Имя сливается с пространством

Еще недавно казалось: за годы независимости в Казахстане успели уже переименовать все, что только можно, и ономасты наконец найдут себе другую работу - по душе. Но неожиданно эта тема получила новый импульс. В Петропавловске, который обрел свое название от крепости Святого Петра, заложенной в 1752 году для защиты от набегов джунгар, активно циркулируют слухи о скором его переименовании в Кызылжар (в переводе с казахского дословно: Красноярск). Жители начали акцию по сбору подписей под обращением к главе государства с просьбой оставить имя города в покое. 3 июля "Время" опубликовало об этом заметку "За Петра и Павла", которая вызвала весьма бурную дискуссию на сайте газеты (см. здесь).
Мы пригласили поучаствовать в ней известного российского переводчика и полиглота Дмитрия ПЕТРОВА, который владеет более чем 50 языками и переводил ГОРБАЧЕВУ, ЕЛЬЦИНУ, ПУТИНУ. Он часто бывает в Алматы и Астане, где по разработанной им методике учит базовому уровню иностранного языка за 4 дня. (Кстати, благодаря ему я и сам за неполную неделю заговорил на итальянском.)
С Дмитрием мы решили рассмотреть не только политические аспекты переименований, но также и психолингвистические.

Путь к нарицательности
- Ономастическая волна с 1991 года набрала в Казахстане такую силу, что в некоторых городах власти вынуждены были объявить мораторий на переименования.
Что касается Алма-Аты, то кроме самого города (он и в русском написании стал Алматы) в его центре переименовали практически все улицы. Что, в общем, логично, поскольку традиционно главные улицы советских городов носили имена революционных деятелей. А эпоха-то - ушла.
Но - удивительная штука: хотя со времени переименования, допустим, проспекта Коммунистический (в просторечии - "Коммуна") в проспект Аблай хана прошло больше 15 лет, до сих пор живут бок о бок два названия - старое и новое. И так со многими другими улицами. В каждой паре оба имени, даже среди молодежи, равноупотребимы в обиходе.
Что это - инерция человеческой памяти?

- Каждое название сливается с тем, что оно определяет. И становится его частью. Причем частью не первоначального значения этого слова, смысловое и идеологическое наполнение которого со временем выхолащивается, выветривается, а его звукового образа. Тот, кто продолжает говорить "улица Калинина" или "улица Кирова", делает так не из пиетета к вождям коммунистической партии, а потому что вот это сочетание звуков соотносится с образом именно этой улицы, именно этих домов и аллей. С ощущением пребывания в конкретной точке пространства. Точно так же в советское время слово "Ленинград" не обязательно тут же вызывало образ Владимира Ильича, но относилось к городу. То есть конкретная комбинация звуков и букв, независимо от того, откуда она пришла, сливается с обозначением предмета. А вот название "улица Кабанбай батыра", возможно, еще не успело слиться с данным куском пространства.
Это один фактор употребления старых имен - связанность названия с пространством, а не с мотивом, по каким оно было дано.
Другой момент, идущий еще из древних времен, - магическое восприятие названий. Это уже более тонкие сферы. Когда мы даем какому-то месту имя, мы этим именем вызываем образ. Молодые алматинцы могут не знать ни Кирова, ни Кабанбай батыра, но тем не менее они воспринимают названия от кого-то. Значимые для нас люди передают нам не столько исполненное конкретного - например, исторического - смысла название, сколько просто слово языка, обозначающее то или иное место.

- В центре Москвы тоже все переименовано, еще при Ельцине. Люди привыкли к "новым"-старорежимным названиям? Все-таки при СССР выросло, считай, три поколения…

- Ты знаешь, привыкли.

- Это генетическая память проснулась?

- Вероятно. Во времена улицы Горького многие знали, что это бывшая Тверская. Сейчас только те, кто жил в СССР, знают, что Тверская - это бывшая Горького. А молодые уже выросли на Тверской. Что доказывает, очевидно, особую жизнь слова применительно к пространству: все-таки изначально это Тверская, которая некоторое время носила псевдоним Горького.

- Но если взять тот же проспект Коммунистический, название ко­то­рого до сих пор наполовину живо, то еще раньше она называлась проспект Сталина, а до того - Старокладбищенская. И вот первые два имени умерли окончательно. Значит, для забвения просто нужен срок?

- Здесь самый интересный процесс - переход имени собственного в нарицательное. Если название успело проделать путь к нарицательности, оно утеряло, как мы уже говорили, ссылку на конкретного персонажа или событие, на семантику имени собственного, дистанцировалось от него. Вот я родился в городе, который назывался Сталиногорск, теперь Новомосковск. Тем не менее люди старшего поколения вовсе не из симпатии к Джугашвили спустя 10-15 лет после переименования продолжали чередовать в речи новое и старое названия.

Ус. аться, но не поддаться
- А ты можешь привести еще примеры глобальных акций по переименованию?

- Помимо всей Восточной Европы, где они происходили после бархатных революций, активно, несколькими волнами подобные процессы шли во Франции, где был ряд радикальных переворотов - от Великой французской революции 1789 года до Парижской коммуны 1870-го. Там точно так же переименовывали все и вся, вплоть до месяцев года: брюмер, флореаль, фрюктидор и т.п. Наполеоновские названия сменяли якобинские, а бурбонские - наполеоновские, Наполеон III опять дал серию переименований, затем - снова республиканские имена.

- Но не полная же зачистка была.

- Нет, Париж не переименовывали. А в России первая волна началась с Петра, который был чрезвычайно привержен германизированному духу, причем это касалось не только географических имен (многочисленные "бурги" и "штадты"), но и, скажем, придворных званий: граф, барон, гофшталмейстер и т.д. До 1917 года не было таких глобальных перемен, хотя в начале первой мировой войны Санкт-Петербург стал Петроградом. Что до других стран, то везде что-то происходило. Даже в Африке: Леопольдвилль стал Киншаса, Конго - Заиром, потом снова Конго. Из последних примеров: Уго Чавес переименовал свою страну в Боливарианскую Республику Венесуэла, подчеркнув преемственность идей "Владимира Ильича" Латинской Америки - Симона Боливара. И это при том, что в честь него уже названо государство Боливия, и место вроде бы занято.
Другой забавный пример - необъяснимая тяжба между Грецией и Македонией. Первая не разрешает второй называться Македонией. И страна вынуждена официально, в ООН, именоваться - Бывшая Югославская Республика Македония. Можешь себе представить: название государства начинается со слова бывшая!

- А в чем суть конфликта?
- В Греции есть провинция Македония, и греки считают: если еще и другая страна станет называться Македония, то это с ее стороны будет некой формой претензии на "македонство" вообще.

- Разве есть в международном праве такое понятие, как копирайт на какое-то топонимическое название?

- Оказывается, есть. И Греция грозит, что, если встанет вопрос о приеме Македонии в Евросоюз, она воспользуется правом вето и заблокирует вступление соседней страны, если та не откажется от своего названия. Греция до сих пор игнорирует любые международные форумы, если сказано, что в них участвует Македония, а не Former Yugoslav Republic. Нормально? Детский сад!

- Они что, Александра Македонского поделить не могут?

- Да. Греция считает себя его преемницей.

- И каковы пути решения конфликта?

- Их нет. Потому что Македония без ущерба для национального достоинства не может похерить название своего народа и называться как-то по-другому. А Греция действует по принципу "ус.аться, но не поддаться".

- А где же все-таки Македонский родился?

- В то время Греции не было как страны - был ряд городов и царств. Александр Великий появился на свет в
Македонии как царстве, которое не было частью Греции. Македонцы - это другой народ.

- Так место его рождения территориально сейчас в какой стране находится?

- В Греции. Но, повторю, он не был греком. У него был грек-воспитатель - Аристотель. И культурное воздействие на Александра - оно греческое. Однако по происхождению он был из другого народа - иллирийского.

- Вернемся к теме переименований.

- Возьмем Индию - переименовали все основные города.

- Бомбей стал Мумбаи…

- …а Мадрас - Чаннаи.

- А с чего вдруг? Через 50 с лишним лет после обретения независимости проснулась аллергия к британскому наследию?

- Это местные националисты постарались. В Индии существует не общий национализм, а национализм штатов. В Мадрасе - тамилы, а в Бомбее - манатхи.

- И центральная власть согласилась с переименованиями?

- А это не входит в ее компетенцию. У штатов очень широкие полномочия. По крайней мере, называть себя они могут сами.

- Однако новые имена этих городов становятся обязательными для остального мира.

- Но вы же переименовали Алма-Ату в Алматы, не спрашивая разрешения ООН. Просто в штаб-квартиру Объединенных Наций в Нью-Йорке посылается нота: "Просим с такого-то числа такого-то года во всех официальных документах вместо написания Алма-Ата (Бомбей, Мадрас) использовать написание Алматы (Мумбаи, Чаннаи)".

Полный Кайв!
- А что за шумиха была вокруг изменения общепринятой международной транскрипции Kiev на Кyiv?

- Чтобы хоть как-то поддержать президента Ющенко, США внесли коррективы в написание Киева на английском. Новая транскрипция, как им казалось, была более приближена к национальной фонетике. Считаю это решение совершенно идиотским. Как прикажете читать Kyiv носителям английского языка: Кайв или Киайв?

- Между прочим, пару лет назад из-за топонимических написаний едва не разразился межгосударственный скандал. Одно казахстанское предприятие отпечатало в Германии ежедневники, включавшие в себя и географические карты. И названия трех российских городов - Омск, Курган и Оренбург - были набраны в казахской транскрипции: соответственно, Омбэ, Корган и Орынбор.
Московская "Независимая газета" расценила этот факт чуть ли не как намек Казахстана на территориальные претензии к России.
К счастью, российские и казахстанские дипломаты, к которым наша газета обратилась за комментариями, свели назревающий конфликт к шутке.
Но это к слову. Насколько я знаю, транскрипцию Kyiv принял госдепартамент, а в НАТО пишут по-прежнему - Kiev.

- В общем, это абсолютно политизированный вопрос, не имеющий никакого отношения к топографии.
Представь себе ситуацию. В стране, не важно какой, в результате революции или мирным путем меняется власть. Новый режим приступает к управлению государством. Попробуй угадать с трех раз, какими будут первые шаги новой власти.

- Экономические реформы?

- Мимо.

- Реорганизация политического аппарата?

- Это потом.

- Тогда что же?

- Переименование всего, что только возможно переименовать.
Меняются названия должностей чиновников: был мэр - стал аким. Меняются названия городов и улиц. И здесь я усматриваю действие того же механизма, который диктовал нашим предкам необходимость табуировать какие-то явления природы, названия животных. То есть магическое, мистическое отношение к языку никуда не ушло, но приобрело другие формы.

19 июля 2008 |
Вадим БОРЕЙКО
Дмитрий ПЕТРОВ, российский переводчик: