Токаловодство как сфера казахстанской экономики

Сарт байыса – там салады,

Қазақ байыса – қатын алады.

Опять в нашем мажилисе обсуждается "Закон о многоженстве". Даже уже пошли разговоры о его принятии нижней палатой парламента. И здесь у меня возникает двоякая позиция. Как мужчина, я как бы и солидарен с нашими депутатами, но как Гражданин республики – против.

Если оперировать категориями сугубо экономическими, как сегодня становится модным, то с этой точки зрения в отличие от овцеводства и коневодства токаловодство никаких ощутимых дивидендов нашей стране в сфере экономики не несет. Наоборот, сплошные растраты. Ни настрига шерсти с отдельно взятой токал ты не получишь, ни удоев молока. А "кошару" ей, между тем, надо строить отдельную, благоустроенную, желательно в центре города. Так никаких народных денег не напасешься на удовлетворение желаний отдельно взятых депутатов и государственных чиновников, открыто лоббирующих подобный закон.

И здесь самое время перейти к разговору о социальных последствиях разрешения на многоженство. Ведь чем, предположим, некий наш усредненный, толстый, лысый и сморщившийся депутат, имеющий возможность иметь четырех жен, отличается, скажем, от двадцатилетнего холостяка-джигита? Неужели мажилисмен такой красавец, что к нему липнут женщины? Разумеется, нет. У него просто денег много.

И женщин, следовательно, он будет не обольщать, а покупать, как товар на базаре, пользуясь услугами посредников, которые к тому времени обязательно появятся. Прощай, гендерное равноправие. Так мы казахстанскую женщину низводим на роль покупного скота. И это отнюдь не мои досужие фантазии. Это то, через что однажды уже наше общество проходило. Опять в ходу будет калым. Цены на этот вид интим-услуг будут постоянно расти в связи с неудовлетворенными потребностями некоторых наших сексуально озабоченных VIP-персон. И как следствие – возродится институт работорговли. Казахи будут отброшены в средние века.

Наконец дойдет до того, что молодых девушек некоторые "дольщики" будут сватать уже с детской коляски. А замуж те будут выходить в тринадцать лет. И это вам не спекуляции на рынке ипотечного строительства – это гораздо страшнее и трагичней. Боюсь, что среди молодых девушек, вышедших подобным принудительным образом замуж, будет весьма высоким процент самоубийств. Таковы легко просчитываемые социальные последствия, которые мы сегодня закладываем принятием "Закона о многоженстве".

А что прикажете делать тем молодым парням, у которых нет возможности набрать денег на калым? При дефиците незамужних женщин им остается вступать в гомосексуальные связи, как это широко практикуется в некоторых мусульманских странах. При общем падении нравов. Или идти на воровство чужих "невест", как это практиковалось не менее широко у нас в казахской степи. За что молодых казахских парней будут затем убивать "рогатые", убеленными сединами женихи, сажать их в тюрьмы и лагеря.

Следовательно, социальные противоречия в таком несправедливом обществе будут постоянно нарастать, а само общество станет проявлять открытые симпатии к подобного рода "похитителям". Тому доказательство – едва ли не весь казахский любовный эпос с его поэмами "Козы-Корпеш и Баян-сулу", "Калкаман и Мамыр", "Енлик-Кебек".

Интересно, а наши парламентарии не пытались задаться вопросом, почему это у нашего маленького степного народа поэм о благородной и трагической любви двух молодых людей намного больше, чем у всех европейских народов, вместе взятых?.. А надо бы.

О головной боли бая

Когда дерутся и скандалят между собой казахи-родственники, то урезонивающие их стороны обычно говорят: "Эй, вы, почему вы ведете себя как дети байбише и токал?"

И здесь же можно припомнить убийство Чингисханом своего сводного брата от младшей жены отца. То есть отношения в кочевом обществе между байбише и токал и их многочисленными родственниками с обеих сторон чаще всего были натянутыми, что приводило к многочисленным распрям и раздорам в такой полигамной семье.

И теперь остается только себе представить некоего нашего государственного служащего в роли подобного мужа двух сварливых и склочных жен. И зятя не менее склочных тещ. Тут уж ему будет вовсе не до принятия оптимальных решений на государственном уровне, как бы в собственной семье разобраться. А следовательно, КПД такого чиновника будет на выходе стремиться к абсолютному нулю.

О рождаемости

Сторонники принятия "Закона о многоженстве" в качестве своего главного постулата в споре (козыря) обычно ссылаются на некую суровую необходимость, требующую как бы лично от них улучшения демографической ситуации в стране. Пытаясь этим плюсом перекрыть все те многочисленные минусы, которые несет нашему обществу подобный закон. Однако, как выясняется на деле, никакого плюса-то не существует.

Так в мусульманской Турции в начале двадцатого века, когда в ходу был закон, разрешающий многоженство туркам, ежегодный прирост населения составлял 0,3%. И только после того, как этот архаичный институт при отце нации Кемале Ататюрке был окончательно похоронен, рождаемость в стране резко скакнула. Произошел демо-графический взрыв. И это – факт, который нельзя отрицать.

Более того, в стране пошли процессы нравственного и духовного очищения турецкого народа. В обществе снизилась социальная напряженность. И на сегодня количество населения в Турции с четырнадцати миллионов человек, проживавших там до 1924 года, выросло до семидесяти миллионов.

Об ОБСЕ

И еще один момент, который также необходимо особо выделить, связан с нашим председательством в ОБСЕ в 2010 году.

Представляю. Хороша же будет та страна-председатель, в которой на конституционном уровне нарушаются права женщин, более чем половины ее населения.

Какой закон нам нужен

И вот здесь, подводя черту под всем сказанным, неминуемо приходишь к выводу, что нам необходимо в срочном порядке принимать закон… Но не "О многоженстве", а "О вредительстве", не допускавший бы со стороны некоторых наших парламентариев при утверждении ими законодательных актов столь опасного превалирования личных интересов над интересами общественными.

№ 14 (379) от 14.04.2008
Серик МАЛЕЕВ