Роль России в иранском кризисе

По традиции, соблюдаемой нынче словно праздник урожая, каждый сентябрь правительство Буша вносит в ООН очередную резолюцию с требованием санкций против Ирана. На этот раз, однако, Вашингтон в ужасе: вторжение России в Грузию и, соответственно, похолодание, наступившее в отношениях между Россией и Западом, перекрыло, как там считают, всякие возможности сотрудничества между Соединенными Штатами и Россией в запутанном иранском ядерном вопросе. Подобные страхи, впрочем, сильно преувеличены.

Нападение России на Грузию, скорее всего, не приведет к каким-либо значительным переменам в иранской политике. Напротив, президент России Дмитрий Медведев ясно заявил, что несмотря на жесткую риторику, которой обмениваются Москва и Вашингтон, Россия продолжает поддерживать усилия, направленные на недопущение появления у Ирана ядерного оружия.

Основная причина того, что Россия действует столь последовательно, проста: и Россию, и Иран вполне устраивает нынешняя американо-европейская политика, состоящая в применении к Тегерану все расширяющихся, но тем не менее, по большому счету, чисто символических санкций. Москва считает, что пока идет дипломатический процесс, Америка никак не сможет нанести по Ирану военный удар, способный дестабилизировать Ближний Восток. Что же касается теократического режима, то он вполне приспособился к санкциям, действие которых нивелируется ростом цен на нефть.

Хотя Тегеран был бы весьма благодарен России за вето по любой резолюции, которая появилась бы на повестке дня в будущем, пока что он доволен и тем, что Россия максимально ослабляет список ооновских санкций, при этом углубляя свои торговые связи с Ираном. С одной стороны, Москва поддержала три предыдущих документа, принятых против Ирана Советом Безопасности; с другой, она подписала с Ираном огромные торговые контракты и расширила свое иранское дипломатическое представительство. Сегодня вокруг Ирана складывается несообразная ситуация: Москва ругает Тегеран за несоблюдение ядерного режима, но сама же помогает ему достраивать АЭС в Бушере - важнейший компонент иранской атомной отрасли.

Со своей стороны, Россию полностью устраивает противостояние между Ираном и Соединенными Штатами. И дело не только в том, что оно дестабилизирует мировые нефтяные рынки, в результате чего цены на нефть выше, чем они могли бы быть; из-за него огромные запасы природного газа в Иране практически недоступны для европейцев, что углубляет зависимость континента от Москвы. В то же время, Иран усиливает экономические связи с ключевыми державами Азии, то есть по инвестициям и поставкам основных товаров становится все более зависим от России и Китая. В общем, постепенная переориентация Ирана на Восток России только на руку.

Было бы, конечно, неправильно полагать, что Иран совсем ничего не выиграл от противостояния России с Грузией. Но особых преимуществ он тоже не получил. В Тегеране грузинский кризис используют в качестве наглядного пособия для стран Персидского залива. Со всех подиумов и площадок Исламская Республика посылает один и тот же сигнал: Грузии совершила ошибку, поверив в американские обещания, и теперь вынуждена жестоко расплачиваться за свою наивность, так что и близлежащим шейхам, столь свято верящим в гарантии безопасности со стороны США, неплохо было бы жить в согласии с сильным и многочисленным персидским соседом. В этом регионе Америку считают непредсказуемой и ненадежной силой, так что у подобных сигналов всегда найдется аудитория.

Контуры российской политики начали отчетливо просматриваться на последнем заседании Шанхайской организации сотрудничества. Президенту Махмуду Ахмадинежаду (Mahmoud Ahmadinejad) не удалось ни убедить Москву и ее партнеров распространить на Иран свои гарантии безопасности, ни заручиться поддержкой России в переводе торговли нефтью с долларов на евро. Медведев и его министр иностранных дел Сергей Лавров по-прежнему призывали Иран проявить гибкость и вступить в сдержанные переговоры по вопросу своей ядерной программы. Тем не менее, Москва также выразила поддержку действиям Ирана, направленным на развитие гражданской атомной энергетики.

Учитывая, что технологии, используемые в гражданской сфере, могут стать основой и для военных разработок, последнее заявление, казалось бы, говорит о том, что Россия сама не знает, чего хочет. Что же за ним стоит?

Россия не заинтересована в том, чтобы активно участвовать в разрешении иранского кризиса на условиях, которые Америка сочла бы приемлемыми. Если следующий президент действительно серьезно настроен решить иранскую ядерную головоломку, он должен понять: тот процесс, который идет в ООН, уже исчерпал себя. Единственный способ добиться продвижения вперед, который остался у Вашингтона - это вступать в прямые переговоры с Тегераном.

Рэй Тэйки - старший научный сотрудник Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations). Николас Гвоздев - штатный преподаватель Военного колледжа ВМС США.
("The Boston Globe", США)

08 сентября 2008