"Я пожертвовал собой",
- заявил в интервью "Эхо" бывший президент Азербайджана Аяз Муталлибов, покинувший страну ровно 16 лет назад и до сих пор проживающий в России
- Как вы считаете, за прошедшие 16 лет отношение общественности к событиям 14 - 15 мая 1992 года изменилось? Что тогда произошло?

- Существенно изменилось. Эти события были звеньями в одной цепи процесса, именуемого борьбой за власть. Началось это в начале марта 1992 года, когда меня по мотивам Ходжалинских событий, пользуясь сложившейся тяжелой обстановкой, вынудили подать в отставку. Уже впоследствии, когда парламентская комиссия по расследованию этих трагических событий не выявила моей персональной вины в произошедших событиях, Верховный совет 14 мая 1992 года вернул меня на должность президента. А уже в ночь с 14 на 15 мая произошел вооруженный захват власти со стороны оппозиционного Народного фронта.

- Вы продолжаете считать, что это был государственный переворот?

- А как же?! Президент избирается на срок, предусмотренный Конституцией. Но главу государства вынудили подать в отставку без видимых на то причин: только потому, что все общественное недовольство, связанное с событиями в Карабахе было сфокусировано на моей персоне. Появился своего рода синдром нравственной ответственности. В течение двух дней мы оказались заложниками митинга, созванного Народным фронтом. Я чувствовал, что есть огромное желание поменять власть в Азербайджане. В этом были заинтересованы, в том числе определенные силы и за пределами нашей страны. Так что я продолжаю утверждать, что это был государственный переворот.

- Намного более объективная оценка, наверняка, этим событиям будет дана годы спустя, будущим поколением. Есть вещи, которые на сегодняшний день Аяз Муталлибов все еще не озвучил? То, о чем вы пока не хотите говорить?

- В настоящее время пишу книгу, посвященную всем этим историческим перипетиям. В ней будет рассказано о моей деятельности на протяжении всех этих лет, отдельно будет говориться о событиях мая 1992 года. Оставлю все это потомкам, чтобы могли знать всю правду о тех событиях, так чтобы никто ничего не выдумывал, а знал с моих слов. Конечно же, есть такие моменты, которые я пока не высказал.

- Ваши оппоненты, отвечая на утверждение о том, что в мае 1992 года имел место государственный переворот, напоминают, что в стране была назначена дата новых президентских выборов: 7 июня 1992 года. Но вы не стали дожидаться их и решили вернуться к власти, но встретили отпор народа...

- Первый раз слышу о назначении выборов на 7 июня?! Во-первых, назначать можно что угодно, но важно следовать закону. Повторяю, я не избирался на три месяца. Я был парламентским президентом. В мае 90-го года Верховный совет избрал меня главой государства. Затем добровольно пошел на прямые и всенародные выборы, пригласил оппозицию принять в них участие. Но оппозиция, Народный фронт решил бойкотировать выборы. Почему они пошли на это? Народный фронт не был уверен в своей силе! Напротив, они вынудили меня пойти в отставку, а человек, уходящий в отставку должен написать заявление об этом, мотивировать свое решение. Человек должен изложить, не оказывалось ли на него какого-либо давления. А мы в ВС практически двое суток оказались заложниками. Эти выборы были назначены Милли меджлисом, который к тому времени был не легитимным. Так что мне неизвестно, что это за выборы были 7 июня.

- Активные участники событий мая 1992 года особо отмечают, что все происходило при массовой поддержке народа. А это, по их мнению, показывает, что произошедшее было волей народа, революцией. Вы наблюдали эту массовость?

- В категорической форме я не согласен с этим утверждением. Никакой массовости не было. От силы там было полторы тысячи человек. Уже ночью там оставалось не более 200 человек. Но дело было не в этом! Был определенный сигнал, в происходящем были заинтересованы силы извне, но я пока их не могу назвать. Никакого восстания не было. Не надо использовать красивые слова. Это путч, мятеж, который надо было задавить всеми способами, но я этого не сделал. Тогда кровь проливалась бы в Карабахе, если я применил бы силу закона, эта кровь обязательно пролилась и там, на площади. Я пожертвовал собой, своей семьей. Так что не надо выдумывать сказки. Те события поломали хребет демократии и стали первопричиной того застоя, который сегодня царит в Азербайджане.

- То есть произошедшее стало результатом давления этих полутора тысяч человек?

- Да! И того недовольства, возмущения, которое, испытывали граждане, которые сидя у себя дома, смотрели на варварство, учиненное армянами в Нагорном Карабахе. Это не могло оставить людей равнодушными. Народ впал в депрессивное состояние. Но в то же время это не означает, что весь народ был собран оппозицией, Народным фронтом к зданию Верховного совета. Все фигуранты тех событий, организованных НФ, сегодня внутренне признаются в том, что допустили большую ошибку. Некоторые из них говорят об этом вслух. И это дело чести! К примеру, один из моих самых активных недоброжелателей Искендер Гамидов с сожалением признал, что тогда они были молоды и многого не понимали.

- Буквально через полгода в Азербайджане должны состояться президентские выборы. Вы ожидаете какой-либо реальной борьбы?

- Выборов, в том понимании, которое применимо в демократических странах, в Азербайджане не было. И сегодня нет, да и не может быть свободной политической конкуренции. У нас псевдодемократия. Полный застой и никакой прозрачности. Так что выборы состоятся чисто формально, как и в советские времена.

- Как обстоит вопрос с вашим возвращением в Азербайджан? Желание у вас вроде бы есть, но из года в год ситуация не меняется.

- А вы задайте этот вопрос властям Азербайджана. Почему законному президенту, который никого не обидел, вынужден 16 лет жить за пределами Азербайджана и ему не разрешают приехать? Я человек, который проявил толерантность ко всем политическим силам. Но почему они считают, что мое возвращение приведет к дестабилизации ситуации в стране? Разве я в моем возрасте могу приехать в Азербайджан, чтобы принимать участие в каких-то уличных акциях?! Если бы я был таким жадным до власти, то и не отдавал бы ее, прошелся бы по всем своим оппонентам. Возможно, кто-то завещал не пускать меня в страну... Мое возвращение не зависит от меня. Признаться, не понимаю, откуда такая жестокость, решение не пускать меня на родину.

16.05.2008