Ответственность за удар в любом случае возложат на нас, и мы, безусловно, ощутим любые негативные последствия, поэтому логика требует сделать его как можно более эффективным.

Испытательный запуск иранских баллистических ракет на прошлой неделе вкупе с угрожающей риторикой командующих Корпуса стражей революции подчеркивают неотвратимость фундаментального сдвига в ситуации на Ближнем Востоке.

Попытки Тегерана запугать Соединенные Штаты и Израиль, чтобы они не осмелились использовать военную силу против его ядерной программы, в сочетании с очередным дипломатическим наступлением обаянием в отношении европейцев, являются двумя сторонами одной и той же политической монеты. Режим покупает короткий дополнительный период времени, которое ему нужно для создания ядерного оружия, могущего быть доставленным к цели - эту стратегическую цель он тайно преследует уже 20 лет.

Однако на пути к достижению вожделенной цели может возникнуть преграда: целенаправленная военная операция - израильская или американская. Да, сегодня Иран не может доставить ядерное оружие к цели, и, возможно, не сможет еще несколько лет. Оценки сильно разнятся, и никто не знает наверняка, когда он получит эффективное оружие - за исключением мулл, но они молчат. Однако не это ключевая дата. На самом деле, это тот момент, когда Иран получит весь потенциал для создания ядерного оружия, а остальной мир уже не сможет этому помешать. Тогда лишь от Тегерана будет зависеть принятие решения о создании ядерного оружия и время его создания. Мы не знаем, насколько далеко (или близко) находится Тегеран от этой точки. Все, что мы знаем, - это то, что после пяти лет безуспешной дипломатии "тройки" ЕС (Великобритания, Франция и Германия) Иран всего лишь подошел на пять лет ближе к созданию ядерного оружия.

Однако в верных по форме комментариях Государственного департамента по иранскому вопросу, переданных в Конгресс на прошлой неделе, занижаются успехи Ирана в реализации ядерной программы - несмотря даже на то, что иранские ракеты взлетели в воздух - и игнорируются издержки безуспешной дипломатии. Но уверенно предполагать, что на решение этой проблемы у нас есть годы - значит делать высокие ставки на политику, последствия которой, в случае ее провала, будет невозможно исправить. Если Иран получит ядерное оружие до срока, предсказанного оптимистами из Государственного департамента, то равновесие сил на Ближнем Востоке, да и в мире, изменится так, что это может вызвать настоящую катастрофу.

Теперь подумайте о том, что ожидает США: последние полгода администрации Буша, пытающейся сделать хоть что-то на международной арене, плюс первые полгода нового президента, собирающего команду по национальной безопасности и формулирующего политику. Иными словами, еще один год на то, чтобы Тегеран беспрепятственно шел к "точке невозвращения".

Мы почти наверняка проиграли гонку между предоставлением "мощных стимулов" Ирану для того, чтобы он отказался от разработки ядерного оружия, и его научно-техническими усилиями, направленными именно на это. Оперативные, решительные, эффективно реализованные санкции могли изменить ситуацию еще пять лет назад. Теперь уже не могут. Безусловно, существующие санкции причинили некоторое Ирану неудобство, но его подлинные экономические несчастья связаны с неумелым управлением экономикой режимом исламской революции на протяжении 30 лет.

Сегодня введение новых санкций (даже если мы смело предположим, что их поддержат Россия и Китай) будет недостаточной и запоздалой мерой. В то время, как самым предпочтительным вариантом остается смена режима в Тегеране, вероятности своевременного свержения мулл практически не существует. Если бы в последние пять лет мы делали больше для того, чтобы поддержать недовольных - молодежь, национальные меньшинства и малоимущих - то ситуация была бы иной. Однако политика смены режима - дело серьезное, хотя сложность ее реализации не является оправданием недостаточных действий сегодня.

Именно поэтому в настоящее время Израиль должен срочно принимать решение - осуществить ли ему целенаправленное применение военной силы для того, чтобы лишить Иран контроля над ядерным топливным циклом в одном или нескольких ключевых пунктах? Если эти крайне рискованные и крайне непривлекательные авиаудары или диверсии окажутся успешными, то это не решит иранский ядерный кризис. Но они могут дать возможность выиграть немало времени, благодаря чему в плюсе окажемся, наконец, мы, а не иранцы.

Сколько бы времени ни удалось выиграть, мы могли бы осуществить смену режима в Тегеране или, по крайней мере, запустить этот процесс. Альтернативой - самой непривлекательной альтернативой - является Иран с ядерным оружием.

Но необходимость безотлагательных мер не впечатлила ни Барака Обаму, ни "тройку" ЕС. Примечательно, что 9 июля сенатор Обама, заявил, как будто его осенило, что Иран "должен столкнуться с угрозой экономических санкций", и что нам нужна "прямая дипломатия... чтобы избежать провокаций" и "дать мощные стимулы... для того, чтобы они изменили свое поведение". В это время главный переговорщик ЕС Хавьер Солана устраивал встречу с иранцами, призванную продолжить именно то, к чему призывает Обама, и что за пять лет еще не принесло результатов.

В ответ на запуск иранских ракет Джон Маккейн вновь указал на потребность в создании эффективной системы противоракетной обороны для защиты США от ударов со стороны таких стран-изгоев, как Иран и Северная Корея. Он, несомненно, прав, подчеркивая еще одну причину, по которой ноябрьские выборы так важны - ведь от большинства демократов мы слышим непрекращающиеся сетования на проект системы ПРО.

Однако, при всей своей важности, система ПРО является лишь одним из компонентов новой политики в отношении ядерного потенциала Ирана. При всей нашей ограниченности во времени нам нужно ответить на очень непростой вопрос: что будут делать США, если Израиль решит инициировать военную операцию? Было время, когда сама администрация Буша могла всерьез рассматривать применение силы, но все явные знаки указывают то, что такой момент прошел.

Израиль хорошо понимает, что принесут ближайшие 12 месяцев, и именно поэтому идущие в настоящее время американо-израильские консультации могут способствовать прояснению ситуации. Весной 2007 г. Израиль сообщил администрации Буша, что он уничтожит северокорейский ядерный реактор в Сирии и не будет ждать до конца лета. И свое слово сдержал, считая экзистенциальной угрозой ядерный потенциал Сирии, являющейся с практической точки зрения агентом Ирана на его северной границе. Когда реальный источник угрозы, а не просто его суррогат, приближается к обретению потенциала ядерного холокоста, то можно ли подвергать сомнению естественные реакции Израиля, независимо от их воздействия на цены на нефть?

Таким образом, вместо того, чтобы спорить о том, сколько еще лет продолжать безуспешную дипломатию, мы должны серьезно рассмотреть другой вопрос: какого рода содействие США могут предложить Ирану до, во время и после удара по Ирану? Ответственность за удар в любом случае возложат на нас, и мы, безусловно, ощутим любые негативные последствия, поэтому логика требует сделать его как можно более эффективным. По меньшей мере, мы должны не создавать препятствий Израилю и облегчать его усилия там, где это возможно.

Разумеется, все это крайне неприятно. Но ядерный Иран - еще хуже.

Джон Болтон - старший научный сотрудник Американского института предпринимательства, автор книги "Капитуляция - не выход: Защищая Америку в ООН" (Simon & Schuster, 2007).

("The Wall Street Journal", США)

15 июля 2008