придет непохожий на него человек?! Назарбаев – очень сильный политик. Знает цену своего государства. Умеет строить взаимоотношения с людьми. У него хорошая репутация не только внутри страны, но и в других республиках. Поэтому берегите своего президента!

Айжан КОШКЕНОВА, Тбилиси
20.03.2008