В 2009 году заканчивается первый президентский срок нынешнего главы Афганистана Хамида Карзая, и страну ожидают президентские выборы. Афганистан давно стал очагом нестабильности. О том, чего ждать этой стране, как быть с "Талибаном" и преодолеть последствия десятилетий войны, "Росбалту" рассказывает Ахмад Вали Масуд – брат легендарного лидера Северного альянса Ахмад Шаха Масуда и руководитель фонда его имени.

----------------------------------------

- Господин Масуд, кризис в Афганистане остается одной из важнейших проблем международной политики. Результатом антитеррористической кампании США стала активизация террористов, объемы производства наркотиков, нелегальной миграции и торговли оружием многократно выросли. Как, на Ваш взгляд, нынешнее правительство справляется с этим?

- Сейчас легко понять, что ситуация внутри Афганистана не очень хорошая. Когда "Талибан" был свергнут, мы должны были развить успех, обеспечить безопасность, снизить производство наркотиков, победить терроризм и создать хорошее управление. Но, к сожалению, сегодня уровень терроризма растет, производство наркотиков увеличивается, а правительство коррумпировано. В этом и причина того, почему вызовы и угрозы лишь усиливаются. На мой взгляд, нынешнее правительство должно уйти, потому что оно не может справиться с этими вызовами.

- Многие изначально говорили, что президент страны Хамид Карзай не пользуется популярностью и не сможет справиться с ситуацией. Почему же тогда ему была оказана поддержка со стороны США, да и самих афганских племен?

- Альянс северных афганских племен согласился на то, чтобы Хамид Карзай стал президентом Афганистана, поскольку только на таких условиях стране была обещана международная помощь. Резонно спросить, был ли известен Хамид Карзай до того, как стал президентом? Были ли у него лидерские качества? Или, может, он был известен как интеллектуал? Мы согласились на его кандидатуру только потому, что международная помощь была оказана на условии приятия этого лидера. Там и был найден консенсус в вопросе о лидере страны. Однако когда Карзай стал единолично принимать решения, консенсус нарушился, а сам президент потерял доверие. Более того, могу отметить, что и легитимность его правительства оказалась под вопросом.

- Можно ли тогда говорить, что его замена во власти очень вероятна, если только США не вмешаются в предвыборный процесс и вновь не поставят условия об определенном кандидате?

- Важно заметить другое. Все, что происходит сейчас в Афганистане, это результат 30-летней борьбы. Перед Хамидом Карзаем стояло три задачи: победить терроризм, пресечь наркотрафик и возродить государственность. Ни с одной он не справляется, судя по тому, что наркотрафик растет, терроризм набирает обороны, а темпы коррупции в нынешнем правительстве угрожают государственности. А потому важно поменять не человека, а поменять систему управления, которая сегодня порождает коррупцию. Один человек не может контролировать всю страну. И поэтому Афганистан должен перейти от президентской формы республики к парламентской. Она даст нам президента, премьер-министра, кабинет министров, реально действующий парламент и баланс между ветвями власти. Власть должна распределяться так, чтобы каждая этническая группа Афганистана была в ней представлена.

Самая большая проблема в нынешнем Афганистане – отсутствие доверия и уверенности в завтрашнем дне. Мы должны начать процесс укрепления доверия. Но с нынешним правительством, когда власть сосредоточена в руках узкого круга людей, это невозможно сделать. Невозможна и реализация национальных проектов в стране.

- Вы предлагаете, чтобы все племена участвовали в управлении государством. Тогда уместно привлечь и талибов? Ведь они контролируют часть страны.

- Если мы изменим систему, у нас могут быть президент и премьер-министр из разных групп. Важно соблюдать баланс, который не позволит всей власти вновь собраться у одного человека. Как мы знаем, власть развращает. А абсолютная власть развращает абсолютно. Абсолютная власть развратила нашего президента и наше правительство. Важно обеспечить коллективное управление страной. Если поменяется лишь глава государства и не поменяется система, то все будет, как прежде. И второе, что важно, в Афганистане мы должны дать людям в различных провинциях возможность выбирать своих собственных губернаторов.

Говоря о талибах, уместно вспомнить, что когда они пришли к власти, северные афганские племена никто не хотел слушать, и никто не хотел понять, что талибы - это не только афганская проблема, но и проблема всего мира. Я говорил это много раз в Лондоне на самых различных уровнях. Но мои слова никто не услышал. Однако все изменилось после 11 сентября. Сегодня в Афганистане есть и новые талибы.

- Кто такие новые талибы? И не получится ли так, что, привлекая новых талибов к переговорам, мы вернемся к старой ситуации?

- Когда я говорю о новых талибах, я имею в виду новое поколение талибов. У новых талибов то же отношение к окружающей действительности, та же ментальность, что и у старых талибов. У них те же цели. Единственная разница в том, что новые талибы используют новые технологии. И новые талибы, возможно, лучше организованы. В добавок к новым технологиям они получили новое образование, а значит – новые политические взгляды. Но мыслят новые и старые талибы одинаково. Остались и старые связи. Новое поколение талибов получает команды от той же "Аль-Каиды". Но сегодня Вы не услышите имен мулл Дадуллы, Буржана, Разока. Это все талибы прошлого.

- Какой Вам видится роль ШОС в межафганском диалоге?

- Я считаю, что у стран ШОС есть большой потенциал. Организация может сделать многое: в экономике, в сфере безопасности, в построении энергетических коридоров, по которым можно транспортировать электричество из Индии и Ирана в Россию, в Китай, в Афганистан. ШОС может создать экономические зоны в регионе. Например, страна-наблюдатель Индия почти завершила строительство дороги на юго-западе Афганистана. Эта дорога очень важна, поскольку по ней будут перевозиться грузы из Таджикистана в Иран, в Индию и так далее. Она уменьшит зависимость Афганистана от Пакистана.

У ШОС большой потенциал для того, чтобы искоренить терроризм, наркотики и экстремизм в Афганистане. К примеру, если ШОС считает, что не может войти в южную часть страны из соображений безопасности, то пусть идет в западную, центральную, северо-восточную части Афганистана. В Афганистане много зон. Чем больше они смогут развить, тем лучше для стран-участниц. Это будет хорошо для Киргизстана, Казахстана, Таджикистана, Узбекистана, для России, для всех стран. Когда вы разовьете этот регион страны, то угроз для вас же станет меньше. А если ничего не будет, то можно ждать чего угодно. Потому что когда люди бедны, у них нет выбора. А "Аль-Каида", талибы или другая экстремистская группа готовы предоставить выбор, нарисовав заманчивое будущее. И, конечно, люди присоединяются к ним. Поэтому страны ШОС могут сделать многое, если захотят. Я надеюсь на это. ШОС должна стать активной, должна перейти от слов к делу.

- Возможно ли использование Афганистана как плацдарма для нападения на Иран? Может ли быть использован такой сценарий, если США и страны НАТО надавят на правительство Афганистана?

- Это невозможно. Нет. Правительство этого не хочет. А если правительство и захочет, то не сможет сделать это, поскольку этого не хотят люди. Мы, простой народ, не позволим этого.

Иран – это наш сосед. Мы живем вместе, в одном регионе, в одной части света. И если что-то случится с ними, завтра это может случиться с нами. Мы не можем разрушать все соседские отношения. Нет-нет, мы не участвуем в таком, однозначно. Вы можете быть уверены, что афганцы никогда этого не сделают.

Афганцы очень плохие слуги. Скажем, если вы хотите, чтобы афганец был вашим слугой, он будет очень плохим, и будет делать очень мало. Но если вы захотите, чтобы они были вашими друзьями, то они будут очень хорошими друзьями. Когда коммунисты пришли в Афганистан во времена СССР, то захотели, чтобы афганцы были слугами. Ничего из этого не вышло. И если бы кто-нибудь другой сделал такое с афганцами, то они получили бы очень плохой результат. Но если вы хотите быть друзьями, давайте будем друзьями.

Беседовал Александр Евграфов

Ахмад Шах Масуд родился в таджикском кишлаке Джагалак в Панджшерском ущелье. По месту рождения и за подвиги его позже прозвали Панджшерский лев. В 1975 году в возрасте 22 лет он принял участие в безуспешном Панджшерском восстании против диктатуры Дауда. То было одно из первых вооруженных выступлений исламской оппозиции в Афганистане. Раненый в ногу, он скрылся в кукурузном поле и чудом избежал ареста – солдаты, искавшие его, прошли совсем рядом. После восстания за Ахмадом окончательно закрепилось взятое им еще в 17 лет прозвище Масуд, что по-арабски означает "счастливый".

В 1982 году Ахмад Шах Масуд единственный из афганских полевых командиров пошел на перемирие с советскими войсками. В 1989 году, после вывода советских войск из Афганистана, он стал лидером фактически независимого северо-восточного района Афганистана, населенного таджиками. "Масудистан" имел собственное правительство, деньги и хорошо вооруженную армию. В начале 1990-х Масуд выступил за создание отдельного не-пуштунского госудаства в Северном Афганистане.

В 1992 году армия Масуда и армия узбекского командира Рашида Дустума заняли Кабул и свергли правительство Наджибуллы. Масуд стал министром обороны Афганистана. 1996 году, когда власть захватили талибы, Масуд возглавил сражавшийся с ними Северный альянс племен. В сентябре 2001 года Масуд был убит в результате покушения, совершенного смертниками, пришедшими под видом журналистов и заложившими взрывчатку в видеокамеру.