Интеграционные процессы в современной Центральной Азии переживают кризисное состояние на фоне продолжающихся попыток лидеров отдельных государств и внерегиональных держав возобновить их и придать им новые формат и содержание. В силу этого, представляется возможным судить о том, что регион за минувшие годы не сумел превратиться в консолидированную политическую и экономическую общность, - об этом говорится в статье кыргызстанского политолога Нура Омарова, которую сегодня ВРС предлагает вашему вниманию.

Основной причиной тому выступает сочетание ряда объективных и субъективных причин. Среди первых необходимо указать на следующие: начальный этап национально-государственного строительства, присутствие скрытых конфликтов в межгосударственных отношениях, экономическое и технологическое отставание от других государств мира. Ко вторым можно отнести различающееся видение моделей и механизмов внутрирегиональной интеграции, неготовность правящих элит к созданию полноценных наднациональных экономических и политических институтов, поиски государствами региона могущественных союзников за его пределами, используемые внешними игроками для укрепления своего влияния, что препятствовало его консолидации.

Основой внешнеполитического развития стран Центральной Азии в 90-е годы прошлого века стала многовекторная дипломатия, отвечавшая интересам расположенных здесь малых государств. Ограниченность финансовых, экономических, научно-интеллектуальных, технологических ресурсов, необходимость выстраивания нового формата отношений с традиционными партнерами в рамках СНГ объективным образом способствовала росту их отношений с "большим миром". Не последнюю роль в этом процессе сыграл и интерес ведущих держав к освоению ранее закрытого геополитического и геоэкономического пространства, обладающего значительными человеческими и природными ресурсами.

Значимым фактором, определяющим особенности формирования внешней политики стран региона, стала необходимость выработки единого, консолидированного ответа на общие угрозы. Их транснациональный и трансграничный характер обусловил необходимость внутрирегиональной и внерегиональной кооперации, способствуя возникновению принципиально новых институтов безопасности. Свидетельством тому служит эволюция ШОС, являющейся на данный момент одним из образцов многостороннего сотрудничества в решении политических и экономических вопросов.

В то же время, становление внешней политики стран Центральной Азии на ограниченной временной и ресурсной основе обусловило ярко выраженную "пафосность" и декларативность многих начинаний. Это привело к тому, что в 1990-е годы - начале 2000-х годов внутри региона происходило своего рода соревнование по количеству выдвигаемых внешнеполитических инициатив, что не могло не сказаться на их качестве и уровне реализации. Думается, что это явление носило временный характер, будучи обусловленным "болезнью роста", переживаемой на начальном этапе становления национальной государственности.

Помимо этого, в последние годы в развитии расположенных здесь стран определился ряд негативных факторов, позволяющих судить о растущей тенденции их скрытой десуверенизации. Данное явление имеет комплексно-детерминированный характер. Оно обусловлено возрастающим внешним давлением на государства Центральной Азии из-за усиливающегося соперничества мировых держав за доминирование в регионе. Наряду с этим, тому способствует очевидная слабость экономик и отставание стран региона в научно-информационной сфере, что позволяет иностранным донорам активно влиять на процесс принятия и реализации в них важнейших внутриполитических и экономических решений. Сочетание названных факторов приводит к тому, что новые независимые государства Центральной Азии, помимо своей воли, постепенно превращаются в объекты мировой политики, утрачивая искомое субъектное состояние. Некоторое позитивное исключение в этом сейчас составляет Казахстан, в силу ряда причин все более "отрываясь" от других стран Центральной Азии.

Нельзя не отметить и наличие определенных различий во внешней политике государств Центральной Азии. Наиболее явно это проявляется в поиске и выборе стратегических партнеров на международной арене. Определенное влияние на это оказало присутствие у каждого из них локальных, характерных для них особенностей развития в предшествующий период.

Признавая объективный характер различий, необходимо отметить их отличающийся характер для процесса внутрирегиональной интеграции. Ясно осознаваемая и поддерживаемая странами региона необходимость создания единого политического и экономического пространства наталкивается на кажущиеся непреодолимыми препятствия. Они рождаются из-за разнящегося видения наиболее приемлемых и реально достижимых средств обеспечения этой цели.

Дополнительно оценивая мотивы и интересы государств региона при их участии в интеграционных процессах, можно указать на следующее.

Интеграционные инициативы президента Республики Казахстан Н. Назарбаева, помимо практической пользы, были и остаются направленными на повышение его внешнеполитического авторитета. Укрепление позиций Казахстана приводит к тому, что он постепенно превращается в регионального лидера, посредством которого развитые страны мира пытаются проводить выгодную им политику в Центральной Азии.

Для Кыргызстана участие в интеграционных проектах и союзах до сих пор остается вопросом выживания. Кыргызстан все более зависит от своих соседей по региону в политическом и экономическом отношении. Демографическое и экономическое давление со стороны южных соседей (Узбекистан, Таджикистан) на Кыргызстан вынуждает его поддерживать интеграционные инициативы руководства Казахстана.

Таджикистан всегда проявлял особую заинтересованность к участию в центральноазиатской интеграции. Однако, этому мешали внутригражданский конфликт 1992-1997 годов и особая позиция Узбекистана. Позднее, в 1998 году войдя в состав ЦАЭС, Таджикистан по многим вопросам блокировался с Кыргызстаном, имеющим сходные проблемы в экономическом развитии и использовании гидроэнергоресурсов.

Туркменистан открыто отказался участвовать в интеграционных проектах на региональном уровне. Это было обусловлено как политическими, так и экономическими мотивами. В частности, определенная автономность экономики страны и богатые углеводородные ресурсы позволяли ему выживать без помощи соседей.

Узбекистан крайне подозрительно воспринимал интеграционные проекты, имевшие политическую направленность. Это было обусловлено тем, что, Узбекистан стремился избежать зависимости от разного рода наднациональных структур, так и извлечь, в первую очередь, экономические плюсы. Учитывая геополитическое положение Узбекистана, необходимо признать, что без его серьезного участия любой проект интеграции в Центральной Азии становится бессмысленным.

Указанные обстоятельства привели к тому, что интеграция и ее конкретные механизмы по-разному интерпретировались руководителями государств Центральной Азии. Это, разумеется, не могло не сказаться на "скорости, глубине и качестве" центральноазиатской интеграции. Чаще всего, к сожалению, это приводило к негативным результатам.

После распада Советского Союза ее активными инициаторами выступили две наиболее крупные республики региона - Казахстан и Узбекистан, при том, что первые попытки к этому предпринимались еще в 1990 году. 10 января 1994 года в Ташкенте президентами Казахстана и Узбекистана был подписан Договор о создании Единого Экономического Пространства между этими государствами, в котором определялись основные направления сотрудничества. 16 января 1994 года к нему присоединилась Кыргызская Республика. Именно это, по мнению ряда экспертов, и стало реальным началом процесса центральноазиатской интеграции. Участие третьей страны привело к тому, что 30 апреля 1994 года в г. Чолпон-Ата был подписан Договор о создании Единого экономического пространства между Республикой Узбекистан, Республикой Казахстан и Кыргызской Республикой .

Цель интеграции подобного рода определена в первой статье Договора. Согласно ей, единое экономическое пространство создается в целях развития и реализации совместных программ по углублению экономической интеграции между Республикой Казахстан, Кыргызской Республикой и Республикой Узбекистан и предполагает свободное перемещение товаров, услуг, капиталов, рабочей силы и обеспечивает согласованную кредитно-расчетную, бюджетную, таможенную и валютную политику . Первоначально это интеграционное объединение получило название Центральноазиатского Союза (ЦАС).

Очередным шагом на пути интеграции трех государств явилось создание рабочих органов нового интеграционного объединения. В 1994 году был учрежден Межгосударственный совет ЦАС. В его структуре были определены основные рабочие органы в виде Совета премьер-министров, Совета министров иностранных дел, Совета министров обороны Республики Казахстан, Кыргызской Республики и Республики Узбекистан. Постоянно действующим рабочим органом Межгоссовета был определен Исполнительный комитет. На него были возложены координационно-консультативные, прогнозно-аналитические, информационные функции, а также контроль за выполнением решений Межгоссовета и его институтов . Немногим позднее, 5 августа 1994 года на встрече глав государств в Бишкеке был учрежден Центральноазиатский банк сотрудничества и развития (ЦАБСиР) с уставным капиталом 9 млн. долларов США .

17 марта 1998 года в Бишкеке прошло заседание Совета премьер-министров трех государств - Узбекистана, Казахстана и Кыргызстана. На нем были рассмотрены вопросы создания международных консорциумов, а также проекты межправительственных соглашений об использовании водно-энергетических ресурсов бассейна реки Сырдарья, охране окружающей среды и рациональном природопользовании, программы сотрудничества в области миграции населения, здравоохранения и медицинской науки .

26 июня 1998 года в Бишкеке проведено заседание глав правительств ЦАС, в котором приняло участие руководство Таджикистана. Тем самым юридически оформилось расширение состава региональной группировки с "тройки" до "четверки". Почти все вопросы повестки дня включали корректировку документов, связанных с включением в союз нового участника . С этого момента официально вступило в действие новое название союза - Центрально-Азиатское Экономическое Сообщество (ЦАЭС).

Весомым практическим результатом встречи глав ЦАЭС (г. Ташкент, апрель 2000 года) стало принятие масштабного Договора о совместных действиях по борьбе с терроризмом, политическим и религиозным экстремизмом, транснациональной организованной преступностью и иными угрозами стабильности и безопасности . Ввиду его особой актуальности, он был ратифицирован национальными парламентами и вступил в действие уже осенью 2000 года.

Немногим позднее, в июне 2000 года в Душанбе было проведено заседание Межгоссовета, на котором удалось принять важнейшие документы - стратегию интеграционного развития до 2005 года и программу первоочередных действий по формированию ЕЭП в Центральной Азии. По мнению участников этого заседания, реализация программы позволит преодолеть существующие разногласия. На первом этапе четыре страны планировали сделать свой рынок зоной свободной торговли. За этим последует создание таможенного, платежного и валютного союзов. Конечная цель заключается в создании единого рынка товаров, услуг, капиталов.

Как вынужденный шаг в развитии интеграции на центральноазиатском пространстве следует отметить итоги встречи глав ЦАЭС (г. Ташкент, 27-28 декабря 2001 года), в ходе которой было принято решение о создании на базе ЦАЭС Организации Центральноазиатский Союз . Как отмечалось в комментариях по итогам встречи, такое решение было принято в целях активизации многопланового сотрудничества в области политических, торгово-экономических, научно-технических и культурно-гуманитарных отношений. Целями новой организации должны стать диверсификация политического диалога, совершенствование форм и механизмов региональной экономической интеграции, углубление взаимопонимания по вопросам формирования единого пространства безопасности, выработка совместных действий по поддержанию мира и стабильности в регионе.

Переход от ЦАЭС к ОЦАС предполагал расширение формата сотрудничества стран региона в обеспечении взаимной безопасности и совместном противостоянии угрозам стабильности в регионе. Позитивный смысл данного решения заключался в том, что оно, хоть и с запозданием, было направлено на усиление динамики интеграционных процессов в регионе.

Внешним побудительным мотивом послужили события 11 сентября 2001 года, обусловившие необходимость разработки новой концепции сотрудничества (на основе еще большего сближения стран региона) в свете резко изменившейся военно-политической ситуации. Переход к новой форме сотрудничества предполагал более высокий уровень исполнения принимаемых решений, что в конечном итоге направлено на повышение эффективности деятельности новой организации. В результате двухдневной работы глав ОЦАС было выработано совместное заявление, представляющее собой согласованный ответ стран региона вызовам терроризма, политического экстремизма .

Решение о создании ОЦАС как нового типа интеграционной структуры окончательно закреплено в ходе встречи президентов 28 февраля 2002 года в г. Алматы. Вследствие малой эффективности рабочих органов ЦАЭС было принято решение об их упразднении и замене на Комитет национальных координаторов.

В ноябре 2002 года в Ташкенте состоялась первая встреча парламентариев в рамках ОЦАС. Руководители законодательных органов приняли решение создать институт межпарламентского сотрудничества – Совещание парламентариев стран-членов ОЦАС.

По итогам саммита глав ОЦАС, состоявшегося в июле 2003 года, было принято решение о ликвидации ЦАБСиР из-за невыполнения им первоначально планируемых функций.

С учетом малой действенности экономических институтов, сложившихся в ЦАЭС, при создании ОЦАС было принято решение о регулярном проведении на базе ОЦАС бизнес - форумов, позволяющих обсуждать наиболее актуальные проблемы развития и корректировать по ним совместные позиции. По итогам двух бизнес - форумов, состоявшихся 28-29 ноября 2002 года и 6 мая 2003 года в городах Ташкент и Ош, главами государств была дана высокая оценка готовности стран к реализации совместных проектов, включая гармонизацию законодательства, облегчение правил торговли, укрепление прямых контактов между предприятиями и бизнесменами, привлечение инвестиций в экономику центральноазиатских государств .

За время, прошедшее с момента образования ОЦАС, особый акцент в формировании внутренней политики был сделан на усилении политического и экономического сотрудничества в регионе, выработке единой позиции государств-участников в международных организациях по актуальным вопросам международной политики, привлечении международных доноров к решению жизненно важных проблем развития региона .

Анализ основных итогов деятельности ОЦАС уже в то время показал обозначившийся разрыв между декларациями политиков и реальной действительностью. Основные пункты критики ЦАЭС сохранили значение и для обновленной организации.

Единое экономическое пространство в регионе формировалось медленно и со значительны¬ми трудностями. За минувшие годы не удалось согласовать таможенную, антидемпинговую, налоговую политику, конвертировать валюты. Отсутствуют концепция и программа защиты коллективных интересов при экспорте энергоносителей и сырьевых ресурсов, не сформированы меры для реального повышения конкурентоспособности промышленности. Не решаются перманентно нарастающие проблемы в сферах взаимовыгодного использования водного, энергетического, газового, транспортного комплек¬сов. В последнее время сокращаются культурные и научные связи, не требующие значи¬тельных затрат на их реализацию. Нет необходимой координации в реформировании и струк¬турной перестройке экономик. Не в полном объеме выполняются условия подпи¬санных ранее соглашений .

Не была согласована экспортная политика, что приводило к неоправданной конкуренции государств-участников по отдельным группам экспортной продукции на рынках третьих стран. Тормозом на пути интеграционного процесса стало разноскоростное реформирование экономик, односторонние решения, ущемляющие интересы парт¬неров. Казахстан в конце 90-х годов односторонне проводил тарифное и нетариф¬ное регулирование торговли внутри ЦАЭС. Кыргызстан в качестве "ограничительно - запрети¬тельной" меры использовал свои водно-энергетические ресурсы. Узбекистан проявлял изоляционистские тенденции, ориентируясь на страны за пределами ЦАЭС и СНГ .

Катализатором отмеченных негативных процессов оставалось сочетание взаимосвязанных факторов, рождаемых неоднозначно оцениваемой позицией потенциальных "лидеров" региона - Казахстана и Узбекистана - к процессу внутрирегиональной интеграции.

К его наиболее существенным моментам следует отнести:

• Перманентно сохранявшееся соперничество между ними за лидерство в регионе, подкрепляемое опорой на внерегиональных союзников. Это препятствовало выработке единой позиции по основным вопросам внутренней и внешней политики в Центральной Азии ,

• Отсутствие у Казахстана и Узбекистана глубокого интереса ко внутрирегиональной кооперации и интеграции, поскольку их основные торговые партнеры были расположены вне Центральной Азии. Формируемые механизмы внутрирегиональной интеграции оказались важны для них лишь как одно из средств воздействия на потенциальных соперников в переделе внутрирегиональных сфер влияния,

• Систематический характер принимало ущемление экономических интересов более слабых партнеров по ОЦАС - Кыргызстана и Таджикистана.

Отмеченные выше негативные моменты непосредственно отразились на динамике и глубине процессов внутрирегиональной интеграции, демотивируя их участников. Вследствие этого, стало неизбежно появление публикаций с такими симптоматичными названиями как, например, "Региональная кооперация в Центральной Азии: миссия невыполнима?" .

В целом, к настоящему времени, в истории интеграции в Центральной Азии, по мнению автора, можно условно выделить несколько фаз.

Первая фаза (подготовительная) охватила 1990-1993 годы. В это время, на фоне обретения независимости и осознания невозможности успешно развиваться в одиночку была создана основа для процесса интеграции.

Вторая фаза (период "малоэффективной реализации") охватила время с 1994 по 2005 годы. Для нее характерен процесс вялотекущей интеграции с чрезвычайно низкими результатами, одним из проявлений чего явилось постоянное переформатирование и изменение векторов сотрудничества. Наглядно это определилось в переходе от ЦАС (1994 год) к ЦАЭС (1998 год) и ОЦАС (2002 год). Многие инициативы приобрели декларативный характер, из-за чего подобный формат интеграции не устраивал большинство участников.

Третья фаза (дезинтеграция) протекает с октября 2005 года по настоящее время. ОЦАС прекратил свое существование, став частью ЕврАзЭС. Формальным предлогом стало совпадение целей, решаемых этими организациями. Фактическим же поводом послужила нежизнеспособность ОЦАС. Несмотря на очевидный провал и затухание интеграционных импульсов, сегодня в Центральной Азии продолжается поиск новых форм сотрудничества. Очевидным лидером процесса внутрегиональной интеграции (по крайней мере, на уровне выдвигаемых инициатив) остается Казахстан. В частности, это проявляется в том, что Казахстан в 2006-2007 годах продолжил вести активные переговоры с Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном о создании двусторонних межгосударственных союзов, которые могли бы стать основой последующего процесса эффективного экономического и политического взаимодействия. Несмотря на отрицательную позицию Узбекистана, процесс переговоров продолжается.

Особый интерес, в связи с этим, представляет сопоставление проектов интеграции региона, предлагаемых внерегиональными державами. К настоящему времени, можно указать на четыре проекта, имеющих реально оформленную инфраструктуру практической реализации.

Россия предлагает проект интеграции в рамках "постсоветского" пространства посредством институтов ЕврАзЭС. При этом, несмотря на более высокий статус СНГ, оно фактически не рассматривается в качестве более предпочтительного.

Китай в качестве наиболее вероятного механизма экономического и политического взаимодействия предлагает ШОС, в котором участвуют четыре государства региона и Россия, активный интерес к которому, в последнее время проявляет Туркмения.

США в апреле - октябре 2005 году выступили с инициативой создания "Большой Центральной Азии", благодаря которой регион фактически превращается в придаток сателлитов США в Южной Азии.

Европейский Союз с конца 1990-х годов ведет активную работу по внедрению в Центральной Азии региональных проектов, которые позволили бы нашим государствам выступать с единых позиций. На это же направлена новая, измененная стратегия ЕС в Центральной Азии на период 2007-2013 годов, реализуемая по семи направлениям.

Наиболее жизнеспособными могут стать такого рода варианты "внешней интеграции", которые учитывали бы интересы не только их инициаторов, но и государств региона, а также основных участников межгосударственного сотрудничества в Центральной Азии. Практическое воплощение это предложение может найти в создании и реализации стратегии "антикризисного" развития Центральной Азии посредством совместного проекта новых независимых государств региона и ведущих стран мира, имеющих здесь свои интересы.

Несмотря на наличие реальных оснований для реализации "внешних проектов интеграции", наиболее оптимальным для Центральной Азии выглядит рост внутрирегионального сотрудничества и переход к состоянию самостоятельного политического и экономического субъекта международных отношений.

С учетом отмеченного, можно указать на три наиболее вероятных сценария реализации интеграционных процессов в Центральной Азии.

Первый, наименее приемлемый, вариант интеграции заключается в поглощении региона внешними силами. Контуры данного плана проглядывают в проекте "Большой Центральной Азии", инициируемом США. Введение региона в круг подконтрольных официальному Вашингтону стран Южной Азии превратит его в сателлита американских внешнеполитических интересов, приведя к неизбежному конфликту с традиционно дружественными Россией и Китаем.

Второй сценарий интеграции может выразиться в т.н. "сетевой модели внутрирегиональной интеграции", находящей практическое выражение в инициативах Казахстана. Это выражается в создании сети двусторонних соглашений внутри региона, которые, со временем, могут быть переведены на уровень интеграционного объединения.

И третий сценарий, апеллирующий к начальному опыту интеграции Европейского Союза в виде ЕврОУС, а именно, созданию специализированных трансграничных консорциумов, позволяющих взаимовыгодно эксплуатировать наиболее значимые ресурсы региона. Речь идет не о скомпрометировавшей себя модели межправительственных отношений, удобной для крупных стран региона, которая была направлена на контроль за гидроэнергоресурсами менее развитых Кыргызстана и Таджикистана. Напротив, должна быть реализована "компенсационная" модель экономических отношений, при которой затраты на использование воды "стран верхнего течения", становящейся все более дорогим товаром в засушливой Центральной Азии, должны в полной мере возмещаться энергоносителями в виде нефти и газа "стран нижнего течения". Не исключен вариант создания транспортно-коммуникационного объединения, которому удастся успешно решить проблему преодоления внутренней и внешней изолированности стран Центральной Азии.

Сравнительный анализ подобных сценариев с учетом опыта интеграции Западной Европы и Юго-Восточной Азии подводит к мысли, что наиболее успешными окажутся именно экономические, а не политические проекты, приносящие взаимную выгоду всем участникам.

Лишь они смогут сдвинуть тяжелейший воз центральноазиатской интеграции, переведя в позитивный формат экономические и политические отношения как внутри региона, так и отношения региона с его основными внешнеполитическими партнерами.

С учетом собственного негативного опыта, основой региональной интеграции должно стать консолидированное устремление элит региона к созданию единого политического, экономического и культурного пространства. В настоящее время внутренний конфронтационный потенциал в Центральной Азии существенно превышает интеграционный. И все же, ситуация не выглядит безвыходной. В качестве наиболее очевидного средства его преодоления выступает необходимость соединения усилий для минимизации коммуникативной, информационной и технологической изолированности региона. Особое значение приобретает разумное использование опыта европейской интеграции как модели для интеграции евразийской .

Принципиальное значение для успеха внутрирегиональной интеграции имеет применение квалифицированного управления, соединяющего в себе компетентность, социальную ориентированность внутринациональной и внутрегиональной политики, создание условий для прозрачного управления, сдерживающего рост коррупционных проявлений.

Не менее важно умение эффективно использовать природные и людские ресурсы, рассматривая первые как невосполнимые и дающие лишь внешнее и ограниченное во времени процветание. Как показывает мировая практика, между наличием энергетического богатства и экономическим ростом отсутствует автоматическая зависимость.

Для достижения этого необходимо проведение согласованной и компетентной политики сразу по нескольким направлениям. Наиболее перспективными среди них, с точки зрения интересов безопасности Кыргызстана на региональном уровне, выступают:

1. Создание единого энергетического рынка и сети транспортных коридоров в Центральной Азии,

2. Содействие экономическому росту стран региона путем специальных программ "подтягивания" до среднего уровня менее развитых участников, аналогичных действующим в Европейском Союзе,

3. Унификация действующего законодательства в валютно-финансовой сфере как основы для развития механизмов внутренних инвестиций,

4. Широкое внедрение программ научно-технической и культурной кооперации,

5. Создание полномочных органов по противодействию нетрадиционным угрозам безопасности, в частности, борьбе с отмыванием криминальных средств, организованной преступностью и терроризмом.

Несмотря на значительные трудности, встающие перед странами региона, только согласованные действия в решении этих и иных проблем способны обеспечить успех самостоятельным интеграционным начинаниям в Центральной Азии.

Нур Омаров, д.и.н., профессор КРСУ

08/10/2008