БЛЕСК и НИЩЕТА ОППОЗИЦИИ (Движение протеста глазами постороннего)

После курултая первые страницы кыргызстанских газет вновь заняла тема оппозиции. Кто-то осуждает ее, кто-то поддерживает. Но большинство обычных кыргызстанцев равнодушны. Что там делают противники нынешней власти, им все равно. Почему так вышло? Ведь еще в ноябре 2006 года Движение "За реформы" было способно вывести на центральную площадь столицы десятки тысяч человек. Что случилось? Почему народ разочаровался в лидерах оппозиции и перестал поддерживать их?

Все, что я расскажу, - правда. Не пытаюсь представить себя основным участником громких событий, не ставлю целью осудить какую-то из сторон или навязать читателям какое-то мнение. Это просто рассказ о событиях, которые происходили в стране, и свидетелем которых был автор. Читателям самим принимать решение: верить или не верить…

Сентябрь 2006 года. Курултай в Аксы

В то время я работал в одной из известных оппозиционных газет республики. В сентябре 2006 года в Аксыйском районе, около села Бозпиек, на месте, где произошел трагический "Аксыйский расстрел," должен был состояться всереспубликанский курултай, инициированный партией "Асаба" и ее руководителем Азимбеком Бекназаровым. Перед курултаем Бекназаров заявлял прессе, что в курултае примут участие несколько тысяч (около 10) делегатов, что охранять мероприятие будет двести конных дружинников и что власти готовят провокации против оппозиционеров.

Поездка в Аксы не была редакционным заданием, обстоятельства сложились так, что у меня появилась возможность отправиться на курултай и присутствовать там.

В Аксы меня удивила абсолютная тишина и спокойствие. Казалось, ничего не предвещало серьезного политического события, которое должно было состояться здесь. Люди больше говорили о произошедших за несколько дней до этого бандитских разборках, в ходе которых Кербен фактически оказался в руках преступных элементов, а местные власти самоустранились от наведения порядка. Из общения с местными жителями можно было понять, что не все в районе поддерживают Азимбека Бекназарова. Дальнейшие события подтвердили эти разговоры.

Курултай оказался каким-то слишком малолюдным. На нем присутствовала почти вся верхушка нашей тогдашней оппозиции: Текебаев, Шерниязов, Сариев, Эшимканов, Садырбаев, Артыков, Алиев, ну и, конечно же, сам Бекназаров. Не было только Карабекова и Байболова. Никаких тысяч участников на курултае не было, на поле находилось несколько сотен человек, включая и журналистов и, возможно, одетых в штатское сотрудников милиции и спецслужб вместе с госчиновниками. Из представителей власти на курултае присутствовали председатель Совета безопасности Мирослав Ниязов, Госсекретарь Адахан Мадумаров и губернатор Джалал-Абадской области, ныне первый вице-премьер Искендер Айдаралиев. Обещанной Бекназаровым конной охраны не было и в помине. Единственно на курултай приехали на конях около 20-30 человек местных жителей с лозунгами в руках. Бекназаров не обеспечил курултай не только охраной, но даже водой и простите за натурализм туалетом.

Речей было сказано немало, особенно народ воодушевил Омурбек Текебаев, только перед этим обвиненный в контрабанде наркотиков. Лидеры оппозиции выглядели уверенно и старались не обращать внимания на малое количество участников курултая. Правда, на зрителей, из числа простого народа, курултай не произвел впечатления. Особенно, удивили меня и не только меня одного, дружественные отношения лидеров оппозиции и представителей власти. Эшимканов, а за ним и Шерниязов очень по-дружески общались с Ниязовым; Айдаралиев и Шерниязов стояли вместе и что-то обсуждали. Удивительно было после всех нападок на власть смотреть, как лидеры оппозиции мило общаются с этой самой властью. От своего спутника я услышал такие слова: "Все они хорошие актеры. А их выступления не более чем спектакль", При всей моей вере в оппозицию и ее лидеров возразить на эти слова мне было нечем. Я не мог себе представить, чтобы, например, Сталин дружески разговаривал с Керенским, а Эрнст Тельман курил вместе с Гитлером.

Бекназаров улыбался и спокойно раздавал интервью, несмотря на то, что многое из обещанного, перед курултаем, не было выполнено. В то время как представители власти были довольны небольшим количеством собравшегося народа, губернатор Джалал-Абадской области мог позволить себе сказать, что, по его мнению, население области поддерживает президента. Среди самих оппозиционеров не было единства во мнении о проходящем курултае. Если Бекназаров и Садырбаев считали его политическим событием года, то Шерниязов назвал мероприятие очередным курултаем, проводимым под эгидой партии "Асаба", а Сариев назвал главным политическим событием года весенний митинг 2006 года в Бишкеке.

Лично для меня этот курултай стал потрясением, оказалось, что словам даже такого известного политика, как Бекназаров доверять нельзя. Каждому было понятно, что курултай не удался, но по виду лидеров оппозиции нельзя было заметить, что они осознают это. Слишком уверенно выглядели они все. Увиденное в Аксыйском районе подействовало на меня гнетуще, впервые появилась мысль о том, смогут ли наши оппозиционеры реально противостоять власти или все их слова простая болтовня. Но, через некоторое время вера в оппозицию и ее силы вернулась ко мне, тем более, что лидеры убеждали весь народ в том, что осенью они кардинально изменят положение в стране.

Ноябрь 2006. Митинги в Бишкеке.

В ноябрьских митингах участия я не принимал, находясь в это время на родине. Поэтому о ситуации в Бишкеке мог судить только по телевизионным новостям и телефонным разговорам со своими коллегами.

Но до начала ноябрьских митингов у меня произошел разговор с двоюродным братом президента, бизнесменом Асаном Нуруевым. Наша встреча не была связана с политикой, мы говорили о детских годах президента, который последний школьный год прожил в доме родителей Асана. Так вот в конце беседы, видя, что общение между нами становится более откровенным, я спросил родственника президента, как он считает, что может произойти в Бишкек во время митингов. Он ответил, что ничего не случится. Я спросил почему? И тут он сказал фразу, которую я очень часто вспоминаю, когда думаю о нашей оппозиции или наблюдаю за ее действиями. Асан сказал: "У них духу не хватит". Я посчитал его слова просто неверием в силы оппозиции или попыткой порисоваться передо мной, но ведь, в конечном счете, он оказался прав. Мои знакомые, участвовавшие в ноябрьских митингах, не раз говорили мне о том, что и Белый дом и здание ГТРК можно было занять, но никто не приказал им сделать это. Они объясняли это тем, что никто из лидеров оппозиции не хотел брать на себя ответственность за возможные эксцессы. В тогдашних антимитингах на площади перед ЖК участвовали многие джалалабадские самозахватчики, считавшие, что таким образом они сохраняют спокойствие в стране и защищают главу государства. (Впоследствии, никому не нужные, брошенные со своими проблемами, они называли себя в заявлениях в различные организации участниками ноябрьских митингов за мир и спокойствие в республике.) Принятую конституцию и завершение митингов я посчитал поражением оппозиции, но успокаивала мысль о том, что новая конституция все же лучше прежней. Лидеры же оппозиции называли ее чуть ли не своей главной победой. В декабре президент сделал все по-своему и показал, полную бессмысленность ноябрьских митингов. Но, отставка Кулова и его уход в оппозицию, казалось, придали борьбе с властью новые силы.

Март 2007. Преддверие апрельских митингов.

Кулов организовал Объединенный Фронт и назначил на 11 апреля бессрочный митинг в столице. В "Агыме" были опубликованы адреса и координаты штабов Объединенного Фронта в регионах. В их числе был и адрес джалалабадского штаба. Штаб располагался в центре города, но почему-то никак не выполнял своих функций. Работа по продвижению идей оппозиции в городе и области не велась, хотя почва для недовольства имелась. В Кыргызстане сложилось расхожее мнение, что все население Джалал-Абадской области поддерживает власть Курманбека Бакиева. Это не так. При правильной, длительной работе по агитации людей и разъяснению им идей оппозиции можно было привлечь на свою сторону немалое количество недовольных властью. Но такая работа в марте и апреле 2007 года в Джалал-Абаде и области не велась.

В конце марта я по личным делам направился в Бишкек, перед отъездом мне позвонил главный редактор моей газеты и спросил, что я знаю о нападении на джалалабадский штаб Объединенного Фронта. Такой информации у меня не было. Я связался с начальником городской милиции, который даже не знал, что у нас существует подобная организация. Это еще раз подтвердило, что никакая работа с населением не ведется. Информация о нападении, впоследствии, не подтвердилась.

По дороге в Бишкек я подумал о встрече с кем-то из лидеров Фронта, Куловым, Суваналиевым или Азаматом Калманом. Меня интересовало, почему объявленные ими действия расходились с действительностью. В день моего приезда Кулов улетел в Москву. Газета связалась с Калманом и хотела договориться о встрече с кем-нибудь из руководства Фронта. Но получила ответ, что сейчас никого из руководителей нет, но они обязательно свяжутся со мной. Я должен был решить непростую задачу, остаться в столице и ждать их звонка, тратя свои деньги, или вернуться домой и приехать позже, если они позвонят и захотят поговорить. Подумав, я в тот же день вернулся домой. И правильно сделал, никто мне не позвонил.

Апрель 2007. Митинг.

Перед митингами в Бишкеке, 8 апреля, я отправился в умирающий город Майли-Сай, вместе с братом одного из лидеров нашей оппозиции (имя, называть не хочу). По дороге, конечно, шел разговор о предстоящих митингах, мой спутник был уверен в победе и где-то в районе Ноокена получил звонок с информацией о том, что Максим Бакиев переводит свои деньги из Кыргызстана за рубеж, а президент Бакиев готовится перебраться на Юг, и в Оше к его переезду уже готовится резиденция. Мой спутник воспринял эту информацию как знак победы. Видимо, поэтому в Майли-Сае он покинул нас, и как оказалось впоследствии начал праздновать победу. Из-за этого до дома он в тот день так и не доехал, а мы вернулись в Джалал-Абад в двенадцатом часу. Репортаж, снятый нами в Майли-Сае, и способный серьезно воздействовать на зрителя своими страшными картинами жизни умирающего города, смерть которого стала более очевидна, после 2005 года на экраны не вышел. Хотя его выход перед апрельскими митингами, мог в немалой степени подействовать на психику южан. Одно дело слышать про ужасы, происходящие рядом, а другое увидеть их своими глазами. До сих пор не понимаю, зачем мы мотались в Майли-Сай, если никому это не было нужно.

10 апреля я выехал в Бишкек, для того, чтобы принять участие в митинге. Перед этим я созвонился со своим другом, руководителем молодежного крыла социалистической партии "Ата Мекен" Жоомартом Сапарбаевым, и спросил у него, стоит ли приезжать, будет ли какой-то реальный толк от митинга. Он просто сказал мне: "Приезжай! Будет интересно!".

Что заставило меня поехать в столицу? Наверное, вера в Феликса Кулова, в его генеральскую силу, вспомните, как он убеждал нас всех, что 11 апреля власть в стране сменится мирным путем. Хотя, никто из сторонников оппозиции, не понимал, как это произойдет? Вспоминаю слова Ильича Нарматова, секретаря городского комитета партии "Ата Мекен", также участвовавшего в апрельских митингах: "Знаешь, я не представляю, что это такое мирная передача власти? Что Бакиев выйдет к народу с подносом, на котором будет лежать заявление или указ о собственной отставке? Но, ведь это невозможно". Все ждали штурма Белого дома и по-другому не представляли смены власти в нашей стране. Слова Кулова о мирной передаче власти рассматривались, как благое пожелание или как тактический прием, для прикрытия настоящих планов.

Приехав в столицу, я с утра прибыл в офис партии "Ата Мекен" и вышел на площадь вместе с ними. Увиденное в тот день, поразило меня. Во-первых, погода накрыла нас всех почти летней жарой, во-вторых, руководство Объединенного Фронта не обеспечило участников митинга ни водой, ни пищей. За весь первый день удалось перекусить лишь лепешками, запивая их водой. И только вечером нам с Жоомартом удалось нормально поесть. Людей на площадь пришло мало, ни о какой передаче власти серьезно говорить было нельзя. Весь первый день меня мучили сомнения, должен ли я находиться с ребятами-атамекеновцами на площади или нужно перебраться в штаб оппозиции, как это делали другие журналисты. Потом я решил, что мое место среди народа на площади. Утвердил меня в правоте этого мнения Феликс Кулов своей пресс-конференцией, на которой он не мог назвать точного числа людей на площади, считая то по количеству розданных бандан, то по квадратным метрам, занятым митингующими. Более всего поразило меня то, что Кулов не взял на себя ответственность за требование об отставке президента. Он изрек, что об отставке Бакиева говорит не он, а площадь. Мы так и не смогли понять, зачем он заявлял это. Почему нельзя было честно сказать о своих требованиях.

После пресс-конференции у меня состоялся разговор с пресс-секретарем Кулова Азаматом Калманом. Он извинился, за то, что они не позвонили мне, и спросил: "А что в Джалал-Абаде действительно работа не велась? Но, мы не делали основную ставку на представителей Юга. У нас и здесь людей хватает". Зато, 16 апреля с трибуны митинга Кулов заявил, что к нам на подмогу едут южане. Понять деятелей нашей оппозиции совсем не просто.

Весело было читать и слушать интервью Кулова и его товарищей, которые упорно заявляли, что никакого штурма Белого дома не планируется. На площади же почти каждый день шел разговор о том, что завтра или послезавтра Белый дом будет взят. Большие надежды возлагались на конницу Болота Шерниязова, которая не подошла на площадь, из-за того, что власти заранее узнали о планах оппозиционеров и прислали Шерниязову прокурорское предупреждение. Видимо, в связи с этим один из лидеров оппозиции сказал в сердцах: "Да здесь на площади каждый третий стукач. Ничего нельзя запланировать, чтобы об этом тут же власть не узнала. Нужно действовать спонтанно, как 24 марта, тогда никто ничего не планировал. Если бы был жив Баяман…".

Люди сидели на площади и слушали каждый день меняющиеся призывы Кулова и его товарищей, то мы идем на ГТРК, то будем требовать от депутатов импичмента. Народу хотелось определенности. Люди уставали, мы не спали ночами, за неделю, проведенную на митинге, я нормально спал лишь единожды, в офисе "Ата Мекена" на диване. Все остальные дни мы с Жоомартом спали на столах и на полу, не имея даже матрасов.

В Бишкеке меня настигла "радостная" новость, позвонив домой, я узнал, что моя мать осталась без работы. Ее, как бы сократили, в связи с сокращением государственного аппарата, хотя она никакого отношения к госслужащим не имела. Через некоторое время ей объявили, что причиной ее сокращения являюсь я, так как моя деятельность наносит вред нашему Главному Земляку и обижает его брата Акмата Салиевича. Все это сказал моей матери ее непосредственный начальник.

Хотелось бы написать еще о двух вещах. Проправительственные СМИ много говорили о том, что на митинге выплачивались деньги участникам. Это неправда, никому из наших ребят денег не платили, атамекеновцы стояли на площади за идею. После разгона митинга лидеры оппозиции много говорили о южных милиционерах, участвовавших в нем. Около Белого дома в дни митинга находилось четыре тысячи сотрудников милиции, среди них были, конечно, и южане, но не только. Мне каждый день приходилось по несколько раз проходить мимо милиции, и среди них я видел европейцев и слышал русскую речь. В южной милиции европейцев нет вообще и по-русски наши милиционеры говорят не часто.

Апрельский митинг закончился безрезультатно, зато на моей семье его последствия еще долго сказывались. Мама, осталась без работы, а я получил иск на 1000000 сомов, за статью о нападении на офис и сотрудников телеканала Асылбека Текебаева, во время антимитинга в Джалал-Абаде.

Хуже всего то, что лидеры оппозиции не сделали никаких выводов из апрельских событий. Простые оппозиционеры, понимали, что если результата от митинга не будет, народ перестанет верить Объединенному Фронту и Движению "За реформы". Но, когда я сказал Дуйшону Чотонову: "Дуйшон-ака, если не победим сейчас, в следующий раз народ на площадь не выйдет". Он уверенно ответил: "Это не проблема. Недовольных всегда хватает. Народ мы всегда соберем". Время рассудило нас. В декабре, после позорных парламентских выборов, удалось ли оппозиции вывести людей на акции протеста?

Я был свидетелем многих действий наших оппозиционеров и, анализируя все увиденное, разочаровался в них. Люди, делающие громкие заявления, но не способные взять на себя какую-то серьезную ответственность за реальные действия, могут ли они быть настоящими защитниками народа. Может быть, наши оппозиционеры и хорошие люди, Сариеву и Текебаеву нельзя отказать в смелости, достаточно вспомнить, как Темир Сариев щурясь от слезоточивого газа, до конца стоял на площади Ала-Тоо в апреле, а Омурбек Текебаев упорно шел на конфронтацию с президентом Бакиевым. Но быть хорошим политиком и хорошим человеком не одно и то же.

Одной из проблем нашей оппозиции является то, что очень велик разрыв между простыми оппозиционерами и лидерами партий и движений. Люди снизу лучше понимают и оценивают ситуацию, видят тактические и стратегические ошибки, которые руководство замечать не хочет или не может. Поэтому и возникает вопрос, а хотят ли лидеры оппозиции исполнения своих требований? Или их устраивает нынешняя ситуация, при которой можно много выступать и ничего не делать?

Радмир САФАРОВ

23-04-2008