Трагическая гибель в результате террористического акта 27 декабря 2007 г. лидера Партии пакистанского народа Беназир Бхутто и успешные для оппозиции парламентские выборы 18 февраля 2008 г., казалось бы, подвели черту под длительным периодом внутриполитической неопределенности в одной из крупнейших стран мусульманского мира. Однако на самом деле политическое "действо" здесь, судя по всему, еще только начинается.

Многое в этот критический для Пакистана период сфокусировано на институте президентства и личности главы государства, генерале Первезе Мушаррафе.

Оценки восьмилетнего правления П.Мушаррафа варьируются в широком диапазоне: если его сторонники утверждают, что генерал "лучшее лицо Пакистана – просвещенное и умеренное", то противники доказывают, что речи президента о необходимости "подлинной демократии" всегда были ширмой выхолащивания демократических институтов.

Одной из принципиальных ошибок П.Мушаррафа стало соединение в его политике несовместимых понятий - "направляемой демократии" и "представительной демократии". Смысл этого стратегического просчета состоял в том, что генерал, в конце концов, антагонизировал оба фланга внутреннего социально-политического спектра - "умеренных" и исламистов и к тому же настроил против военного режима определенные круги на Западе.

Тем не менее, П.Мушарраф - не политический двойник одиозного Зия-уль-Хака. Даже противники генерала дома и за границей признают, что при президенте-генерале всегда допускалась открытая и системная критика его политического курса. Пусть П.Мушарраф выражал недовольство оппозиционностью таких влиятельных газет, как "Dawn" и "The News", он не мешал этим изданиям действовать в пакистанском информационном поле практически свободно.

Президент определенно вел сложную политическую игру, в основе которой был расчет на равновесие социально-политических сил после всеобщих выборов и собственную роль арбитра противостоящих друг другу партийных интересов.

В конце 2007 года способность П.Мушаррафа (и, разумеется, пакистанской армии) маневрировать между различными общественными силами резко уменьшилась. Сейчас наблюдаются явные признаки "усталости" пакистанской армии от политической деятельности. Если к этому добавить неразвитость (особенно контрастную в сравнении с соседней Индией) среднего класса, то политическое будущее страны видится в тумане.

Известный индийский экономист Балдев Радж Найяр (в настоящее время работает в Канаде) выделил три основные особенности пакистанской государственности, имевшие долгосрочное влияние на эволюцию пакистанского общества.

Во-первых, Пакистан - это "идеологическое государство", возникшее в результате "массовой мобилизации мусульманского сообщества в 40-е годы XX века… под лозунгом ‘ислам в опасности’". Во-вторых, политизация стратегии развития в результате длительного пребывания у власти военных подорвало строительство нации, что усугубляется ростом по экспоненте численности населения, отброшенного за "черту бедности". В-третьих, череда региональных кризисов 60-90-х гг. ХХ века убедила правящие круги Пакистана в "уникальности" геостратегического положения их страны. Упование на фактор геополитики, в частности, на постоянный приток иностранной военной помощи, незаметно превратило Пакистан в "государство – рантье, оказавшееся в ловушке рентных платежей, вносимых в награду за выгодные стратегическое положение"1.

Опыт развивающихся стран убедительно свидетельствует: переход от военного правления к системе политического представительства редко проходит гладко. В Пакистане же на протяжении практических всех 60-ти лет его существования политика и сфера государственного управления были монополизированы военными, крупными землевладельцами и ассоциированными с ними профессиональными политиками.

Для такого политического режима вполне закономерным было появление на вершине пирамиды власти Зия-уль-Хака, который 4 апреля 1979 г. предал казни через повешение свергнутого премьер-министра Зульфикара Али Бхутто. Известно следующее высказывание Зия-уль-Хака: "Главная цель этой страны - создание исламской, демократической и устойчивой системы правления, для которой выборы ради выборов не имеют смысла. Выборы должны приносить положительные результаты, а под положительными результатами я разумею управление, которое, основываясь на идеологии Пакистана, должно гарантировать устойчивость общества…". П. Мушарраф, вводя в конце 2007 г. чрезвычайное положение и откладывая проведение всеобщих парламентских выборов, фактически повторил этот тезис.

Последствия такого курса слишком хорошо известны: Зия-уль-Хак расчистил путь исламизации Пакистана, тогда как П. Мушарраф способствовал усилению влияния исламских экстремистов до опасных для общества и государства пределов.

Не уйти от исторической оценки своей роли в Пакистане и главному "стратегическому союзнику" пакистанских военных – американской властной элите. Союзничество Вашингтона и Исламабада привело лишь к тому, что проблемы экономического развития, преданные забвению ради защиты малопонятных пакистанскому обществу геополитических интересов США, выплеснулись на поверхность пакистанской политической жизни в виде активизации исламского экстремизма.

Видный британский политолог У. Х. Моррис-Джонс (W. H. Morris-Jones) как-то заметил: у Пакистана два главных политических института - " переворот" и "толпа", и оба они не предполагают жизнеспособных демократических институтов. Пакистанский урок для других стран состоит в том, что если институты демократии имитируются, но при этом систематически и терпеливо не взращиваются государством и обществом, преобладание хаоса над порядком во внутриполитической жизни может достичь в какой-то момент критической величины, что станет реквиемом по государству.

________________
1 См.: Nayar B.R. The Geopolitics of Globalization. The Consequences for Development. New Delhi, 2005, c. 239-258.

24.04.2008
Андрей ВОЛОДИН