Рашид Нугманов: Кино без зрителя не входит в мои планы.

Известный режиссер переснимет "Иглу" в новом формате

Рашид Нугманов – ученик экспериментальной мастерской Сергея Соловьева, одним из первых снял авторское, но в то же время коммерческое кино. Его знаменитая "Игла" в 1989 году стала лидером советского проката. Зрители, особенно молодежь, и критики были единодушны во мнении, что картина ознаменовала приход "казахской новой волны", нового кинематографа и новой жизни. Культовый фильм, который с интересом смотрят по сей день зрители разных поколений, нарекли тогда олицетворением перестроечной неоромантики. Виктор Цой, блестяще сыгравший главного героя, по признанию жюри различных конкурсов, стал лучшим актером года, а режиссер фильма заслуженно обрел международную славу. Кстати, композиция "Звезда по имени Солнце" была написана лидером группы "Кино" специально для этого фильма. Позже, уехав за пределы родины, Рашид Нугманов почувствовал, что режиссура не предел его творческого потенциала. Он изучил кинопроизводство с юридической и деловой сторон, и отныне в мир кинематографа он намерен возвратиться в роли продюсера.

ЛИТЕР-Неделя: Рашид, в этом году фильмы "казахской новой волны" справят свое 20-летие, и ваши картины называют первопроходцами этого течения. К примеру, киноленту "Йя-Хха" назвали портретом советского андеграунда, "Иглу" – олицетворением перестроечной неоромантики, "Дикий Восток" – кинофеноменом, в котором соединен Восток и Запад. Что способствовало переломному процессу в казахстанском кино того времени и что стало главным принципом ваших знаменитых картин?

Р.Н.: Главным фактором перелома стала стратегическая воля тех, от кого зависело развитие казахстанского кинематографа. Впервые идея комплексной казахстанской мастерской во ВГИКе, состоящей из режиссеров, сценаристов, операторов и художников, возникла в начале 80-х у Олжаса Сулейменова в его бытность председателем Госкино КазССР. Сменивший его Канат Саудабаев воплотил идею в жизнь, и в 1984 году под руководством Сергея Соловьева и при участии Павла Лебешева, Анатолия Васильева и Сергея Бодрова была создана мастерская. А когда после трех лет интенсивной учебы наша группа, которую в шутку окрестили "бандой Соловьева", пришла на "Казахфильм", руководство студии дало нам полный карт-бланш на создание новых фильмов. Ни худрука киностудии Мурата Ауэзова, ни ее директора Сламбека Таукелова не смущал тот факт, что мы были еще студентами. Плановые полнометражные фильмы, которые мы сняли благодаря им, стали нашими дипломными работами. Это был беспрецедентный факт в истории советского кинематографа. Именно благодаря этим и многим другим людям и состоялся феномен "новой волны". Ну а остальное было за нами. А что касается главного принципа моих картин, то это, по сути, главный принцип моей жизни. Он прост и неизменен: делай только то, что никто, кроме тебя, не сделает.

ЛИТЕР-Неделя: Говорят, что, услышав однажды "раннего" Виктора Цоя, вы поняли, что это именно тот человек, который вам нужен. Как вам, тогда еще начинающему и неизвестному кинематографисту, удалось пригласить на съемки уже имевшего достаточную популярность исполнителя?

Р.Н.: Прежде чем снимать кино с Виктором, я с ним уже успел подружиться. И как только мы убедились, что между нами возникло полное понимание и доверие, работа началась.

ЛИТЕР-Неделя: Если не ошибаюсь, во время съемок "Иглы" Виктор Цой жил у вас дома. Каким вы его запомнили? Приходилось ли ему подстраиваться под роль или все-таки он больше играл самого себя?

Р.Н.: Я просил от Виктора только одного: оставаться самим собой. Он был абсолютно органичный человек. Любое лицедейство сразу же нарушило бы эту органичность. Виктора вполне устраивал такой подход, и работалось нам не просто легко – счастливо. Все давалось играючи и непринужденно.

ЛИТЕР-Неделя: Вы согласны с мнением, что в области кино именно вы сделали Виктора Цоя знаменитым, хотя помимо вас его снимали и другие режиссеры, и даже ваш учитель Сергей Соловьев?

Р.Н.: Не мне решать, кто кого сделал знаменитым, и, честно сказать, я над этим даже не задумывался.

ЛИТЕР-Неделя: И все же почему картины "новой волны" имели такой оглушительный успех? Даже ваш учитель признался, что сам не ожидал такого от своих учеников…

Р.Н.: Осознает он это или нет, но сам же Соловьев и является одним из главных виновников нашего успеха. Вместе с Анатолием Васильевым они поставили перед нами столь высокую планку, что нам не оставалось иного выбора, как перепрыгнуть ее.

ЛИТЕР-Неделя: Как вы думаете, в настоящее время могло бы случиться что-нибудь подобное в области отечественной киноиндустрии?

Р.Н.: Уверен в этом. Рецепт проверен и остается тем же: стратегическая воля тех, кто решает судьбы отечественной киноиндустрии. Время для этого подходящее. Посмотрите, как стремительно возрождается кинорынок в России, и в Казахстане есть все основания очень серьезно об этом подумать.

ЛИТЕР-Неделя: Ваш коллега Серик Апрымов как-то сказал, что после "новой волны" снимать авторское кино стало бессмысленно, вы с ним солидарны в этом?

Р.Н.: Волны имеют свойство приходить и уходить, на то они и волны. Ушла одна, обязательно придет следующая, рано или поздно. Станет ли она легким всплеском или девятым валом, это во многом зависит от всех нас: создателей кино, его рулевых, и от зрителей.

ЛИТЕР-Неделя: Возможно ли коммерческое авторское кино?

Р.Н.: Смотря какой смысл вкладывается в слово "коммерческое". Чтобы не заниматься абстрактным теоретизированием, обращусь к собственному опыту. "Игла", будучи по всем меркам бескомпромиссным авторским кино, стала одним из лидеров советского проката в 1989 году. А это значит, что авторское кино способно привлекать в кинотеатры миллионы зрителей и быть коммерческим проектом.

ЛИТЕР-Неделя: Вы согласны с тем, что ваши картины сравнивают с работами Жана Люка Годара?

Р.Н.: Наша мастерская росла на фильмах режиссеров французской "новой волны". Не буду говорить за коллег, но лично меня привлекало в них то, что они сами выросли на американском коммерческом кино, но переиначили его на собственный авторский взгляд. Эта формула способствовала взрыву креативности, навсегда изменившему язык кино. Фильмы Годара стали особенно близки для меня. "На последнем дыхании", "Безумный Пьеро", "Отдельная банда", "Альфавилль", "Уикенд" приоткрыли для меня то самое покрывало, под которым я обнаружил для себя "момент истины". Не могу не сказать и о другом, глубоко повлиявшем на меня режиссере – Дзиге Вертове. Мой первый фильм с Цоем "Йя-Хха" является, по сути, попыткой пересадить знаменитый вертовский принцип "жизнь врасплох" из документального в игровое кино.

ЛИТЕР-Неделя: Как вы отнеслись к тому, что вы и ваши картины стали олицетворением "новой волны"? Некоторых слава проверяет на прочность и не все могут выдержать эту проверку. Как ее проходили вы?

Р.Н.: С иронией. Я был уже достаточно взрослым, зрелым человеком, чтобы позволить славе раздавить меня как личность. Смею сказать, что медные трубы не изменили мой характер ни на йоту.

ЛИТЕР-Неделя: Ваши фильмы в то время называли "моментом истины", а что для вас момент истины сегодня?

Р.Н.: На мой взгляд, истину невозможно выразить словами, звуками или образами. Истина – это то, что лежит за поверхностью вещей. Момент истины приходит тогда, когда вам удается заглянуть под эту поверхность. Другое дело, что у художника, в силу материальности этого мира, нет иных возможностей прикоснуться к истине, кроме слов, звуков и образов. Этот парадокс и заставляет нас творить "покрывало" из своих произведений. А кто сумеет под него заглянуть – это уже другой вопрос. Иногда и сам художник не в силах этого сделать. Если кто-то из зрителей обнаружил в моих фильмах "момент истины" – это такая же заслуга зрителя, как и моя.

ЛИТЕР-Неделя: Уж не в поисках ли истины вы в 2000-х подались в оппозиционную партию?

Р.Н.: Меня с юных рок-н-ролль-ных дней привлекало бунтарство. Политика не стала исключением. Когда рок-н-ролл умер как музыка, для меня он возродился в других ипостасях. Казахстанская политика конца 90-х как раз оказалась для меня самым крутым рок-н-роллом тех дней. А позднее все как-то выдохлось, сошло на нет. Сейчас политика для меня умерла, и я возвращаюсь в кино, которое после катастрофического десятилетия наконец начинает оживать на постсоветском пространстве.

ЛИТЕР-Неделя: Вы пытались снимать, уехав за границу?

Р.Н.: Нет, снимать я не пробовал. Я несколько лет изучал премудрости американского и западноевропейского кинопроизводства с юридической и деловой стороны, то, чему нас не учили во ВГИКе. Я поработал с разными компаниями и продюсерами в сфере девелопмента, то есть приобретения и продажи интеллектуальной собственности и создания "пакетов". В кино такой собственностью в первую очередь являются сценарии. Я получил огромный опыт в этом деле, который, надеюсь, поможет мне вернуться в кино не только как режиссеру, но и как успешному продюсеру. Помимо этого, я также выступал с лекциями перед студентами, а Калифорнийский университет даже опубликовал кое-что из моих теорий в книге "Screenwriting for a Global Market".

ЛИТЕР-Неделя: А можете ли вы выделить кого-то из нынешнего поколения казахстанских режиссеров?

Р.Н.: По-прежнему самыми близкими из отечественных режиссеров остаются мои коллеги по "новой волне": Амир Каракулов, Серик Апрымов, Дарежан Омирбаев, Абай Карпыков. С интересом слежу за тем, как растет в качестве режиссера Александр Баранов, соавтор сценария "Иглы". И очень рад за Тимура Бекмамбетова, с которым нас связывает давняя дружба и которому удалось осуществить свою мечту: прорваться в первые эшелоны американского кинематографа. Он сделал это с блеском и видимой легкостью, но профессионалы-то прекрасно понимают, какая за этим кроется титаническая работа и талант.

ЛИТЕР-Неделя: Рашид, вы упомянули, что после долгого затишья планируете вернуться в кино, чем порадуете?

Р.Н.: Я возвращаюсь в кино с достаточно широким бизнес-проектом. Сейчас занимаюсь созданием компании "Титан Медиа Холдинг" в Москве. И если все состоится по задуманному плану, то новые проекты получат жизнь в области массового искусства. По старой привычке не люблю говорить о работах заранее, поэтому скажу лишь, что первым делом станет "переиздание" фильмов "Йя-Хха" и "Игла" в новом формате. Разумеется, у меня много режиссерских и сценарных идей, но я намерен применить накопленный опыт и в качестве продюсера. Я всегда придерживался мнения, что кино начинается не со сценария и даже не с сюжетной идеи, а с проданного билета, ведь в рыночном мире, хотим мы того или нет, нужно уметь не только профессионально тратить деньги, но и собирать их. В противном случае ты никогда не сможешь вырваться за рамки лабораторного, в лучшем случае фестивального кино. А кино без зрителя не входит в мои планы.

Беседовала Маржан КУДАБАЕВА, Алматы

[14.08.2008]