На своей ежегодной встрече, проходящей на этой неделе в Вене, специалисты по контролю над атомной энергией решили немного потанцевать вокруг ядерных амбиций Ирана. Однако тегеранским муллам этот дипломатический вальс прекрасно известен, и они отлично знают, что он просто обеспечит им дополнительное время и пространство, чтобы они могли получить, наконец, бомбу.

По крайней мере, доклад Международного агентства по атомной энергии демонстрирует, что сейчас иранцы ближе, чем когда-либо подошли к статусу ядерной державы. МАГАТЭ, обычно несклонное критиковать Иран, в неожиданно резких выражениях указало на нежелание Ирана сотрудничать и предположило, что иранские военные нелегально ведут работы, имеющие отношение к атомной программе. После шести лет наблюдения, агентство, по словам его начальника Мохаммеда Эль-Барадеи (Mohamed ElBaradei), "не смогло добиться значительного прогресса" и развеять опасения относительно военных амбиций Ирана.

Согласно докладу МАГАТЭ, на конец августа у Ирана имелось 1058 фунтов "низкообогащенного" гексафторида урана. Такими темпами, как указал на страницах The New York Times Гэри Милхоллин (Gary Milhollin) из проекта Iran Watch, уже к середине января Иран сможет накопить достаточно сырья для производства необходимого для бомбы количества оружейного урана. Иран уже провел испытания ракет большой дальности и попытался переоборудовать их под ядерные боеголовки.

Пять постоянных членов Совета безопасности ООН, плюс Германия, публично заявили, что вступление Ирана в клуб ядерных держав недопустимо. Разумеется, Генеральная ассамблея ООН, собравшаяся на прошлой неделе, через несколько дней после оглашения доклада МАГАТЭ, должна была немедленно отреагировать. Разумеется, европейцы и США предложили новые санкций, а Китай их поддержал. И, разумеется, Россия блокировала этот план.

Вместо него Совет безопасности принял резолюцию, призывающую Иран прислушаться к трем предыдущим резолюциям и заморозить свою ядерную программу. Переведем: "Остановитесь, или мы: ничего не предпримем". Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) назвала это "крайне положительным шагом". Ее российский коллега Сергей Лавров - дипломат в стиле Андрея Громыко - был несколько честней: "Это - сохранение статус-кво".

По словам российского представителя при ООН Виталия Чуркина, нерешительная резолюция направит "умы к политическим, а не военным решениям". Однако ирония, причем, возможно, трагическая, состоит в том, что недостаток решимости как раз и делает военный конфликт более вероятным. Если ядерную программу Ирана не сдержать политическими или экономическими мерами, кто-нибудь - например, Израиль - попробует остановить ее силой.

Бездействие Совета Безопасности дало Ирану повод продолжить угрозы. Высокопоставленный иранский законодатель заявил на днях новостному агентству, что Иран должен ограничить доступ МАГАТЭ к уже известным ядерным объектам - секретные объекты даже не обсуждаются. Скорее всего, он действовал по приказу сверху. Однако европейцы - в последнее время администрация Буша к ним в этом присоединилась - все еще делают вид, что верят в то, что Иран можно отговорить от создания бомбы.

Иранцам уже предлагали все что угодно - от членства во Всемирной торговой организации до западных миллиардов и поддержки для их энергетического сектора: в том числе речь шла о гражданских ядерных реакторах. Муллы в ответ только издевались. Последним унижением стало выдвижение Сирии - террористического и обладающего собственными ядерными амбициями государства-клиента Ирана - на одно из 35 мест в Совете управляющих МАГАТЭ. США и ЕС хотят, чтобы это место занял представитель Афганистана.

По словам обоих кандидатов в президенты Америки, гонка ядерных вооружений их беспокоит. Лучший способ остановить распространение ядерного оружия - особенно, на взрывоопасном Ближнем Востоке - это, наконец, серьезно отнестись к угрозе членства Ирана в клубе ядерных держав.

Редакционная статья,
("The Wall Street Journal", США)

03 октября 2008