Тема нон грата

Визит в Туркмению президента России Дмитрия Медведева не принес неожиданностей. Обе стороны выразили удовлетворенность результатами встречи. Было подписано около десятка документов межправительственного, межведомственного и коммерческого характера. Самое главное: Москва и Ашхабад наконец договорились о цене на туркменский газ, транспортируемый в Россию. Туркмения давно собиралась повысить ее со 100 долларов за тысячу кубометров до 150. И не без оснований: "Газпром" покупает туркменский газ значительно дешевле, чем перепродает в Европу. Покупает за 100, перепродает за 270. "Не скрою, что переговорный процесс по ценам на газ, как в новом проекте Прикаспийского газопровода, так и по действующим соглашениям, носит напряженный характер", – говорил туркменский президент в Нью-Йорке, где он участвовал в Генеральной Ассамблее ООН. О том же самом Гурбанкули Бердымухамедов заявлял и во время его встречи с министром энергетики Великобритании, где обсуждалась возможность создания южного коридора для транспортировки газа из Туркмении через Каспий в Азербайджан, а затем в Турцию и Евросоюз – то есть в обход России. Ашхабаду не нравилась не только перепродажа Россией туркменского газа в Европу, но и желание российского концерна увеличить цены на топливо для прибалтийских стран, а также для Украины и Белоруссии. Теперь газовая проблема улажена. "Газпром" в лице Алексея Миллера (он был одним из ключевых участников российской делегации) согласился с нового года платить за туркменский газ по европейским рыночным ценам.

О том, как Москва и Ашхабад торговались, пока не сошлись в цене, официальной информации не поступало. Но у Москвы был повод в ходе этого торга коснуться серьезной темы: положение русских в Туркмении. Увы, как показали итоги визита, в межгосударственном общении России с Туркменией это по-прежнему тема нон грата. Таковой она является с 2003 года – с момента, когда Сапармурад Ниязов подписал стратегическое соглашение с Россией о газовом сотрудничестве сроком на 25 лет. Условием подписания стала аннуляция соглашения о двойном гражданстве. Протокол об этом был спешно ратифицирован туркменским парламентом. Российские же законодатели воздержались от ратификации. И тогда Туркменбаши своим указом предписал жителям своей страны, имеющим двойное гражданство, в течение двух месяцев определиться, гражданами какого государства они желают быть. В поисках выхода из сложившейся ситуации в Ашхабаде начала работу совместная российско-туркменская комиссия по двойному гражданству. Но к защите своих соотечественников Россия приступила с опозданием. Не только в календарном смысле (двухмесячный срок, отведенный живущим в Туркмении россиянам на выбор гражданства, к тому моменту истек). Промедление имело куда более широкие временные границы и было вполне осознанным, можно сказать – прагматичным. В течение как минимум шести-семи лет Москва упорно не замечала, что в Туркмении утверждается и крепнет режим диктатуры сталинского типа в сочетании с восточной деспотией саддамовского образца. Прозрение наступило лишь тогда, когда людей стали выбрасывать на улицу, разрешая забрать лишь самые необходимые вещи. Оказалось, навязанный выбор гражданства – это не просто выбор между красным и зеленым паспортом. Расстаться с туркменским гражданством означало потерять собственность, жилье, гражданские права, работу…

Односторонний выход из соглашения о двойном гражданстве и все, что за этим последовало, нужно было понимать не иначе, как вызов России. И каков был ответ? Ответ был невнятный. А в чем-то и обескураживающий. "Никаких мер, ущемляющих права лиц с российским и туркменским гражданством, власти Туркмении не принимали. Никаких имущественных притеснений выезжающие их Туркмении россияне не испытывают", – заявил тогдашний временный поверенный в делах России в Туркмении Андрей Молочков. Почему Россия не спешила прийти на помощь своим соотечественникам, в общем, понятно: ее газовые интересы в этой стране велели терпеть и самого Туркменбаши, и его диктатуру. Примеров такого терпения, кстати, немало. Терпели же Соединенные Штаты никарагуанского диктатора Сомосу, обеспечивавшего "Юнайтед фрут компани" режим наибольшего благоприятствования. Точно так же "Газпром" под попечительством Ниязова являлся залогом российского долготерпения. Хотя межгосударственное соглашение по газу вызывало вопросы. Ну такой, например: каким это образом с 2009 года к нам будет экспортироваться по 70–80 миллиардов кубометров газа, когда сам же Ниязов утверждал, что пропускная способность газопровода Средняя Азия – Центр не превышает 50 миллиардов в год?

С приходом нового правителя туркменский режим, по сути, мало изменился. И проблем у русскоязычного населения не стало меньше. Их даже прибавилось. Например, в Туркмении теперь вводятся новые загранпаспорта. Если прежде лица, имеющие двойное гражданство, могли выехать в страны СНГ по двум паспортам, российскому и туркменскому, то отныне единственным документом, позволяющим безвизово покидать Туркмению и возвращаться в нее, станет новый загранпаспорт. Получат ли его проживающие в Туркмении российские граждане, не будут ли ограничены в свободе передвижения – большой вопрос.

Россия могла бы использовать все имеющиеся в ее распоряжении рычаги воздействия на эту страну. Самый эффективный рычаг – российская труба, по которой туркменский газ идет на экспорт.

Валерий ВЫЖУТОВИЧ
– публицист, политический обозреватель

9 июля 2008 г.