Кардинальные изменения на Южном Кавказе после "пятидневной войны" были использованы Турцией для того, чтобы произвести переориентацию своей внешней политики.

Уже в разгар конфликта было ясно, что Анкара намерена играть более серьезную роль на Кавказе, нежели раньше. В период вооруженного грузино-осетинского (грузино-российского) противостояния Турция лавировала между вовлеченными в конфликт державами в вопросе о проходе военных судов США и НАТО через Черноморские проливы (1). Сразу после этого Анкара выступила с инициативой разработки "платформы безопасности и стабильности на Кавказе", приглашая к участию Россию, Грузию, Армению и Азербайджан. Наиболее спорные потенциальные участники проекта – Москва и Ереван - неожиданно высказались в поддержку "платформы" (2).

Турецкая болезнь империализма

Для Турции южнокавказское направление имеет серьезное значение не только в геополитическом плане, но и в плане будущего политических элит этой страны, раздираемых в настоящее время идеологическим конфликтом. Противостояние между правящей партией исламистов и охраняющим секулярный политический курс генералитетом привело к дезориентации страны в целом: неясно – пойдет ли Турция путем европеизации с националистическим оттенком или произойдет крен в сторону радикальной исламизации.

Фактически Турция, будучи в силу традиции своей государственности глубоко империалистичной, но вынужденной долгое время оставаться в пределах своих границ, оказалась перед лицом кризиса идентичности. Империя, которая не разрастается, подвергается энтропии, что и происходит с турецким государством.

После окончания "холодной войны" и двух войн в Заливе ситуация на Ближнем Востоке кардинально изменилась. В регионе закрепились американские войска, и Вашингтон больше не нуждается в сильной Турции как проводнике американской политики. Соответственно, уменьшаются и возможности маневра на Ближнем Востоке для Анкары, и Вашингтон пытается вытеснить уже как ненужного конкурента.

Выбор кавказского направления может быть использован турецкой элитой как консолидирующий фактор: на данный момент именно Закавказье является тем регионом, где Анкара может вести самостоятельную национальную политику, свободную от давления Запада, с одной стороны, и политического ислама – с другой. Здесь у Анкары есть контролируемый союзник – Азербайджан, а также Грузия, которая в силу кризиса грузинской государственности пошла на максимальное сближение с Турцией. Анкаре осталось правильно определить момент, когда можно будет втянуть в орбиту турецкой политики "проблемную" Армению и своего старого конкурента на Кавказе – Россию.

Турецкий прорыв?

Можно ли говорить, что Анкара воспользовалась региональным хаосом и смогла, быстро сориентировавшись, проникнуть на Южный Кавказ? Правильнее сказать, что Турция использовала осложнение ситуации для того, чтобы начать осуществление давнего плана проникновения в регион, который долго был для турецкой властной элиты "крепким орешком". Это хорошо заметно на примере Армении – самого проблемного соседа Турции.

Армяно-турецкие отношения показывают, что резкий выход Турции на кавказскую арену был заранее рассчитан до мелочей. В сентябре 2008 года произошло беспрецедентное событие – в Ереван по приглашению Сержа Саркисяна приехал на футбольный матч президент Турции Абдулла Гюль. С учетом отсутствия между двумя странами дипломатических отношений и разделяющего их исторического конфликта, - шаг весьма неординарный. Сразу заговорили о том, что "лед тронулся" и наконец-то, Армения и Турция смогут решить свои проблемы и стать "нормальными" соседями.

С Арменией переговоры о шагах по нормализации отношений велись закулисно в Швейцарии, по крайней мере, за несколько месяцев до того, как Абдулла Гюль приехал в Ереван на футбол. Хотя на поверхности все выглядело так, что Ереван и Анкара брошены в объятия друг другу "пятидневной войной", в действительности грузино-осетинский конфликт стал лишь катализатором событий, которые так или иначе должны были произойти.

Армяно-турецкие отношения стали меняться с невероятной быстротой. Происходящее в отношениях между двумя странами, с одной стороны, является совершенно неожиданным и прорывным. С другой стороны, маловероятно, что Ереван и Анкара неожиданно пошли навстречу друг другу исключительно из возникшей вдруг жажды добрососедства. Вероятнее всего, сценарий сверхдинамичного сближения Еревана с Анкарой был разработан при посредничестве западных держав еще при президенте Роберте Кочаряне. Ждали лишь удобного момента для начала реализации этого сценария. Иначе трудно объяснить, например, молниеносное подписание соглашения о поставках армянской электроэнергии в Турцию, снятие вето Армении на полноценное членство Анкары в ЕБРР (Европейском банке реконструкции и развития), сообщения о полном разблокировании армянского воздушного пространства со стороны Турции и др.

Вспомним, что Серж Саркисян сделал свое официальное предложение по улучшению армяно-турецких отношений в июне 2008 года. К тому времени он только-только вступил на пост президента, и положение его было довольно шатким (внутриполитическая ситуация в стране была накалена до предела). Предложение пойти на диалог с Турцией в тот момент было крайне рискованным, во всяком случае, прочности в армянском обществе новому президенту не добавляло. Инициатива С.Саркисяна на турецком направлении была выдвинута даже без предварительной подготовки благоприятного общественного мнения. Это еще один довод в пользу того, что стремительное сближение между Турцией и Арменией было подготовлено заранее, а события вокруг Грузии послужили лишь сигналом к началу игры.

Может ли Турция быть союзником?

По всей видимости, Ереван был вынужден начать действовать на турецком направлении под серьезным давлением Запада. Для Вашингтона и Брюсселя разблокирование армяно-турецкой границы означает резкое изменение баланса сил в регионе, так как в этом случае Армения будет отвязана в плане транспортных коммуникаций от России, и, соответственно, влияние Москвы на Ереван резко уменьшится.

Однако параллельно начавшееся укрепление позиций России на Кавказе привело к деформации американского плана уменьшения влияния Москвы на Ереван. Здесь Анкара прибегла к собственным внешнеполитическим методам ослабления влияния на нее извне. Пойдя на сближение с Россией, Турция смогла в целом нейтрализовать воздействие западных держав. При этом сама Россия "удерживается" турецкой стороной, так как через Азербайджан и частично Грузию Анкара имеет серьезные рычаги давления на Южном Кавказе. В настоящий момент Анкаре удается маневрировать между Москвой, Брюсселем и Вашингтоном, всюду зондируя возможности расширения турецкого присутствия в регионе.

Следует учитывать, что для Турции сближение с Россией является тактическим ходом. Предполагать, что события вокруг Грузии могут стать залогом создания геополитического союза или даже оси Москва - Анкара, было бы наивно: турецкая политическая элита здраво понимает, что Россия – ее основной конкурент на Кавказе и в Черноморском регионе.

В самой Армении, похоже, также не особо рады сомнительным планам резкого улучшения отношений с Турцией. Несмотря на то, что весь сентябрь армянская политическая элита посвятила одам улучшению армяно-турецких отношений, уже в середине октября премьер-министр Армении Тигран Саркисян дал понять в довольно резкой форме, что Анкара не изменила сути своей политики (3).

Сейчас развитие событий существенно замедлилось, и в ближайшее время на южнокавказском направлении глубоких изменений, по-видимому, не будет. Есть несколько "узлов", без развязывания которых любые резкие изменения в регионе возымеют исключительно негативный характер для всех. Один из важнейших "узлов" - Карабах. Турция, у которой нет рычагов воздействия на этот конфликт, активно пытается встроиться в переговорный процесс. Москва со своей стороны пытается взять ситуацию в свои руки. Скорее всего, в ближайшее время ни одна из сторон полностью взять под контроль карабахскую проблему не сможет.

И еще одно важное обстоятельство. Некоторые серьезные региональные силы пока даже не начали действовать в новой ситуации. Иран, например, занял сейчас позицию максимально допустимого промедления и лишь порой напоминает, что с ним следует считаться. Можно не сомневаться, что со временем Тегеран попытается максимально воспрепятствовать формированию на Южном Кавказе новых союзов, угрожающих его безопасности (а ей угрожают сейчас любые резкие изменения). В частности, для иранской стороны было бы нежелательным усиление позиций Турции, в особенности – слишком быстрое сближение ее с Арменией и Россией. Поэтому Тегеран попытается всячески затормозить такие политические изменения на Южном Кавказе, которые ведут к смещению основных геополитических векторов. Рычаги воздействия на ситуацию у иранцев есть.

________________________________

1. Турция не пустила корабли США в Грузию, ИА Росбалт, 16 августа 2008, http://www.rosbalt.ru/2008/08/16/514262.html

2. Сергей Лавров: Россия приветствует турецкую инициативу по созданию Кавказской платформы, PanARMENIAN.Net, 03.10.2008, http://www.panarmenian.net/news/rus/?nid=27246

3. Премьер-министр Армении Тигран Саркисян подверг критике высказывания президента Турции и главы МИД Азербайдажана, касающиеся урегулирования в Нагорном Карабахе. "Мы считаем опасным выражение "оккупированные территории", которое сделал президент Турции на сессии Генеральной ассамблеи ООН, а выступление министра иностранных дел Азербайджана Эльмара Мамедъярова о том, что нагорно-карабахский конфликт должен быть урегулирован в рамках логики резолюции ООН, полностью искажает переговорный процесс", - сказал журналистам Саркисян. "Выступления в ООН президента Турции и главы МИД Азербайджана были похожи на "холодный душ", поскольку не были созвучны духу предыдущих встреч и достигнутых ранее соглашений", - отметил Саркисян (INTERFAX.RU, 16. 10. 2008).

30.10.2008
Самвел МАРТИРОСЯН