И.Торбаков: Постсоветская Евразия вступает в новую эру 09:46 19.09.2008
ПОСТСОВЕТСКАЯ ЕВРАЗИЯ ВСТУПАЕТ В НОВУЮ ЭРУ
По мере того, как затихает шум вокруг грузино-российского конфликта, становится все яснее, что в жизни постсоветской Евразия произошел переломный момент.
Следует особо отметить три аспекта конфликта на Кавказе. Во-первых, пятидневное вооруженное противостояние стало первой войной с момента распада СССР в 1991 году, которую Россия вела за своими пределами. Направив танки и войска через грузинскую границу, Россия продемонстрировала политическую волю и готовность применить грубую силу для защиты своих национальных интересов.
Во-вторых, независимо от мотива своих действий, Россия напала на бывшего соседа по СССР и государство СНГ. Конфликт привел к фактической оккупации и формальному признанию Россией двух сепаратистских регионов Грузии – Южной Осетии и Абхазии. Таким образом, защищая свои собственные интересы, Москва тем самым подорвала основу постсоветского мироустройства, базировавшегося на принципе нерушимости постсоветских границ 1991 года.
Третий, и самый важный, аспект состоит в том, что новая кавказская война ознаменовала собой завершение эры, зародившейся после кончины восточного блока и последующего распада СССР. С российской точки зрения, основной чертой той эпохи стали настойчивые попытки со стороны США и Евросоюза заполнить геополитический вакуум, образовавшийся на обломках советской империи. Война в Грузии показала, что на постсоветском пространстве геополитического вакуума больше нет, а стратегическое пространство России теперь непосредственно граничит с расширившимся "пространством Запада". Иными словами, дальнейшее расширение сферы стратегического влияния Запада теперь возможно лишь в регионах, которые Россия считает абсолютно и жизненно важными для своей собственной безопасности и которые, соответственно, не собирается уступать без борьбы.
Выступая недавно по российскому телевидению, президент России Дмитрий Медведев однозначно заявил, что руководящим принципом для Москвы является понятие "привилегированной" сферы влияния в Евразии. "У России, как и у других стран мира, есть регионы, в которых находятся привилегированные интересы, – сказал Медведев, – В этих регионах расположены страны, с которыми нас традиционно связывают дружеские, добросердечные отношения, исторически особенные отношения". Он пообещал, что Россия будет "очень внимательно работать" в этих странах, добавив, что эти "привилегированные" регионы включают приграничные территории России, но не только их.
Очевидно, что расположенные к западу страны СНГ – Молдова, Украина и Беларусь – а также Закавказье и Центральная Азия образую ядро пространства, которое Россия рассматривает как сферу своих стратегических интересов. С точки зрения российских стратегов, геополитическое значение кавказской войны состоит именно в том, что ею была прочерчена некая демаркационная линия: Запад может продвинуться до сих пор и ни шагом дальше.
Необходимо понимать, что "жесткость" позиции России есть не просто проявление ее "непредсказуемого" и "традиционно агрессивного" поведения на международной арене. За нынешней силовой политикой Москвы стоят определенные причины.
Запад явно недооценил амплитуду негативной реакции Кремля на расширение НАТО на восток. В этом его явно дезориентировало вынужденное согласие России на вступление балтийских стран в североатлантический альянс: Москва пошумела, но была не в состоянии оказать сколько-нибудь активного сопротивления, поскольку на тот момент была еще сравнительно слаба.
Прозвучавшее весной заявление НАТО о перспективном вступлении в военный блок Грузии и Украины явно сделало неизбежным столкновение на Кавказе и последующую заявку России на особую зону своего влияния.
Российские стратеги давно проповедовали идею Большого Кавказа (включающего ныне регионы российского Северного Кавказа и три независимые закавказские республики) как взаимосвязанной системы. Способность России осуществлять стратегический контроль над Закавказьем всегда считалась ключом к обеспечению безопасности в районах, расположенных к северу от Главного Кавказского хребта. В конце концов, исторически Россия установила свое господство в "Транскавказье" с целью усмирить и взять под контроль беспокойные северокавказские племена.
С точки зрения Кремля, создание натовского плацдарма в Грузии является нетерпимым явлением, способным вызвать эффект "домино" по всему Кавказу. Начнется все с интернационализации процесса мирного урегулирования в Абхазии и Южной Осетии, в связи с чем Россия утратит свою монополию на "миротворческую" деятельность, а завершиться потерей Москвой контроля над Закавказьем, что повлечет за собой серьезные последствия для стабильности в неспокойных северокавказских автономных республиках РФ. Чтобы не дать этому произойти, Кремль "упредил" такой шаг со стороны Запада и, разыграв рискованный гамбит, кардинально изменил ситуацию на месте.
Большинство аналитиков разделяют мнение, что война в Грузии является также сигналом для Украины. В этом они правы. В своей недавней статье связанный с Кремлем влиятельный теоретик по внешнеполитическим вопросам Сергей Караганов недвусмысленно заявил, что вступление Украины в НАТО "абсолютно неприемлемо для России". Даже если Москва вдруг и согласилась бы на вступление Киева в альянс, "логика событий все равно привела бы к конфронтации, даже силовой", угрожающе отметил он. Его главный довод состоит в том, что принятие Украины в НАТО создаст "синдром разделенной [русской] нации", когда русские на Украине и русские на территории самой России будут разделены сравнительно жесткой границей.
И США, и Евросоюз оказались теперь перед выбором, который они предпочли бы не делать. Вашингтон и Брюссель оперируют понятиями XXI века, тогда как Россия вернулась к силовой политике века XIX. Похоже, требуется некий компромисс, но сбалансировать такие разные подходы будет все же весьма проблематично.
Игорь Торбаков Комментарий EurasiaNet 17.IX.2008
|