ПРОЩАНИЕ ПО-УЗБЕКСКИ
Почему Ислам Каримов расстается с ЕврАзЭС
В большой политике любое событие необходимо оценивать с позиции места, времени и обстоятельств. Если по этой цепочке оценивать решение Узбекистана подать заявку на выход из Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), то на первое место выходят время и обстоятельства.

Начнем со времени. Кавказский кризис показал, что Россия готова принимать вызовы Запада на постсоветском пространстве и фактически вернула себе статус ключевого глобального игрока. Но ситуация стала складываться таким образом, что на первый план на постсоветском пространстве начали выходить проблемы системы коллективной безопасности. И именно об этом аспекте сотрудничества государств-членов ОДКБ говорили лидеры России сразу после завершения кавказского кризиса.

Напомним, что в сентябре нынешнего года в Москве состоялось заседание Совета коллективной безопасности ОДКБ, на котором, в частности, обсуждался ход выполнения Плана коалиционного военного строительства, было скорректировано решение Совета ОДКБ от 2001 года о Коллективных силах быстрого развертывания Среднеазиатского региона коллективной безопасности. В те дни в условиях информационной и даже политической блокады трудно было рассуждать о перспективах структурированного диалога Москвы и европейских столиц в рамках сотрудничества с Североатлантическим альянсом. То была пора принятия конкретных непростых решений. Так, например, Казахстан решил не только вывести свои капиталы из Грузии, но и осуществить заметный крен в сторону "стратегического партнера и союзника" – России.

Заполнение "казахского вакуума"

19 августа МИД этой страны в своем заявлении поддержал действия России на Кавказе. В то же время Астана не признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Но как бы то ни было, для нее кавказский кризис завершил эпоху реализация модели, которую условно называли и "вашим и нашим" - политически – с Россией, экономически – с Западом. Поэтому создание Таможенного союза России, Казахстана и Белоруссии стало приобретать большую актуальность. 10 октября на заседании Межгоссовета ЕврАзЭС были приняты решения "О формировании Таможенного союза и единого экономического пространства в рамках Евразийского экономического сообщества". Кроме того, главы государств, формирующих Таможенный союз, приняли решение о вступлении в силу Договора о Комиссии Таможенного союза и Договора о создании единой таможенной территории и формировании Таможенного союза, подписанных главами государств 6 октября 2007 года. Становилось также очевидно и то, что "смена вектора" в политике Астаны – единственного участника из государств Средней Азии в Таможенном союзе- выводит ее на лидирующие позиции в этом регионе мира.

В то же время соседний Узбекистан, который не был "завязан" в кавказских проблемах, стал понимать, что появляется шанс заполнить пусть даже временно "казахский вакуум" в широком спектре отношений Запад - Средняя Азия. Президент решил предпринять "по-азиатски" изощренный ход: в письме в адрес Интеграционного комитета ЕврАзЭС он выразил несогласие с принципами присоединения государств этого сообщества к Таможенному союзу Беларуси, Казахстана и России. "Предусмотрено, что оставшиеся страны-члены присоединятся к документам Таможенного союза без каких-либо оговорок и замечаний, то есть без обсуждения и учета насущных интересов каждого государства. Само собой разумеется, что такая постановка вопроса неприемлема", - говорится в письме. Речь идет о разных подходах к решению вопросов валютной политики и взаимной защите инвестиций, концепции формирования единого энергетического и транспортного пространства и многом другом.

Путь на выход

Эти вопросы и ранее вызывали разногласия среди участников содружества. Но в ситуации, когда необходимо было принимать конкретные решения, определенным образом нейтрализовать политический эффект от своего демарша Ташкент заявил, что его решение о выходе из ЕврАзЭС мотивируется следующими тезисами: "Основные целевые задачи и перечень обсуждаемых вопросов, поставленных в повестку дня ЕврАзЭС, во многом повторяют деятельность СНГ и ОДКБ. Не говоря уже о том, что в структурах, отраслевых и межведомственных советах, а также Межпарламентской Ассамблее ЕврАзЭС и ОДКБ практически принимают участие одни и те же государства-члены. Все это приводит к дублированию и параллелизму в работе межгосударственных структур на постсоветском пространстве и, как результат, безусловно, сказывается на эффективности и результативности их деятельности".

В переводе на обычный язык это означает готовность Узбекистана участвовать в укреплении оборонной безопасности на постсоветском пространстве за счет укрепления ОДКБ и внутри этого оборонного механизма решать проблемы налаживания торгово-экономического сотрудничества между странами-участниками. То есть фактически речь идет о реанимации на постсоветском пространстве элементов блоковой политики, что, в свою очередь, предполагает новый стиль во взаимоотношениях между странами ОДКБ и Западом.

Заметим, что с идеей объединения ЕврАзЭС и ОДКБ Ислам Каримов выступал и раньше на неформальном саммите президентов стран СНГ в Санкт-Петербурге. Он заявил, что нужно "создать мощную организацию". Но тогда к посылу президента Каримова партнеры отнеслись сдержанно и не увидели в этом объединении большого смысла.

Но Ташкент, похоже, задело то, что только после кавказского кризиса Москва стала больше всех других говорить о необходимости укрепления военной составляющей во взаимоотношениях между государствами-союзниками на постсоветском пространстве.

Более того, похоже, что Ташкент владел информацией о том, что в Кремле предпринимают усилия для налаживания конструктивного диалога с Западом после кавказского кризиса, и попытался "сыграть" на этих политико-дипломатических нюансах.

А когда Москва на состоявшемся на днях саммите Россия-ЕС в Ницце предложила провести в середине следующего года саммит международных организаций под эгидой ОБСЕ с участием НАТО и ОДКБ, в Ташкенте осознали значение "двух больших разниц".

Продолжая рассуждения по цепочке "время – обстоятельства", выстраивая событийный ряд в хронологической последовательности, мы можем придти еще к одному любопытному умозаключению. 13 октября главы МИД Евросоюза в Люксембурге приняли решение отменить все санкции против Узбекистана, введенные в мае 2005 года, после трагических событий в Андижане. По мнению агентства Reuters, главным сторонником, лоббистом улучшения отношений ЕС с Узбекистаном выступила Германия. Таким образом, Узбекистан стал второй страной в СНГ после Белоруссии, в отношении которой Евросоюз снял санкции на посещение высокопоставленным чиновниками стран - членов Шенгенского соглашения. Правда, президент Белоруссии Александр Лукашенко сразу предпринял усилия для того, чтобы не вызывать ненужных подозрений со стороны России. Ташкент промолчал, хотя в СМИ появилась "утечка" о визите в одну из европейских столиц главы службы национальной безопасности Узбекистана. Вслед за этим в германской печати увеличилось число публикаций относительно новой стратегии по проникновению в Среднюю Азию.

Дыма без огня не бывает

После развала СССР система отношений Россия – Узбекистан часто выглядела асимметричной, что порождало соблазн среди аналитиков интерпретировать внешнеполитический курс Узбекистана преимущественно в регионально замкнутом пространстве. Но если оценивать ход событий в широком геополитическом контексте, то многое в политике становится более очевидным.

Начнем с того, что на днях премьер-министр Владимир Путин сделал "неожиданное" заявление о возможности свертывания проекта по строительству "Северного потока" "ввиду нерешительности Европы в окончательном решении этого вопроса, которая уже несколько лет не может дать добро на строительство газовой трубы между российским Выборгом и немецким Грайфсвальдом". Это заявление прозвучало на фоне сообщения глава Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу о необходимости экономии энергии, который представил новый "План по экономическому оздоровлению", согласно которому к 2020 году зависимость Европы от нефтяных и газовых поставок России году должна быть снижена примерно на четверть.

"План Барозу" рождался не сразу. Еще в апреле месяце Евросоюз заявил о желании провести нынешней осенью специальной встречи с представителями Туркменистана, Казахстана и Узбекистана по вопросам создания Каспийско-черноморского энергетического коридора из Средней Азии к границам ЕС, минуя Россию, через Азербайджан, Грузию и Турцию в Европу (проект Nabucco). Напомним, что его собирается реализовать консорциум из австрийской OMV (неформальный лидер), немецкой RWE, венгерской MOL, румынской Transgaz, болгарской Bulgargaz и турецкой Botas. Труба из Турции в Австрию должна доставлять газ в обход России из каспийского региона, а также с Ближнего Востока. Газопровод планировалось ввести в строй в 2009-м, затем в 2011 году, а некоторое время назад срок официально перенесли на 2013 год. Однако вооруженная агрессия Грузии в Южной Осетии поставила под серьезное сомнение не только транзитные возможности этой страны, но и всю хрупкую систему региональной безопасности на Кавказе. Вышел из "игры" и Казахстан. Затем стала организационно структурироваться так называемая "газовая ОПЕК" с участием России, Ирана и Кувейта. Таким образом Турменистан и Узбекистан, как газодобыващие страны, оказывались блокированными на южном направлении. Более того, премьер-министр Владимир Путин призвал Запад не бояться нового образования, а Европе предложил поторопиться с одобрением нового газопровода из России, пригрозив в противном случае сжижать газ и продавать его дороже, в том числе и на других рынках.

Запад оказался в сложной ситуации. С одной стороны, он заявляет, что проект "Южный поток" вроде бы не является альтернативой Nabucco и Транскаспийского газопровода. С другой - приоритетными для себя считает проекты доставки газа Каспия в Европу в обход России, а также проект нефтепровода Одесса-Броды-Плоцк-Гданьск. В этих условиях богатый газом Узбекистан становится тем "звеном", через которое открывается возможность для своеобразного маневра внутри ЕврАзЭС. Поэтому заявление Ташкента о необходимости укрепления ОДКБ вместо ЕврАзЭС является своеобразным зондажем относительно готовности, прежде всего, Москвы идти или не идти на более решительную конфронтацию с Западом. Но по сути, похоже, что Ташкент решил дрейфовать на западном направлении параллельно с Москвой.

Но это только один аспект проблемы. Другой заключается в том, что при этом Узбекистан попытался "укусить за самое больное место" своих партнеров по содружеству. Достаточно вспомнить, что на недавнем саммите в Бишкеке помощник Президента России Сергей Приходько заявлял, что "Россия связывает с ЕврАзЭС более конкретные надежды на движение вперед, чем с СНГ". Потому, что именно в недрах этой структуры вызревал проект по созданию таможенного союза и единого экономического пространства "тройки" Беларусь – Казахстан – Россия". В свою очередь президент Казахстана Нурсултан Назарбаев намекал в этой связи на реанимацию идеи о своей роли ведущего интегратора Средней Азии. "Одна из стратегических целей ЕврАзЭС – его эволюционный переход в более совершенную структуру – Евразийский экономический союз, – заявлял он. – Одним из основных инструментов построения такого союза должен стать реальный сектор экономики, а именно промышленники и предприниматели, банковские и финансовые институты, обеспечивающие инновационное развитие любого государства".

Можно предположить, что Узбекистан в своей внешней политике предпочитает тонкую выжидательную позицию, которая будет меняться с учетом переконфигурации как региональных, так и политических сил в мире. В дальнейшем все будет зависеть от возможности стабильности, которая напрямую связана с нефтегазовыми потоками из Средней Азии, а также с событиями на Кавказе. Москва, видимо, будет действовать мягко, переходя в плоскость усиления экономического взаимодействия с Ташкентом. Во всяком случае, к шагу Ташкента в Кремле отнеслись спокойно.

Автор - Станислав ГЯНДЖИНСКИЙ.

(40)1936
19-26 ноября 2008г