Постоянные члены СБ ООН в следующем месяце приступят к обсуждению нового набора санкций, нацеленных на обуздание ядерных амбиций Ирана. Потенциально этот вопрос может заставить грузинский кризис выглядеть как мимолетный летний порыв ветра.
То, как пройдут эти переговоры, зависит от той степени, в какой российские действия на Кавказе и западная реакция на них способны навредить более широкому международному консенсусу.

Позиция России по Ирану и другим вопросам, включая то, останется ли она, несмотря на опасения, членом международного "квартета" на Ближнем Востоке, также послужит ранним признаком возможности принятия любого нового набора санкций.

В целом, постсоветская позиция Москвы в СБ ООН была позицией должного сотрудничества с западными партнерами.

Временами она сдерживала свои сомнения, чтобы оставаться в упряжке. На Ближнем Востоке, например, она была недовольна согласием ООН с тем, что США и европейские члены "квартета" запретили контакты с "Хамасом", исламской группировкой, которая управляет сектором Газа. Однако еще до грузинского кризиса стратегии западных держав, которые Москва воспринимала как интервенционистские, сталкивались с новообретенной напористостью Кремля во внешнеполитических делах.

Будучи всегда осторожным партнером в политике оказания международного давления на Тегеран с тем, чтобы принудить его приостановить обогащение урана, Россия – после грузинских событий – может решить применить свое право вето в СБ ООН, чтобы воспрепятствовать дальнейшим глобальным мерам, которые были бы обязательны для членов ООН.

Россия как ближайший сосед Ирана заинтересована в гарантиях того, что он не приобретет ядерной бомбы. Однако уровень сотрудничества России может зависеть от того, как она будет смотреть на свои отношения с Западом после волны негативной реакции на ее действия на Кавказе.

Выход России из нынешней стратегии санкций ООН станет ударом для усилий по выходу из иранского тупика дипломатическими средствами, в то время как выход из "квартета" может сигнализировать о возвращении к конкурентной политике силы на Ближнем Востоке.

Дипломаты в ООН предупреждают, что не стоит путать политический театр с возвращением к политике холодной войны. Отношения в СБ ООН не такие черно-белые, как в советскую эпоху. Европейцы, к примеру, сгладили составленную США раннюю резолюцию по Грузии, которая загнала бы Россию в угол, находясь в котором ей пришлось бы применить свое вето.

Несмотря на единый во всех прочих отношениях фронт против военной операции России, некоторые европейцы едва скрывали свое раздражение в отношении Грузии за ее роль в развязывании кризиса. Осуждение "непропорциональной" реакции России было сформулировано осторожно, заявил один европейский посол в ООН, имея в виду, что Россию простили бы за более пропорциональную реакцию на то, что она называет грузинской агрессией.

Поворотный момент в отношениях в СБ ООН наступил после объявления независимости Косово в феврале, которое, по словам Москвы, стало попранием резолюций ООН. Россия подвергла критике решение Пан Ги Муна, генерального секретаря ООН, принять свершившийся факт, свернув администрацию ООН в Косово.

В то время Запад отринул предупреждение Виталия Чуркина, посла России в ООН, о том, что декларация независимости Косово подкрепит претензии других сепаратистских движений, включая южноосетинские и абхазские. Вчера российские депутаты проголосовали за признание независимости этих двух анклавов.

Российское недовольство накалялось в течение весны, когда Россия наложила вето на предлагаемые Западом санкции против режима Роберта Мугабе в Зимбабве в ту неделю, когда Москва давила на СБ ООН с требованием большего вмешательства в ухудшающуюся ситуацию в Грузии. Отсутствие консенсуса по Зимбабве и расхождения о том, как вести себя с такими режимами, как Бирма и Судан, снизили эффективность СБ ООН по ряду вопросов.

"Странный отряд" среди 10 временных членов СБ ООН – в число которых, в зависимости от обсуждаемых вопросов, входят Ливия, ЮАР, Индонезия и Вьетнам – пытался отвратить поддерживаемое Западом вмешательство в конфликты от Зимбабве до Бирмы, которое они считают вмешательством во внутренние дела суверенных государств.

Однако России на их поддержку рассчитывать не приходится. Когда речь зашла о Грузии, они заняли ту же позицию невмешательства. В СБ Москва не нашла союзников, которые готовы публично оправдать ее действия.

Харви Моррис
Financial Times
26 авг. 2008