Валентин Богатырев: "Кыргызский национализм должен избавить нас от комплекса неполноценности, комплекса маленького народа, комплекса провинциализма"
ВРС предлагает вниманию читателей статью Валентина Богатырева, написанную специально для Института общественной политики и посвященную нынешнему состоянию политического поля Кыргызстана.

Для характеристики нынешнего состояния политического поля страны нет более подходящего определения, чем "целина".

Многолетняя и временами весьма ожесточенная борьба власти с оппозицией и оппозиции с властью создавали видимость существования политического пространства. В нем вроде были какие-то политические партии, люди, называвшие и искренне считавшие себя политиками, менялась конфигурация номинального распределения полномочий от одной политической структуры к другой.

Однако все это время собственно власть "жила" совершенно в другом месте и по другим правилам, нежели те, которые были прописаны в конституции и законах.

Власть обитала не в Доме Правительства и не в семье президента, хотя казалось, что именно там принимаются решения. В действительности же власть была у народа и концентрировалась в сохранившемся с прежних времен представлении людей о том, что должна существовать некая государственная, как правило, персонифицированная высшая сила, мудрость и справедливость. То есть власть продолжала носить скорее божественный, чем социальный характер. Ее "конституцией" была вера в хорошего президента и в его справедливые решения. Ее законами были убеждения, что президент – отец нации, он отвечает за все и должен делать жизнь народа лучше.

Интересы социальных групп, что собственно и составляет энергию политических идей и действий, не были артикулированы ни в политическом действии, ни даже в экспертной рефлексии. Образно говоря, "народ" не знал, чего он хочет, предъявляя властям нечто, не большее, чем ведомость жизненных дефицитов и ностальгию по уходившему в прошлое социальному укладу.

Да и самого народа не было. Были южане, северяне, представители родов, демократы, пенсионеры, челноки, бизнесмены и много другого люда, который никогда не воспринимал себя как кыргызский народ, (хотя были среди них те, что пытались себя за него выдавать).

Конечно, некоторые попытки национальной идентификации проявлялись. Дискуссия о названии страны, о языке, том, писать ли в паспортах национальность, о том, с народом или народами Кыргызстана мы имеем дело, попытки реставрации тенгрианства как собственной религии кыргызов, движения против пограничных соглашений, против вступления в программу HIPC – все это звучало как некоторые ослабленные расстоянием и пространством отзвуки национального духа.

Однако и в этих случаях и во всех других кыргызский народ представал только в историческом залоге. В действительном мире он оставался неким фантомом, идиомой, существовавшей лишь в политических дискуссах и поэтическом воображении.

Здесь стоит сказать, что существует два основных пути формирования народа.

Наиболее быстрый – идентификация в условиях катастрофической для нации внешней угрозы. Такая возможность в последнее столетие была только один раз – в 1916 году. Поэтому нельзя делать вид, что 1916 года не было, нельзя не понимать огромное историческое значение событий этого года для судьбы кыргызов. Они были в числе тех нескольких моментов истории кыргызов, благодаря которым и сохранилась кыргызская идентичность. Остается только сожалеть, что Октябрьская революция, остановила этот процесс, осуществив подмену предмета самоопределения, а террор тридцатых годов затем уничтожил и тех, кто нес на себе саму идею кыргызской идентичности.

Второй путь формирования народа – субэтническая, и более широко – суб-стратовая ассимиляция. Она возможна только там и тогда, где и когда происходят два важных процесса: формационная стратификация общества и возникновение общезначимого образа будущего. Именно в таком сценарии формировались, скажем, большинство европейских и американская нации, или то, что называли "советским народом".

Для нас такая возможность открылась только сейчас, когда к государственности в результате идентификационной неудачи первых полутора десятилетий суверенного существования добавилось понимание необходимости выбора собственного пути развития. Но открылась пока только как возможность, а не как реальность. То есть мы можем стать кыргызским народом, но можем им и не стать, если не осуществим объединения всех, кто идентифицирует себя с этой страной на основе общего образа будущего. Но даже если мы и поймем/согласимся с тем, что мы хотим, понадобится еще время, в течение которого будет идти формирование новой структуры общества в соответствии с той моделью развития, которая будет выбрана.

Понятно, что и политика появится только тогда, когда сформируются, осознаются и актуализируются в общественной коммуникации интересы этих новых групп, выстроенных в логике развития.

До сих пор этого не было. Поэтому никакой политики и никаких кыргызских политиков в стране не было. Нынешние политические партии – это все фантомы, порожденные постсоветскими эффектами. Была ностальгия по социалистическим временам – вот вам и социалистическиекоммунистические партии. Был протест против советского авторитаризма – вот вам и демократы. Было недовольство русификацией – вот вам и националистические партии. Была привычка жить, как скажут сверху – вот вам и партии власти. И так далее.

Ни одна из существовавших и, к сожалению, до сих пор существующих "политических сил" не имеет ни генезиса, ни природы, характерных для собственно кыргызского государства и кыргызского народа. Политические феномены, свойственные именно кыргызскому народу, проявляются пока лишь на периферии общественного бытия в виде случайностей и робких ростков.

По этой причине, с точки зрения истории кыргызского народа и кыргызского государства не имеет никакого значения то, что происходило до сих пор в квазиполитическом пространстве и по поводу чего мы видим столько страданий старой оппозиции и правозащитников. Это все фантомные боли. Зря ребята из молодежного движения "Я не верю!", смотрят только в одну сторону. Не стоит верить и тем, кто подталкивает их в спину. Я не верю, что эти силы в состоянии обеспечить развитие страны, так как они все работают с прошлым, а не с будущим.

Такова сегодняшняя концептуальная политическая картина. И президент Бакиев не сделал ничего кроме пользы для формирования кыргызской политики, оставив за бортом политические привидения прошлого. Правда, не все. И в этом незавершенность его политического проекта.

Но и не только в этом, разумеется. Существование партии власти в таком формате, как она есть, а тем более в таком окружении не в состоянии создать политических иллюзий даже на седьмом этаже Белого Дома. Предстоит сделать еще один очень важный шаг, впустив на политическую арену реальную оппозицию.

Мы должны исходить из того, что существование политических сил, способных формировать и выдвигать альтернативные проекты развития, осуществлять оппонирование власти в ее действиях, является обязательным условием и гарантией развития страны.

Существующие политические группы и лидеры, "старая оппозиция" не может выполнять эту роль по целому ряду причин.

И, прежде всего, потому, что они не имеют перспективной, с точки зрения развития страны, идеологии, программы и стратегии действий.

В своем большинстве эти группы опираются на социалистические или национал-социалистические идеи, которые хороши для богатых или крайне бедных обществ, но совершенно неприемлемы и даже опасны для развивающихся, транзитных обществ. Тем более, если транзит осуществляется от социализма в сторону либерального общества, основанного на рыночной экономике, от периферийной закрытой страны к глобальному и открытому обществу.

За редким исключением, к которым, например, относится политическая группа, представленная Дастаном Сарыгуловым, все остальные оппозиционные движения сформировались как протестная оппозиция, ориентированная только на реакцию в отношении действий (в основном ошибок) власти и не выдвигающая собственных инициатив. В силу этого, они также не могут выйти за узкий круг форматов действий, которые связаны именно с протестным типом оппонирования (митинги, голодовки, пикеты и т.д.), и которые не имеют позитивного общественного потенциала.

Кроме того, существующие оппозиционные группы объединяют в своем составе по преимуществу политических деятелей старого типа, эпохи раннего становления демократии, неспособных перестроить свое мышление, свои ценностные ориентации и сформировавшиеся отношения к другим политикам, в том числе находящимся у власти. Они претендуют на власть, не имея проекта будущего, а просто по логике: "почему другие, а не они?". Стереотипы старого политического мышления настолько сильны, что они раз за разом повторяют одни и те же слова и действия, несмотря на то, что уже делали или говорили это и потерпели поражение, т.е. у них полностью отсутствует рефлексия. Это люди системы, когда не надо было думать и каждый раз менять подходы и решения. Они привыкли действовать по раз и навсегда определенной схеме.

Но, пожалуй, самым важным обстоятельством является то, что, это совершенно безопорная оппозиция, за ней не стоит ни одна социальная страта. Они претендуют на защиту интересов абстрактного "народа", т.е. ничьих конкретно, кроме их собственных. Поэтому там, где их самих нет, их политическая сила сразу же заканчивается. И на митинги они в состоянии прийти только сами, других приводят за деньги. Они не защищают интересы бедных, потому что сами богаты, и не защищают интересы богатых, поскольку хотят отнять и поделить. Они не защищают интересы кыргызов, поскольку не знают, кто это, и не представляют интересы других этнических групп, так как путают патриотизм с национализмом. Они вообще никого не представляют.

Не надо быть семи пядей во лбу, не надо даже быть политологом, чтобы понять, что к той политической силе, которая должна сейчас оппонировать, а затем – прийти на смену нынешней власти предъявляются совершенно определенные требования.

И первым требованием является способность прийти на смену нынешней власти, причем таким способом и образом, чтобы обеспечить развитие, а не деградацию страны.

Способность оппонирования и способность прийти на смену власти предполагают:

- наличие альтернативного и при этом более сильного и более привлекательного проекта будущего страны;

- наличие "активного будущего". Основу партии могут и должны составить люди, для которых будущее – не абстрактное представление, а их собственная реальность. Как правило, это молодые люди или люди с сильной мотивацией к изменению своего состояния. Почти все нынешние "оппозиционеры" - сыты и довольны жизнью, их "будущее" уже состоялось.

- наличие реальной социальной опоры. При этом социальную опору не надо путать с массовостью самой партии. Партия может быть, но может и не быть массовой;

- наличие стратегии действий, включая стратегию прихода к власти, обеспеченных интеллектуальными, организационными, финансовыми и другими ресурсами, в том числе наличие организации, способной реализовать эту стратегию.

С точки зрения интересов развития страны в основе идеологического каркаса новой оппозиции и, соответственно, ее программных положений должны быть три идеи: либерализм, национализм и достойная власть.

При этом речь идет не о традиционном либерализме Запада или Америки, основанном исключительно на индивидуализме и жестко регулирующем социальные отношения формальном праве.

Нам нужен кыргызский либерализм. Но для начала хорошо бы понять, что это такое. Как это не странно для кыргызского общества, имеющего либеральную природу и огромную либеральную историю, но либералов в стране очень мало. Хуже того, большинство из них прочитали о либерализме у западных философов иили строят либерализм на западный манер и, зачастую, на западные деньги. Жить по таким либеральным принципам и правилам, это то же самое, что считать, будто назвав парламент Жогорку Кенешем, мы получим кыргызскую демократию.

Кыргызский либерализм имеет другую системную природу. Он является производным от системных отношений человека с природой и общиной, обществом. Здесь человек свободен так же, как свободна вода, выбирающая свой путь. В таком ключе о кыргызах и кыргызском общественном устройстве думают только люди из "Тенир Ордо".

Но, по моему убеждению, здесь недостаточно просто исторической реконструкции, как это считают новые кыргызские идеологи. Идеи и принципы кыргызского либерализма, а также социальные нормы и практика должны быть привязаны не к истории, не к прошлому, а разработаны на основе нового социо-культурного проекта для страны. Понятно, что он вберет в себя как национальную традицию, так и современные либеральные модели, но не будет ни их повторением, ни их модернизацией.

Точно так же, нам нужен не традиционный национализм, основой которого является прошлое народа и консервативные компоненты его культуры.

Нам нужен современный кыргызский национализм, определяющий, как могут кыргызы жить, выжить и стать успешными в современном мире. Кыргызский национализм должен избавить нас от комплекса неполноценности, комплекса маленького народа, комплекса провинциализма. В основе его будет лежать идея "большого Кыргызстана" и кыргызов как народа мира, современных кочевников, легко осваивающих пространства, технологии, идеи.

Нам нужна власть, способная обеспечить развитие народа, достойная власть. Кыргызы должны научиться управлять собой как народом, своим будущим. Нужно найти адекватные кыргызам формы общественного управления. Нужно разработать такой феномен как кыргызский менеджмент (подобно тому, как существует китайский, японский и так далее).

Все эти задачи и должна решать новая политическая сила, предъявляя их обществу как новый проект будущего для Кыргызстана или как кыргызский проект будущего.

Это могла бы сделать власть, но пока не делает и скоро перейдет ту черту, когда не сможет сделать.

Значит, это будет делать оппозиция. Новая кыргызская оппозиция.

Валентин Богатырев, специально для IPP
30/04/2008