Объемы китайского экспорта и его способность проникать в самые дальние уголки планеты поражают. Едва ли есть в мире хоть одна торговая точка, где не было бы ни одного предмета с надписью Made in China…

Китайский экспорт уже давно является больной темой во многих странах - с засильем китайского ширпотреба пытались бороться политики-популисты и в США, и в Европе, и в России. Насколько китайским на самом деле является китайский экспорт, по материалам последних исследований* выяснял обозреватель "Власти" Игорь Федюкин.

Объемы китайского экспорта и его способность проникать в самые дальние уголки планеты поражают. Едва ли есть в мире хоть одна торговая точка, где не было бы ни одного предмета с надписью Made in China. Благодаря своей дешевизне китайский экспорт давно уже перестал быть явлением только экономическим, доступность китайских товаров помогает им на наших глазах менять сам стиль жизни и в развитых, и в развивающихся странах. Благодаря дешевому экспорту из Китая и других азиатских стран телевизор или видеомагнитофон стали доступнее и фактически перешли из разряда серьезных долгосрочных покупок в разряд товаров массового потребления. Изменилась сама модель потребления - большинству жителей развитых стран сегодня не придет в голову чинить порванные штаны или худые ботинки, поскольку купить новые проще и дешевле. На свалку отправляются не только пришедшие в негодность вещи. Если полвека назад вещи носили по много лет, то сегодняшняя индустрия пошива одежды рассчитана на ежегодное обновление гардероба. Одежда превращается если не в одноразовую, то в односезонную. То же касается и бытовой техники, которая становится достаточно дешевой, чтобы менять ее раз в два-три года по мере появления новых функций. При этом сильнее всего благодаря притоку китайских товаров меняется жизнь как раз самых бедных слоев населения, в том числе американских и европейских пролетариев, а также жителей беднейших стран Африки и самой Азии, которым впервые становятся доступны и новые джинсы, и новый магнитофон.

Однако, разгуливая в китайских джинсах, американцы и европейцы не спешат благодарить китайского производителя. Покупая импортную продукцию, они оплачивают труд иностранцев, а значит, их собственные рабочие места утекают за границу. Текстильная или мебельная промышленность в США и Западной Европе действительно практически умерла. Гражданам, правда, говорят, что на самом деле это следствие международного разделения труда. Отрасли, требующие дешевой и низкоквалифицированной рабочей силы, а также загрязняющие окружающую среду, перемещаются в Китай и другие азиатские страны. Государства же Западной Европы и Северной Америки специализируются на выпуске сложной наукоемкой продукции, где важна высокая квалификация рабочих.

На уровне отдельных примеров это объяснение действительно работает. Например, согласно торговой статистике, ввоз в США одного устройства iPod (которые собираются для компании Apple в Китае) означает рост китайского экспорта в США на $150. В действительности же добавленная стоимость, приходящаяся на китайских сборщиков, составляет всего $4. Большая часть из оставшихся $146 - это научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, дизайн, маркетинг и производство сложных комплектующих, которые создаются в других странах, в значительной мере в самих же США. Получается, что рост китайского экспорта означает не вытеснение других производителей, а наоборот, развитие смежных отраслей по всему миру.

Однако не вполне ясно, насколько типичны такие примеры. Как ни странно, но напрямую узнать размер "китайской доли" в китайском экспорте невозможно: статистика может сказать нам, сколько стали ввез Китай, но сколько ее пошло на нужды китайского внутреннего рынка, а сколько было переработано и экспортировано в виде конечной продукции, не ясно. Кроме того, борцы с китайским экспортом утверждают, что Китай меняется: возможно, раньше он и вправду занимался только сборкой, но сейчас в нем все больше производится и комплектующих, в том числе сложных. Значит, китайский экспорт становится все более китайским, и другие страны все меньше выигрывают от роста китайской внешней торговли.

От того, как на самом деле устроен китайский экспорт, зависит и наше понимание происходящего в самом Китае. Известный экономист, гарвардский профессор Дани Родрик еще два года назад отметил, что структура китайского экспорта не соответствует уровню экономического развития страны. Согласно его наблюдениям, между набором экспортируемых товаров и показателем ВВП на душу населения есть определенная корреляция: более богатые страны экспортируют больше сложной, наукоемкой продукции, Китай же выбивается из этого ряда. Родрик сделал из своего наблюдения два вывода. Это говорит о том, считает он, что партия и правительство в КНР проводили успешную промышленную политику - значит, и в других развивающихся странах государству надо активнее вмешиваться в экономику. В то же время, возможно, мы имеем дело с недостоверной статистикой: на самом деле, считает экономист, китайцы богаче, чем мы думаем.

Попытку вычислить, наконец, собственно "китайскую долю" в китайском экспорте предприняли американский экономист Роберт Купман с коллегами. Аналогичные подсчеты для других стран проводились в свое время группой ученых во главе с Дэвидом Хаммелсом. Ученым были доступны только данные за 1970-1991 годы, и судя по ним, в 1990 году "иностранная доля" в экспорте таких стран, как США, Япония и Австралия, составляла около 5-10%, в Германии, Великобритании, Франции и Канаде - 15-25%. В Мексике, Южной Корее, Ирландии и на Тайване, считавшихся тогда развивающимися экономиками, он составлял от 30 до 40% (в случае с Тайванем). При этом с 1970 по 1990 год эти показатели, а значит, и уровень международного разделения труда, во всех этих странах заметно росли. При подсчете по формуле Хаммелса доля импортных материалов в китайском экспорте составила бы около 27%, что вполне соответствует мировому уровню.

Купман, однако, усомнился в правильности этих выкладок. Подсчеты Хаммелса с коллегами базировались на предположении, что интенсивность использования импортных материалов в рамках отдельно взятой отрасли одинакова для всех предприятий вне зависимости от того, ориентируются ли они на внутренний рынок или на экспорт. Купман, однако, предположил, что это не так: Китай, а также Вьетнам, Мексика и другие страны специально поощряют развитие экспортно ориентированных сборочных и перерабатывающих производств, в том числе предоставляя им тарифные и налоговые льготы. Получается, в этих странах существует два типа предприятий: обычные, выпускающие продукцию для потребления на внутреннем рынке и для продажи на мировом рынке, и те, которые являются просто сборочными и перерабатывающими цехами иностранных компаний. Логично предположить, что в последнем случае доля привозных комплектующих и материалов будет особенно велика. В Китае на долю таких предприятий приходится более 50% экспорта, так что ошибка в подсчетах Хаммелса должна быть в этом случае очевидна.

В результате расчеты Купмана показали, что доля иностранной добавленной стоимости в китайском промышленном экспорте составляет 50%. При этом подавляющая часть импортных материалов и комплектующих поступает на китайские предприятия напрямую от иностранных производителей, а не после переработки внутри самой страны. Кроме того, этот показатель за последние десять лет не менялся: судя по полученным данным, "китайская доля" в китайском экспорте не повышалась.

Еще более интересная картина складывается, если рассмотреть ситуацию в разрезе по отраслям. Наименее китайскими оказываются китайские компьютеры: доля в них собственно китайской добавленной стоимости составляет лишь 4,6%, при этом 99,1% из них производятся именно "сборочными цехами" иностранных компаний. Всего из 61 отрасли промышленности, рассмотренной авторами, в 13 доля китайской добавленной стоимости в экспорте составляет менее 50%. Однако на эти 13 отраслей приходится 44% всего китайского промышленного экспорта. При этом наиболее высокотехнологичные отрасли китайского экспорта входят именно в эту категорию: помимо компьютеров, сюда же относится телекоммуникационное оборудование, бытовая техника, телевизоры, аудио- и видеотехника, электрогенераторы, печатные и воспроизводящие устройства, промышленные инструменты и другое электрическое оборудование (см. таблицу). Сюда же, кстати, относятся и такие простые отрасли, как производство пластиковой продукции (китайская доля - 37,4%) и кожевенно-меховая отрасль.

В продукции следующих 15 отраслей доля в экспорте создаваемой собственно в Китае добавленной стоимости колеблется от 51 до 65%; на эти отрасли вместе взятые приходится еще 22% китайского промышленного экспорта. К ним относятся многие перерабатывающие отрасли, производящие сырье для других производств (химикаты, резина, бумага и целлюлоза, черные металлы и сталь, нефтепереработка). Сюда же попали отрасли с высокими трудозатратами, например производство игрушек и спортивного инвентаря и судостроение. На оставшиеся 33 отрасли, где китайская доля экспорта достаточно велика, приходится менее трети всего объема экспорта. Однако значительная часть этого объема (7,5% всего промышленного экспорта) приходится на производство одежды, где доля "китайской добавленной стоимости" не так велика - 67%. "Это означает, что усложнение структуры китайского экспорта является статистическим миражом",- заключают авторы исследования.

Интересно и еще одно обстоятельство. Главным источником промышленного экспорта из Китая являются предприятия, полностью принадлежащие иностранным компаниям: в 2006 году их продукция составила 39% всего экспорта (по сравнению с 29% в 2002 году). На совместные предприятия, госкомпании и частные китайские предприятия приходится примерно по 18% экспорта (в 2002-м - 23, 38 и 4% соответственно). Однако "китайская доля" в продукции иностранных предприятий в Китае является самой низкой - всего 27,8% (по сравнению с 32,6% в 2002 году).

Все это, конечно, не означает, что китайская промышленность занимается исключительно сборкой и переработкой иностранных материалов. Китайские производители осваивают новые отрасли: характерно, например, что в автомобильной промышленности китайская доля составляет 67,6% - заводам иностранных автоконцернов в России пока далеко до такого показателя. Однако очевидно и то, что современный мир устроен сложнее, чем мы привыкли думать: покупая товары Made in China, мы вовсе не обязательно наносим удар по промышленности своей страны.

* Исследованы работы: Р. Купман, Ч. Ван, Ш. Вэй. "Какая доля китайского экспорта действительно производится в Китае? Оценка производимой в стране добавленной стоимости в условиях высокой доли процессингового экспорта"; Д. Родрик. "Что такого необычного в китайском экспорте?"; Д. Хаммелс, Д. Ишии, К. И. "Вертикальная специализация в мировой торговле: природа и темпы роста".

"Китайская составляющая" в отдельных категориях китайского промышленного экспорта
Категория товаров Доля
"китайской
составляющей"
(%) Доля данной
категории в
общем объеме
китайского
экспорта (%)
Компьютеры 4,6 1,3
Телекоммуникационное оборудование 14,9 3,4
Офисное оборудование 19,1 4,6
Компьютерная периферия 19,7 6,2
Электронные компоненты и устройства 22,2 3,6
Радиотехника, телевизоры 35,5 5,6
Бытовые электрические приборы 37,2 2,1
Пластмассовые изделия 37,4 2,6
Генераторы 39,6 1,0
Инструменты, счетчики 42,2 2,0
Печатающие и воспроизводящие устройства 43,1 0,3
Другие электрические машины и оборудование 46,1 6,1
Кожи и меха 48,7 4,9
Химикаты 50,5 0,3
Игрушки и спортивные товары 53,0 3,3
Продукты нефтепереработки и переработки радиоактивных материалов 55,7 0,9
Судостроение 56,8 0,7
Металлические изделия 57,7 4,8
Бумага и целлюлоза 58,9 0,6
Транспортное оборудование 60,4 1,3
Резиновые изделия 61,1 1,7
Одежда 67,0 7,5
Автомобильный транспорт 67,6 0,2
Хлопчатобумажные ткани 68,8 3,5
Пестициды 75,8 1,6
Химические удобрения 84,0 0,1
Огнеупорные материалы 84,7 0,1
Цемент и известь 86,4 0,1
Кокс 91,6 0,3

Источник: Р. Купман, Ч. Ван, Ш. Вэй. "Какая доля китайского экспорта действительно производится в Китае? Оценка производимой в стране добавленной стоимости в условиях высокой доли процессингового экспорта".

Игорь Федюкин,
28 июля 2008