Выйти из западной геополитической ловушки

Политикум постсоветской Армении переживает очередной "большой греческий переполох". Хронология и канва предшествовавших этому событий в общих чертах таковы.

21 июня 2008 г. заместитель госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии Дэниэл Фрид призвал, с одной стороны, Турцию открыть границу с Арменией, с другой стороны, Армению – "признать существующую границу и отказаться от всяких притязаний на территорию современной Турции, а также отвечать в конструктивном русле на любые усилия со стороны Турции".

23–24 июня 2008 г. Президент Армении Серж Саргсян, находясь с визитом в Москве, объявил о намерении "предпринять новые шаги в направлении установления отношений с Турцией". И, в частности, – пригласить президента блокирующей Армению Турции Абдуллу Гюля на матч футбольных сборных в Ереване 6 сентября 2008. В Ереване сразу заговорили о том, что подобное намерение было согласовано с Москвой.

Гюль принял приглашение, и президент Шахматной федерации Армении Серж Саргсян снискал еще и лавры инициатора "футбольной дипломатии". Однако в промежутке Грузия начала, а Россия закончила "пятидневную войну", имеющую кое–какое отношение к устройству 5–го угла для Пентагона.

В ходе этой войны у российских политологов появилась странная иллюзия, не изжитая поныне: якобы Турция то ли "поддержала Россию в ситуации с Южной Осетией" (грудью закрыла Проливы перед форштевнями кораблей американских ВМС, спешивших на помощь Грузии), то ли "выдержала подчеркнутый нейтралитет". Известные факты противоречат этому.

Первое заявление Джорджа Буша–младшего по поводу войны в Грузии, с распоряжением послать в Грузию гуманитарную помощь на военных кораблях США, относится к 11 августа, когда судьба кампании была решена. Министр обороны США Роберт Гейтс сразу же заверил, что Пентагон не стремится взять под свой контроль порты и аэропорты Грузии, на что очень рассчитывал Саакашвили. Визит премьер–министра Турции Эрдогана в Москву был почему–то расценен как жест поддержки, хотя в Москве в поддержку действий России Эрдоган не сказал НИЧЕГО, а в Тбилиси провозгласил: "Целью моего визита в Грузию является разделение боли от раны, нанесенной нашим соседям… Турция поддерживает суверенитет и территориальную целостность Грузии…" Вполне ясно.

В дальнейшем Турция пропустила в Черное море НАТО–вскую армаду, в составе которой были и турецкие корабли, и участвовала в патрулировании северной акватории моря. А 29 августа Анкара предупредила о введении ограничений в торговле с Россией.

Однако эти события почему-то не были замечены российскими политологами, продолжающими принимать "евразийство" Турции всерьез.

Москва позитивно встретила турецкие предложения о создании т.н. "платформы безопасности" в Закавказье, а некоторые комментаторы восприняли их как приглашение к российско–турецкому "кондоминиуму" в бассейне Черного моря.

Геополитические соображения на этот счет хорошо известны. Турция является держательницей режима Черноморских проливов и теоретически может перекрыть их перед недружественными России силами. А также справедливо опасается появления независимого Курдистана вследствие присутствия американской армии в Ираке, а тем паче – ее развертывания в Пятиморье (на Ближнем и Среднем Востоке), северной вершиной которого является Закавказье.

Эта модельная ситуация уже встречалась в истории. После Первой мировой войны турецкие лидеры, в страхе перед разделом Турции империалистическим Западом, стали говорить чуть ли не на большевистском языке и размахивать красным флагом. И получили военную помощь от Ленина. Решив свои вопросы, турки тут же заморозили отношения с Россией. Потом Турция двинулась по пути "евроинтеграции" и дошла этим путем до приема на отдых и лечение чеченских боевиков.

Реликтом тех лет остались Московский и Карсский договоры, которыми Россия и Турция зафиксировали границы и взаимные интересы в Закавказье, причем Россия в Московском договоре обязалась перед Турцией обеспечить принятие Арменией соответствующих пунктов в Карсском. Эти договоры чуть ли не каждый армянский политолог вспоминает с истерикой, начиная традиционное камлание на тему "предательства России".

Затем пошли слухи о том, что Россия лоббирует открытие Турцией границы со своим союзником – Арменией по причине небезопасности дороги через Грузию, война с которой может возобновиться. Эти слухи накануне приезда Гюля в Ереван подкреплялись сообщением о работах по срочному восстановлению железнодорожного перехода к Карсу со стороны дочерней структуры РЖД – ЗАО "Южно–Кавказская железная дорога".

Месяц спустя российский министр иностранных дел С. Лавров в интервью "Российской газете" заметил: "У Армении огромные трудности с общением с внешним миром… В коренных интересах армянского народа как можно скорее эту ситуацию разблокировать".

Лично мне трудно судить об интересах армянского народа: руководители Армении, фехтующие этими интересами для обоснования какой угодно политики (включая посылку армянского контингента в Косово и Ирак), по сей день не удосужились сформулировать, в чем же состоят интересы именно армянского народа - отличные от интересов, скажем, англичан или бенгальцев.

Как бы то ни было, развитие завязанного на Армению политического сюжета не могло обойтись без обращения к теме Карабахского урегулирования. И, констатировав, что для Армении "географических и политических выходов в действительности немного", С. Лавров заявил: "Как только нагорно–карабахское урегулирование станет фактом, Турция готова будет помочь Армении установить нормальные связи с внешним миром, естественно через установление официальных, дипломатических отношений между Анкарой и Ереваном… Остались нерешенными два–три вопроса… Прежде всего речь идет о Лачинском коридоре".

В Армении это вызвало легко объяснимый шок. Уже упомянутые профессионально истеричные политологи привычно пустились в шахсей–вахсей, причитая о том, что Россия "предала" Армению. Да еще, как нарочно, американский сопредседатель Минской группы Мэтью Брайза принялся настаивать на предваряющем процедуры Карабахского урегулирования признании Арменией принципа территориальной целостности Азербайджана.

Заметим, что истеричность означенных политологов проявляет себя отнюдь не допущением того, что Россия не может в определенной обстановке предпочесть кооперацию с Турцией, а в том, что их антироссийские вопли бессодержательны и ведут к сползанию в западную геополитическую ловушку.

Однако не только для них, но и для каждого армянина совершенно неприемлема постановка армянской политической жизни в зависимость от воли Анкары. Сергей Лавров не может об этом не знать.

Кроме того, сведение "Карабахского урегулирования" к Лачинскому коридору означает очевидную потерю в ближайшем будущем окруженного Азербайджаном Нагорного Карабаха. Что обессмысливает жертвы армянского народа ради Карабаха, а впоследствии ведет к потере всей Армении, когда Турцию от Азербайджана будут отделять несколько десятков километров, через Нахичеван. Абсолютно прав доктор политологии Армен Айвазян, когда говорит: "Карабахский вопрос не может быть урегулирован посредством переговоров – давайте смотреть в лицо реальности".

Параллельно турецкое экономическое присутствие в Армении будет использовано для коррупционного расшатывания армянской государственности и превращения армянской экономики в придаток к рынку турецких товаров. Не исключаю, что некоторые ереванские чиновники это предвкушают.

Кстати о рынках. На днях посетил крупнейшую по масштабам и жалкую на взгляд ежегодную выставку "Armenia EXPO". Разговоры с павильонными девицами были стандартны: "Ваша фирма что–либо производит в Армении? Нет, мы импортеры". Число исключений не превышало дюжины. На этом фоне рассчитывать на подъем разоренной армянской экономики от предполагаемого снижения экспортно–импортных издержек нелепо.

Столь же нелепо рассчитывать на бесперебойность российского военного транзита в Армению через Турцию - даже если Турция выйдет или, что вероятнее, ее выбросят из НАТО. Дорога через Грузию на самом деле гораздо надежнее, ибо Грузия настолько зависит от России и Армении, что не может себе позволить не выполнить жестко поставленное совместное требование Москвы и Еревана. Кратко, эта зависимость выражается в возможности достижения выполнения этих требований военным путем (о чем свидетельствует недавняя кампания против наперегонки разбежавшихся грузинских вояк), в легкости отделения армянонаселенного Джавахка, прикрытого горами и дающего выход на Батуми, в большом количестве грузинских нелегалов, которых Россия может выслать на постоянное место жительства, как и в их денежных переводах из России в Грузию, которые всегда легко перекрыть.

Тогда какую геополитическую задачу может решать приурочивание Армении к всамделишному или иллюзорному потеплению русско-турецких отношений?

Обязывающее признание Абхазии и Южной Осетии и размещение там военных контингентов означают для России уязвимость незавершенного проекта. Редконаселенный юг Осетии – фактически горстку деревень на территории величиной с Москву – защитить от обстрелов и диверсий невозможно. Южная Осетия и Абхазия, увы, неизбежно "будут находиться под постоянной угрозой военной атаки", – до тех пор, пока существует грузинский менталитет. Конечно, юг Осетии может рассматриваться как выход, раз Москва изучает технически виртуозный проект прокладывания железной дороги в Цхинвал. Но выход куда, если там почти нечего делать? И зачем, если есть железные дороги через Абхазию и Апшерон, а в Закавказье планируется "стабильность и безопасность", обеспечиваемые совместно с Турцией?

Нападения Грузии на юг Осетии неизбежны и ставят вопрос о сверхзадачах российского присутствия там, а не об устойчивости транзита в Армению. Какой смысл вместо решения этого конкретного вопроса, возникшего в результате глубоко осознанных действий России на Кавказе, призывать решать еще более трудный Карабахский вопрос? Чтобы снискать расположение Турции и открыть через нее дорогу в Армению?

Зато прочтение фразы российского министра об Армении в смысле сверхзадачи выхода России на юг Осетии расставляет точки над i. Тогда аренда Армянской железной дороги Россией предстает логической предпосылкой военной экспедиции и дорогостоящего пробрасывания рельсов через Главный Кавказский хребет. Ведь от Цхинвала до Джавахка по прямой всего 40 километров.

Вообще, представление о Грузии как о широко раскинувшейся стране – артефакт специфического литературного вкуса. По сути, Грузия – это узкая полоса отчуждения, по 20 километров с обеих сторон железной дороги Тифлис – Поти. Остальное – районы проживания армян, аджарцев, азербайджанцев, дискретных картвельских субэтносов.

Отсюда следует, что намерение России реанимировать Карсский договор с Турцией в новых (хорошо забытых старых) условиях – изолируя Закавказье от израильско-американской войны с Ираном и вообще американской угрозы России с юга – подразумевает два варианта реакции руководства Армении.

1) Либо Армения пойдет навстречу России, через Джавахк в Гори, открыв всецело собственный и прямой железнодорожный коридор на Север и создав на месте Грузии Тифлисскую и Кутаисскую республики. И тогда Турция вынуждена будет довольствоваться обещанием России отстаивать ее территориальную целостность от посягательств США, а Азербайджан, отрезанный от Черного моря, вспомнит, как надо славить дружбу и партнерство с Россией, и подтвердит приверженность мирному разрешению Карабахского конфликта.

2) Либо руководство Армении идеологически останется в орбите Запада, со своей замшелой "комплементарностью", а проще выражаясь, – политикой "и нашим, и вашим", и продолжит протурецко–пронатовские реверансы. Тогда Россия может предоставить Карабах Азербайджану, а то, что останется от Армении, – постепенному поглощению Турцией, заинтересованной в том, чтобы заблокировать "признание геноцида армян" на Западе. При этом российские базы военные сохранятся - для гарантирования российского контроля над уже сделанными инфраструктурными инвестициями (энергетика, связь, железная дорога) и предотвращения возможных турецких эксцессов.

Таким образом, для Армении политика Москвы означает: а) предложение реальной политической альтернативы; б) предложение обозначить максимум и минимум политических притязаний, которые могут быть поддержаны Россией. Максимум состоит в движении на Север с упрочением за собою Арцаха (Карабаха) на Востоке и твердой перспективой экономических свершений. А минимум – в движении на Запад, с утратой Севера, Востока и Юга, но продлением физического выживания на неопределенное и шаткое будущее.

В русле "максимума" - и все наброски федерализации Грузии. Ведь естественным первым шагом такой федерализации является опять–таки эмансипация компактного и опоясанного горами Джавахка. За ним может последовать находящаяся к Западу от него Аджария, которая может стать главным армянским портом и туристическим анклавом на Черном море. Как и азербайджанонаселенные районы на востоке Грузии, если они компенсируют Баку расставание с Карабахом. Недавние сообщения российских СМИ об относящихся к Грузии подобных пожеланиях Турции и Азербайджана свидетельствуют, что эти наброски могут служить, как говорят дипломаты, "предметом переговоров".

Так что вопрос сводится к готовности армянского руководства действовать рука об руку с Россией, сообразуясь с перспективами "максимума". Возможно, визит Президента Армении С. Саргсяна в Тбилиси и достигнутое там соглашение о строительстве автомагистрали из Армении через Джавахк к Батуми есть сдвиг в верном направлении.

19.10.2008
Левон КАЗАРЯН (Армения)