Ценности самоопределения
Сегодня, когда мир меняется на глазах, наступает поворот в многовековом споре Запада и Востока. А в нем особое, даже центральное место занимает вопрос о самоопределении народов.

Под самоопределением народов понимают два разных понятия, столь же различные, как поле, в котором пашут, и поле векторов и тензоров. Самоопределение системное и самоопределение политическое.

Системное самоопределение известно человечеству с древних времен.

Политическое самоопределение – относительно новое изобретение, зафиксированное в тезисах Вудро Вилсона во время Первой мировой войны.

Системное самоопределение близко к понятию суверенитета. Это право народов и стран свободно выбирать свою политическую, экономическую, этическую системы и жить в соответствии со своей системой ценностей.

Политическое самоопределение – право народов, зачастую понимаемых как этнические единицы, на политическую независимость, на создание своего государства, на отделение или присоединение к другому государству.

Оба права отражены в Хартии ООН (статья 1, параграф 2 и статья 55, параграф 1). Но применяются они по-разному.

Поговорим сначала о политическом самоопределении, то есть о реализации некоего якобы естественного права народов на отделение и создание политически независимых государств. Запад поддерживает политическое самоопределение применительно к Востоку и активно требует независимости Тибета, Кашмира, Чечни, Белуджистана, Вазиристана, Курдистана и других регионов. Полное выполнение этой программы привело бы к расчленению Востока на сотни мини-государств, причем все эти мини-государства придерживались бы западной либеральной системы ценностей. Так сказать, национальные по характеру, неолиберальные по содержанию.

Теоретически политическое самоопределение могло бы быть обращено и против стран Запада, поскольку и они этнически неоднородны. Так, Франция включает Прованс и Каталонию, которые отстоят от господствующего северо-французского этноса, по крайней мере так же, как Украина от России. Франция включает и Страну Басков, и Бретань, и Корсику, которые можно сравнить по степени культурной удаленности от центра с Татарстаном и Чечней. Соединенные Штаты содержат несколько национально-территориальных единиц, от старого Дикси до традиционной Новой Англии, а также ряд особых этнических групп, в первую очередь многомиллионные общины испано-американцев и афроамериканцев. Они удерживаются вместе с помощью единого национального мифа, по которому все жители Франции – французы, а все жители США – американцы. То есть применительно к себе Запад считает народом или нацией политический конструкт, но применительно к Востоку обращается к его этническим и культурным компонентам.

Используя принцип политического самоопределения, Запад сумел расчленить Оттоманскую Империю на Грецию и Турцию, Балканы и Ближний Восток. Практически все самоопределившиеся с европейской помощью страны стали – по крайней мере на некоторое время – британскими колониями, протекторатами или зависимыми территориями, а затем были встроены в Pax Americana. Реализация принципа политического самоопределения привела к массовой резне и массовым этническим чисткам, подобных которым мир ранее не знал. Смирна и Салоники, горькая судьба греков и турок, армян и курдов, а позднее сербов и албанцев были вызваны применением этого оружия массового уничтожения.

Даже там, где этот принцип был реализован без большого кровопролития – а именно, при распаде Советского Союза – он с неизбежностью привел к возникновению прозападных режимов, черпающих свою силу и легитимность извне, из ядра гегемонии.

Но вот ирония судьбы – в XIX в. Запад был разделен на ряд враждующих между собой национальных государств, в то время как Восток был организован в крупные содружества наций – Оттоманскую, Австро-Венгерскую, Российскую, Китайскую и Индийскую "империи", практически цивилизации. Таким же цивилизационным блоком был Иран и тесно связанные с ним афганские и среднеазиатские территории.

Прошло без малого двести лет, и теперь в XXI в. Запад и Восток поменялись местами. Некогда разобщенный Запад объединен в два крупных наднациональных блока, Евросоюз и США, а некогда объединенный Восток разделен на десятки государств, и процесс дробления продолжает идти.

Поэтому мы можем сказать, что принцип политического самоопределения есть мощное оружие идеологической войны, использованное Западом для подчинения Востока. В СССР этот принцип теоретически признавался в силу исторических причин. Он был унаследован от европейских марксистов как часть европейской доктрины. И у тех он был направлен против Востока, и те отказывались его применять к территориям под западным управлением. Сергей Кара-Мурза показал в своей недавней книге "Маркс против русской революции", что западные марксисты отрицали право на самоопределение славян, живших под немецким контролем, и настаивали на самоопределении территорий Российской империи. Российские коммунисты-ленинцы сохранили этот принцип в теории, хотя на практике минимизировали его употребление. И все же теоретически сохраненный принцип сработал как мина замедленного действия в 1991 г. и разорвал Советский Союз, принеся огромный ущерб всем жителям страны. Начались потоки беженцев, насильственное изменение культур, искоренение языков, вспыхнули местные войны.

Настало время отвергнуть это фальшивое вымышленное "право" на словах и на деле. Словесная дань этому "праву" вызывает кровопролитие. Востоку (то есть всем странам к востоку от Западной Европы) лучше возвратиться к своим корням, или, что то же самое, использовать европейский опыт интеграции и восстановить те крупные содружества народов, которые традиционно объединяли его население. Тут все страны Востока могут проявить единство. Рассмотрим коротко проблемы Китая, Индии, России.

Невозможно согласиться с идеей самоопределения Тибета, по которой два миллиона тибетцев, а точнее, их элиты, стали бы хозяевами гигантской территории в миллионы квадратных километров, а проживающие на этих территориях миллионы людей лишились бы прав, а то и жизни. Самоопределение Тибета привело бы к гигантской этнической чистке, подорвало бы Китай и Индию – поскольку части исторического Тибета включены в Индию – и создало бы еще одну базу Запада в самом сердце Евразии.

Неприемлемо и самоопределение Кашмира, поскольку самоопределившийся исламский Кашмир неизбежно утратил бы две трети своей территории – буддистский Ладах и индуистский Джамму. Потекли бы потоки беженцев-мусульман из Ладаха и Джамму, они бы выдавили индуистов и буддистов, и вся страна оказалась бы разрушена – даже если такой эксперимент не привел бы к большой войне между Индией и Пакистаном. Вместо этого в Индии могут подумать о большом интеграционном проекте воссоединения Индии и Пакистана, а также о преодолении Линии Дюрана (Durand Line).

Вряд ли политическое самоопределение частей бывшего Советского Союза и Российской империи задержится в нынешней фазе. Трагедией стала независимость Украины, где прозападный режим Ющенко ведет войну против культурных ценностей десятков миллионов граждан, запрещает им пользоваться родным языком и даже объявляет величайшего писателя Украины – Гоголя – иностранным автором. В интересах народов Украины и России – снова воссоединиться.

Принципу политического самоопределения мы можем противопоставить более фундаментальные принципы человеческого общежития – запрещение дискриминации и избежание кровопролития. Создание новых государств на этнической, религиозной или языковой основе неизбежно приводит к кровопролитию и к дискриминации значительного числа граждан, не относящихся к титульной группе.

Так, создание независимых эстонского, латышского или грузинского государств привело к массовой дискриминации неэстонцев, нелатышей и некартвелов соответственно, составляющих без малого половину населения этих стран. Уже при первой попытке создания этих государств после Первой мировой войны их новые националистические элиты экспроприировали и изгнали местное немецкое население из Латвии и Эстонии и армян из Грузии. При второй попытке в 90-е гг. их жертвами стали русские в Латвии и Эстонии, абхазы и осетины в Грузии. Защита абхазов и осетин породила в свою очередь проблему грузинских беженцев. Единственно правильным выходом была бы реинтеграция постсоветского пространства и других ареалов, возникших после распада крупных восточных содружеств ("империй").

При этом реинтеграция бывшей Византийской или Оттоманской империи могла бы стать проектом, прямо противоположным процессу фрагментации, который уже привел к возникновению десятка балканских государств, трех единиц на месте Ирака, к отторжению Ливана от Сирии, Косова от Сербии, грозит оторвать Курдистан от Турции. При прямом участии России и Турции, Греции и Сирии народы региона смогли бы запустить свой интеграционный проект и тем самым остановить дискриминацию, обнищание, подчинение Западу.

Приоритет антидискриминационного принципа над политическим самоопределением может быть утвержден на Ближнем Востоке. Один из важных западных проектов в этом регионе – еврейское государство – является и рассадником дискриминации, и фактором, поощряющим сепаратистские настроения, и американской базой, и потенциальным источником агрессии, и нарушителем идеи нераспространения ядерного оружия. Решением могло бы стать создание одного, не дискриминирующего своих жителей по пятому пункту, государства на территории Израиля – Палестины. Поскольку не удалось реализовать резолюцию ООН о создании двух государств – палестинского и еврейского – на территории Палестины, следует отказаться от этой идеи и приступить к интеграционному процессу. Превращение гегемонистского и дискриминирующего еврейского государства в государство всех его граждан – как того требуют многие еврейские, христианские и мусульманские жители страны – явится поворотным моментом на пути Востока от фрагментации к интеграции.

Теперь обратимся к более важному принципу самоопределения народов – их праву жить самостоятельно в соответствии с их собственными идеями, ценностями и представлениями. На пути системного самоопределения стоит западный гегемонизм.

Запад исторически стремился к гегемонии – не только материальной, отразившейся в завоевательных войнах и колонизации, но и духовной, нашедшей свое раннее отражение в претензиях Папы Римского на primacy, первенство и главенство над всеми патриархами и церквами. Это стремление к духовной гегемонии иногда определяют как "евроцентричность", хотя такое определение явно сужает проблему. Речь идет не о провинциальной ограниченности европейцев и североамериканцев, которые в первую очередь интересуются своими делами и поэтому все меряют своим аршином, глядя со своей колокольни, таким образом греша против политической корректности. Это была бы евроцентричность, и в этом мы бы их не упрекнули. Но Западу свойственен гегемонизм, далеко выходящий за рамки евроцентризма. Об этом писал в свое время Эдуард Саид, видевший стремление к политическому и идеологическому господству за культурным евроцентризмом.

В наше время западный гегемонизм стал особой новой силой, отдельной от общества, в котором он возник. Гегемонизм, ранее обращенный вовне, сейчас обратился вовнутрь. Гегемонистическая либеральная парадигма Запада стала враждебной и по отношению к народам Запада. Временное перемирие, заключенное между гегемонистами и народами Запада, подошло к концу.

Гегемонизм отрицает право народов на самоопределение в первом и важнейшем смысле.

Гегемонисты отрицают:

– право иранцев жить в соответствии с их религиозными нормами и под управлением религиозных лидеров;

– право народа Северной Кореи и Кубы придерживаться коммунистической системы ценностей и формы управления;

– право палестинцев избрать религиозное, солидаристское правительство Хамаса;

– и даже право россиян и малайзийцев держать телевидение в основном под национальным контролем.

Гегемонисты отрицают право народов на политическую систему и на систему ценностей, отличные от их представлений. Как и в XIX в., несмотря на столетие антиколониальной борьбы, несмотря на призывы к плюрализму и на диалог цивилизаций, западные гегемонисты и их сторонники утверждают явно или подразумевают, что есть только одна система ценностей – западная, либеральная, светская, цивилизованная, а все прочие системы являются ошибочными, преступными, порочными, неполноценными.

Восток стоит на другой позиции – есть разные системы ценностей, и цивилизации (не отдельные этнические группы) способны и вправе сами выбрать для себя свой путь, не навязывая его другим. Признавая за Западом право жить по его собственной мерке, Восток во всем своем многообразии утверждает такое же право и для себя. Именно это имел в виду президент России Дмитрий Медведев, провозглашая свою доктрину многополярности.

Многополярность не сводится к множественности силовых факторов, как это пытаются представить. Многополярность – это в первую очередь многоукладность мира, находящая свое отражение в праве народов на самоопределение-1, то есть право народов на выбор своей системы ценностей.

Теоретически соглашаясь с этим правом, зафиксированным в Уставе ООН, гегемонисты отрицают его по существу и ведут борьбу против любой другой системы ценностей, требуя покорности – если не политической и экономической, то ценностной и цивилизационной.

Холодная война была не войной двух равных политических систем, но войной за право стран Востока жить по своим меркам, по своим ценностям. Коммунистический Восток не стремился навязать или распространить свою систему ценностей на Западную Европу и на Северную Америку, то есть на сердцевину Запада, в то время как Запад отрицал право Востока жить по своим понятиям.

Ноам Чомски пытался в своих многочисленных трудах свести эту тенденцию к ее экономическому фактору. По его словам, Соединенные Штаты, этот носитель духа Запада, хочет "лишь" допуска на рынки и к ресурсам других стран. То есть интерес Запада – чисто меркантильный. "Право грабить" – так называл его Чомски. Это было бы достаточно плохо, но история последних лет показывает, что дело обстоит хуже, и противники Востока требуют не только кошелек, но и душу.

Западные политики, общественные деятели и СМИ восстанавливают систему единого цивилизационного контроля над миром, используя международные судебные и координирующие организации, от Международного суда и особых трибуналов до Комиссии по ядерной энергии. Лидеры Востока пока еще не осознали, что эти якобы международные организации находятся под западным контролем и активно подрывают цивилизационную самостоятельность Востока.

Приоритет духа над материей – то есть то, что Запад не ограничивается посягательствами на кошелек – ощущают во многих странах мира. Так, после падения СССР последующие правители России постоянно утверждали, что, несмотря на свою независимость в выборе конкретных мер по развитию или охране своих материальных ресурсов, Россия полностью вписана в западную систему ценностей, а потому не является врагом или идеологическим конкурентом.

Но Россия – как и прочие страны, не входящие в сердцевину Запада, в Core, не вписана в современную западную систему ценностей и остается идеологическим – цивилизационным - противником Западной гегемонии. Система ценностей, выбор которой является главным признаком системного самоопределения, это и есть система грехов и добродетелей, а они не совпадают в разных цивилизациях.

Ведомое Западом прогрессивное человечество за последние сто с лишним лет не только пересело из саней в автомобиль и вместо задушевных бесед на завалинке подключилось к CNN. Оно еще полностью перековало грехи прошлого в добродетели, а добродетели – в грехи. Чревоугодник ведет теперь колонку о ресторанах, распутник кичится своими склонностями на гей-параде, гневливый призывает разбомбить Тегеран, а алчность стала лучшей и ценнейшей чертой нового человека. Раньше за сребролюбие жарили черти в аду и батюшка не допускал к причастию, а сегодня о жадюгах снимают фильм "Олигарх" и пишут в ЖЗЛ.

Наши системы ценностей разделены разным отношением к большинству народа и к Богу. Восток стремится к солидарности, выбирает Бога и отвергает алчность, господствующая либеральная парадигма Запада провозглашает индивидуализм, утверждает стяжательство как высшую добродетель и отводит вере в Бога скромное место в личном гардеробе верующего. То есть евангельская максима – Бог или мама – оказалась верна в наши дни в явном неприкрытом виде.

Сейчас, когда рушатся карточные дворцы, возведенные мамоной, исчезают иллюзии насчет единственно верного, потому что единственно правильного пути рыночной цивилизации. Жадность, даже если именовать ее умножадность, не может не разрушить общество. Так что общества Востока, выбравшие Бога, поступили мудрее, чем общества Запада, избравшие мамону, но отвернувшиеся от Бога.

Верующие подвергаются преследованиям в странах Запада. В Соединенных Штатах, оплоте гегемонизма, вопреки воле верующего большинства, запрещено даже поздравление с Рождеством и Пасхой Христовой, за проведение елки – учителей увольняют. Напротив того, в странах Востока жива вера в Бога. В России полны храмы, люди поздравляют друг друга с религиозными праздниками, вера живет в народе и влияет на солидарность общества. Так же обстоит дело и в других восточных странах – в Турции, в Иране, в Палестине, где народ предпочел солидарность, основанную на вере, холодному и лишенному сочувствия светскому национализму.

На Западе подобные взгляды на интеграцию веры в ткань солидаристского общества высказывали наиболее духовные люди минувшего века – Симона Вайль и Т.С. Элиот.

Но поражение веры и солидаризма привело к власти либеральный гегемонизм. Гегемонизму пора положить предел, и только тогда цивилизации смогут относиться с уважением друг к другу, и слово "самоопределение" вновь обретет смысл. Нынешний момент дает нам надежду на осуществление этой мечты.

По материалам доклада на Всемирном форуме "Диалог Цивилизаций", Родос, 9–13 октября 2008 г.
Израиль ШАМИР