Болат ЖАМИШЕВ: Социальная часть бюджета выполнена эффективно

На фоне проблем финансово-экономического характера во всем мире в Казахстане появилась хорошая новость: в прошлом году в Национальном фонде РК была зарегистрирована самая высокая доходность за все время его существования – 9,2 процента годовых. Министр финансов Болат Жамишев заявил в интервью нашей газете, что это результат эффективной работы Нацбанка вкупе с управляющими компаниями. И уже в ближайшее время для стабилизации отечественной экономики будут задействованы средства Нацфонда. Тем не менее на вопрос, есть ли в стране кризис, Болат Жамишев ответил скорее не как министр финансов, а как ценитель живописи: "Когда вы пытаетесь все объяснить одним словом, вы тем самым отдаете предпочтение все описывать или черными, или белыми красками. Это ваше право. Но в этом случае читатели не смогут оценить то, что вы имеете в виду. Ведь жизнь имеет множество цветов и оттенков", заявил он "Литеру".

Министр финансов Болат Жамишев согласен с нами по поводу того, что многие вопросы у населения к правительству вызваны отсутствием официальной информации. Вернее, не столько отсутствием новостей как таковых, а недостатком аргументированных комментариев со стороны власти. Глава Минфина вместе с газетой "Литер" заполняет некоторое количество информационного вакуума.

– Болат Бидахметович, вы помните выступление главы государства на IV Конгрессе финансистов в 2004 году? Кто оказался прав – президент или топ-менеджеры банков, утверждавшие тогда, что во внешних заимствованиях нет ничего плохого?

– То, что содержалось в выступлении президента, не следуют рассматривать с позиции "Кто прав?". Я бы вопрос поставил по-другому: какие плюсы и минусы во внешнем заимствовании? И на этот вопрос я, конечно, дам ответ.
Банковская система Казахстана достаточно эффективно развивалась, и возможность дешевого внешнего заимствования тому подтверждение. Инвесторы не будут вкладывать средства в банки, которым не доверяют. Но во многом возможности банков по внешнему заимствованию – это те возможности, которые открылись им в силу экономического развития страны и существующего законодательства. Эти возможности банкам были созданы. Понятно, что внешнее заимствование – это источник привлечения более дешевых денег, в условиях, когда инфляция выше в тех странах, куда эти деньги привлекаются, поскольку ставки коррелируют с уровнем инфляции. Поэтому само по себе внешнее заимствование – это нормальное явление.
Вопросы, которые обсуждались на том конгрессе, – это объемы заимствования, соотношение с общими показателями пассивов баланса. К этой части и относилась критика президента, то есть банки заимствуют много и темпы растут очень быстро. И это большой риск для экономики, что и подтвердилось. И, как следствие, банки стали зависеть от внешних источников. Это – минусы. Если говорить о плюсах, то все эти годы в стране снижалась ставка кредитования. Увеличивались объемы кредитования экономики, рост активов банковского сектора к ВВП приблизился к показателям стран, в которых финансовая система считается развитой. В этом смысле были достигнуты определенные положительные моменты, и понятно, когда банки говорили о своей правоте, они имели в виду этот момент. Основная проблема сводилась к тому, что банки неадекватно оценивали риски, связанные с крупнооптовым внешним финансированием.

– Когда, на ваш взгляд, ситуация окончательно вышла из-под контроля? Насколько серьезна проблема внешнего долга для отечественной финансовой системы?

– Ситуация окончательно из-под контроля не вышла. Однако кризис на международном рынке капитала закрыл источники дешевого фондирования для банков. И сейчас риск, который ожидался при заимствовании, сработал. Поэтому банки должны перестраивать свою стратегию. В жизни не бывает однобокого и категоричного взгляда на вещи – только белое или черное. Понятно, что ограничение внешнего фондирования отразилось на стратегии банков. Поэтому сейчас они пересматривают ее, адаптируют к изменившимся условиям. Это означает следующее: банки должны ориентироваться на внутренние источники фондирования. Но наша страна небольшая, и темпы роста доходов населения не могут быть сверхбыстрыми.
Темпы роста депозитной базы юридических лиц тоже не могут быть быстрыми.
Другими словам, казахстанские банки переходят на стратегию умеренного роста. С позиции устойчивости финансовой системы – это нормально.
Но у этого процесса есть, безусловно, негатив, поскольку темпы роста банков будут невысокими, то понятно, что ровно такими темпами будет расти финансирование несырьевой экономики. Это говорит о том, что база для фондирования с внутренних рынков ограничена. С другой стороны, если банки будут соответствовать параметрам нашей экономики, то в международном плане они не будут конкурентоспособными.
Понятно, что банки, которые ориентируются только на внутренний рынок в небольшой стране, – это маленькие банки, которые в международном плане не могут быть конкурентоспособными. Крупные банки начинают активно выходить на внешние рынки: России, Кыргызстана, Украины, Грузии. Поэтому возникает вопрос, как регулировать их, так как эти рынки тоже рисковые. Задача, с одной стороны, – через регулирование обеспечить устойчивость финансовой системы, с другой стороны – давать возможность им расти в пределах страны и на внешних рынках. Это тоже дилемма, в которой нужно найти компромисс.

– Как государственный служащий вы уже высказывались по поводу прогнозов в отношении международных рейтинговых агентств. А можете сделать то же самое с точки зрения экономиста? Почему наша экономика и в частности банковский сектор оказались не готовы к изменившейся внешней конъюнктуре?

– У меня нет мнения отдельного как у госслужащего и как экономиста. Как это можно разделить – я не знаю.
По поводу международных рейтинговых агентств. Рейтинги опубликованы, и все их видели. Не буду излагать, что написано в комментариях рейтинговых агентств. Прогноз по суверенному (страновому) рейтингу изменен в силу следующих обстоятельств. Поскольку банки должны погасить значительный объем внешних обязательств, что они и делают, рейтинговые агентства интересует: будет ли в этот вопрос вмешиваться правительство? Если банки будут демонстрировать, что они получают синдицированные займы на регулярной основе, то агентства увидят, что двери открыты для внешних заимствований. Сейчас не время выходить на публичные внешние размещения, но синдицированные займы привлекаются. И если агентства увидят, что это делается свободно и регулярно, что если у банков возникают потребности в ликвидности, то они без проблем рефинансируются с внешних рынков, – это будет повод ожидать изменения прогноза на позитивный.
Ситуация в строительном секторе еще не близка к завершению. Правительство поддерживает часть строительных компаний, которые привлекли дольщиков, при этом поддержка предполагает, что у них есть и другие объекты. Предполагается, что если их поддержать по одним объектам, то они выполнят свои обязательства по другим. Те компании, которые не могут выполнять свои обязательства, с ними тоже должна быть ясность. Сегодня на строительном рынке эта ясность еще не обозначилась. Рейтинговые агентства беспокоит то, что правительство деньги уже вложило и не до конца ясно, будет ли еще дополнительно вкладывать на поддержку других компаний.
Для рейтинговых агентств это риск, который отразится на фискальных позициях правительства. И если рейтинговые агентства увидят в этой отрасли ясность, то это будет еще одним основанием для пересмотра прогноза с негативного на позитивный.
Сейчас банки пересматривают свои стратегии, рассчитываются с внешними обязательствами. Темпы роста экономики снизились, и рейтинговые агентства хотят увидеть – не отразится ли это на качестве портфелей банков в худшую сторону. Чтобы они это увидели – нужно время.
Если эта динамика не будет представлять угрозу для банков, для бюджета, то это будет ответом на те вопросы, которые содержатся в их заключении. Я высказываю свое мнение. Поэтому, когда я отвечал, что рейтинги нужно принимать такими, какие они есть, я имел в виду, что в данном случае важно понимать, какие факторы на это влияют, потому что для принятия решений правительству нужно понимать прежде всего причины.
Теперь, отвечая на вторую часть вашего вопроса, скажу, что если банки зависели от внешних источников фондирования и они, внешние источники, в один миг прекращаются, то в этом случае рассуждать о готовности или неготовности не приходится. Это бы ударило даже в том случае, если заимствования были бы незначительными. Все равно ударило бы, только степень воздействия была бы иной. Поэтому все сводится к доли внешних заимствований в общих обязательствах банков.

– В конце прошлого года было принято решение о выделении четырех миллиардов долларов на поддержку строительного сектора экономики. Откуда эти деньги? За счет чего? У нас была такая заначка? Тогда почему она не работала на экономику? Почему именно четыре миллиарда? Как это связано с тем, что в первом квартале этого года банкам второго уровня необходимо было погасить именно четыре миллиарда внешних заимствований?

– Эти деньги были выделены не только на поддержку строительного сектора экономики, но и на решение вопросов, связанных с обеспечением стабильности экономики. Откуда эти деньги? В прошлом году осенью бюджет страны уточнялся. Был сокращен ряд программ развития, часть средств была предусмотрена в резерве этого года. И никаких дополнительных средств не изыскивалось. Эта сумма была обозначена. Это не заначка, а бюджетные деньги. Бюджет развития у нас большой, и это было за счет перераспределения бюджетных средств. Почему четыре миллиарда? И как это связано с тем, что в первом квартале этого года банкам второго уровня необходимо было погасить именно четыре миллиарда внешних заимствований? Никак! Это вы заметили, а остальные на это не обратили внимания, потому что за первым кварталом следуют второй, третий, и какой смысл ориентироваться на краткосрочный период? Четыре миллиарда – это оценка правительства по поводу того, сколько потребуется средств, чтобы поддержать экономику в решении вопросов, которые могут возникнуть в силу того, что банки стали отсечены от международных рынков капитала. Учитывая, что и строительные компании строят за счет кредитных денег и дольщики покупают в основном за счет кредитных средств, предполагая все эти последствия, правительство определило, что четыре миллиарда долларов – это то, что следует выделить.
Такие заявления очень важны. Все государства, включая США, Великобританию, заявили о поддержке своих собственных финансовых систем или напрямую, или опосредованно. В США гражданам возвращались уплаченные в бюджет налоги. Выкупались акции частных банков. Государства заявляли о своих намерениях выкупать, и это важно для инвесторов и других игроков на рынке. Правительство Казахстана сделало аналогичный шаг. И встал вопрос, как этими средствами распорядиться.
Сегодня 1,2 млрд тенге через обусловленные депозиты "Казыны" направлены в банки на финансирование строительства объектов, по которым открыты кредитные линии. Выделены деньги акимату Астаны для выкупа шести тысяч квартир по цене не более 950 долларов за квадратный метр для фонда арендного жилья. Такая схема приемлема только для Астаны, поскольку здесь основный контингент госслужащих.
Были выделены деньги для увеличения субсидирования сельскому хозяйству, поскольку это тоже отрасль, которая значительно зависит от кредитов на оборотные средства. Это два основных направления, на которые были выделены деньги.
Еще направлены средства в фонд поддержки малого предпринимательства для открытия кредитных линий малому бизнесу. При этом, по мнению правительства, на данный момент расходовать все четыре миллиарда долларов смысла нет, суммы, которые выплатили, – это достаточная бюджетная поддержка. Эти меры приняты, и пока речь не идет об увеличении финансирования.

– Ряд экспертов считает, что эти деньги специально выделялись банкам, имеющим свое лобби во властных коридорах. Так ли это? И почему в конце концов деньги на поддержку дольщиков в основном пошли через Казкоммерцбанк?

– Может быть, вам кажется, что вы задаете какой-то острый вопрос, но на самом деле это не так. Выбирали объекты, а не банки, в которых много дольщиков и высокая степень готовности. Бюджет не может кредитовать напрямую строительные компании. Но может кредитовать через банки в том случае, если открыты кредитные линии. Если их нет, то эти объекты отклонялись, потому что застройщику необходимо иметь открытую кредитную линию, предоставить залоговое обеспечение, убедить банк, что у него хороший проект и есть возможность продажи этих квартир. То, что значительная часть объектов в Астане кредитовалась через этот банк, означает, что большая часть проектов, имеющих высокую степень готовности, принадлежит застройщикам – клиентам банка. А вот почему строители пошли именно в этот банк за кредитом, то это вопрос уже не к правительству, а к строителям.

– Почему бы всем БВУ не продать кредиты дольщиков Казахстанской ипотечной компании и таким образом профинансировать строительство, а не частные банки, накрутившие на бюджетные деньги свою маржу?

– Первая часть вашего вопроса – почему бы всем БВУ не продать кредиты дольщиков Казахстанской ипотечной компании? Изначально КИК была создана для того, чтобы рефинансировать ипотечные кредиты банков второго уровня. И она свою миссию выполняет. То есть банки кредитуют покупателей жилья под залог недвижимости граждан. Затем этот пакет кредитов банки продают КИК, которая выпускает против требований к заемщикам ценные бумаги. Они их размещают на рынке, привлекают деньги, на которые выкупают другие ипотечные кредиты у банков. Сегодня КИК выкупила практически все ипотечные кредиты, которые соответствуют ее программе. Это должны быть заемщики, которые подтвердили свой доход, выкупают жилье не больше установленной площади, соответствующие другим критериям КИК, включая то, что кредиты должны быть обеспечены залогом недвижимости. По оценке, на сегодня остается еще свыше 600 млрд кредитов, половина которых не является ипотечными. Это кредиты дольщикам, но не под залог недвижимости, а под залог требований к застройщикам. Другая половина кредитов выдана по собственным программам банков – без подтверждения доходов, в иностранной валюте, по стоимости жилья и площади более высокой, чем предусмотрено по программе КИК.
Банки сейчас работают над тем, чтобы перезаключить договоры с заемщиками, получить подтверждение доходов, чтобы какой-то объем кредитов дополнительно переуступить КИК. Но на это им потребуется время.

– Как известно, часть средств казахстанского Национального фонда находится в ценных бумагах. Пострадали ли эти бумаги из-за ипотечного кризиса в США и последовавшего за ним разорения ряда финансовых институтов?

– Докладываю, что в прошлом году Нацбанк, управляя Нацфондом как самостоятельно, так и с привлечением соответствующих управляющих компаний, которые выбираются на конкурсной основе, добился самой высокой доходности за все годы – 9,2 процента годовых. Другими словами – прошлый год был удачным для фонда.
– Мы, конечно, понимаем, что вы за деятельность Национального банка не отвечаете, тем не менее вы знакомы с работой этого института, да и с точки зрения экономической науки вообще, как можно оценивать политику НБ, направленную на недопущение укрепления тенге по отношению к доллару? Кому, кроме крупных недропользователей, это выгодно? Стране, где почти 85 процентов продуктов импортируется, разве не было бы более выгодным перестать бороться за курс доллара для удешевления продовольствия импортного производства? Тем более что нам и спасать таким образом отечественную промышленность не приходится, поскольку основная часть нашего экспорта – сырье. А конкурентоспособных на мировых рынках промышленных товаров Казахстан по-прежнему не выпускает. Что произойдет с инфляцией, если мы прекратим поддерживать чужую валюту? Она ведь снизится, так как упадут цены на продукты питания, импортный бензин и так далее?
– Курсовая политика направлена не на поддержание какого-либо заданного тренда национальной валюты. Она направлена на то, чтобы нивелировать за счет валютных интервенций краткосрочные колебания на рынке. Например, если какой-либо крупный экспортер имеет выручку, которую он должен конвертировать на рынке, чтобы оплатить налоги, и этот объем достаточно велик и способен повлиять на динамику валютного курса. Вопрос о том, какая динамика обменного курса больше соответствует решению макроэкономических задач, достаточно дискуссионный, задавать ее искусственно неправильно.

– В июне правительству предстоит отчитываться за исполнение прошлогоднего бюджета. По официальной информации, он исполнен почти на 98 процентов. Тем не менее эксперты полагают, что сейчас главный бич – не недоосвоение средств, а их неэффективное использование. Вы разделяете это мнение?

– Задача повышения эффективности использования бюджетных средств стояла, стоит и всегда будет стоять. Поэтому говорить о том, что что-то является бичом сегодня – наверное, неправомерно. Задача эффективного использования средств стоит перед любым правительством и бюджетом, и мы не исключение. В целом освоение бюджета за прошлый год эффективное. Он исполнен по доходной части, несмотря на то, что конец года был сложный.
Существенно сократился импорт и, как следствие, соответствующие налоги. В четвертом квартале начали снижаться темпы роста экономики, но бюджет был исполнен по доходам. По расходам он исполнен на 98 процентов. Когда речь идет об исполнении бюджета, часто основное внимание уделяется тому, какая часть была не освоена. И упускается из виду то, как была израсходована основная часть бюджета – свыше 2 трлн тенге. А сумма неосвоения – 26,3 млрд тенге, она существенная. Основное внимание нужно уделять тому, как и насколько эффективно использованы те значительные средства, которые выплачены из бюджета.
Значительная часть расходов – это расходы соцбюджета, который включает выплату пенсий, содержание учреждений образования и здравоохранения. Эти средства, я считаю, были использованы эффективно, в том смысле, что не было каких-либо задержек и сбоев. И в целом потребности здравоохранения и образования были обеспечены. Больше проблем в части эффективного использования по программам развития. Они включают, например, дорожное строительство, но и здесь исполнение бюджета было эффективно. Были проведены запланированные объемы, и при контроле за исполнением не было выявлено каких-то неэффективных затрат или некачественного дорожного строительства. Далее – что касается высокоспециализированной медицины, лекарственного обеспечения страны, то в данном случае те параметры, которые бюджетом ставились, как по объемам, так и по номенклатуре лекарственных средств, эти задачи были реализованы.
Что касается строительства объектов здравоохранения и образования, то здесь есть проблема неэффективного использования средств и неосвоение. Неосвоенные средства были возвращены по итогам года в бюджет, и часть объектов не была завершена. На презентации отчета об исполнении бюджета в мажилисе был задан вопрос: почему в отчете не отражены ключевые параметры эффективности бюджетных программ с позиции конечной цели этих бюджетных расходов? То есть если мы говорим о строительстве школ, ключевым моментом является не сколько школ построено, а в какой мере решен вопрос об обеспечении потребностей в школьных местах. Если говорим о строительстве больниц, речь должна идти о том, как улучшилась система здравоохранения. Именно с позиции показателя здоровья нации.
Но структура отчета, который был предложен парламенту, соответствует действующему бюджетному кодексу. Правительство работает над тем, чтобы перейти на бюджетирование, ориентированное на результат. Выделено три пилотных министерства, одна область, на которых разрабатываются стратегические планы. Бюджетные программы характеризовались бы не тем, как освоены деньги, а какой они имеют конечный результат. Новый бюджетный кодекс разрабатывается, и в соответствии с ним бюджетные программы станут оцениваться по конечному эффекту расходования средств.

– Если бы вам пришлось оценивать деятельность различных ведомств по их эффективности, то на какое место в общем списке вы бы поставили Минфин и его структурные подразделения?

– Знаете, все министерства выполняют разные задачи, я бы не стал пытаться их сравнивать. Например, как можно сравнивать Минфин и Минобороны или МВД, по каким параметрам? Я не стал бы ранжировать министерства по эффективности, я не знаю критериев, по которым их можно было бы ранжировать. Стратегический план, который разработан Минфином и должен быть разработан другими ведомствами, предполагает оценку достижения конечных целей бюджетных программ, в том числе на основе независимой экспертной оценки и на оценке общественного мнения. К примеру, как оценить налоговое администрирование? Только по поступлениям в бюджет? Да. Но его также следует оценивать с позиций удовлетворения запросов налогоплательщиков. Ваш вопрос я понимаю именно таким образом. Можно ранжировать министерства по состоянию коррупции, в частности по количеству привлеченных к ответственности за коррупционные правонарушения. Но здесь важно, как будет оценивать это общественность. Поэтому по данному показателю можно устанавливать рейтинги.

– Недавно правительство объявило о секвестровании бюджета. Первоначально говорилось о том, что социальные проекты не будут сворачиваться. Однако позже выяснилось, что сокращено финансирование программы "Чистые воды", свернуты закупки военной техники и так далее. Почему же мы все-таки решили экономить? Почему нам не стало хватать денег?

– Ваш вопрос устарел, потому что правительство уже внесло уточненный бюджет в парламент. Поэтому я бы предложил обновить ваш вопрос. В данном проекте бюджета отражено, что будет более низкое поступление налогов, поскольку темпы роста экономики прогнозируются меньше по сравнению с августом прошлого года, когда действующий бюджет формировался. Часть доходов будет покрыта за счет экспортной таможенной пошлины и часть – за счет дополнительного трансферта из нацфонда. В целом общий объем расходов не снижается, но внутри этих расходов сокращены на 34,2 млрд тенге некоторые бюджетные программы, в том числе текущие – на 8,6 млрд тенге и программы развития – на 25,6 млрд тенге. В основном сокращены расходы по строительству объектов МВД, МИД, управления делами президента и Министерства обороны в части приобретения военной техники.

– Будет ли у нас со следующего года трехлетний бюджет или это пока преждевременный шаг?

– Сейчас обсуждается концепция бюджетного кодекса, поэтому я бы предложил немного подождать, и правительство предложит концепцию нового кодекса.

– Вернемся в ноябрь 2004-го. На уже упомянутом конгрессе вы говорили, что вероятность экономического чуда несоизмеримо ниже вероятности экономического кризиса. Так что, по вашему мнению, у нас произошло? Кризис?

– Когда вы пытаетесь все объяснить одним словом, вы тем самым отдаете предпочтение все описывать или черными, или белыми красками. Это ваше право. Но в этом случае читатели не смогут оценить, что вы имеете в виду. Ведь жизнь имеет множество цветов и оттенков. Только на развернутый вопрос можно получить развернутый ответ. В данном интервью мы с вами, по-моему, именно это и попытались сделать.

Иван ПЕРТОВ, Астана
28.05.2008