Религиозная толерантность является одним из наиболее сложных феноменов. Профессор Геттисбергского университета (США) Луи Дж.Хэммени считает религиозную толерантность "добродетелью особого вида. ... Желание понять другого может породить неожиданные трудности и оказаться серьезной проблемой" [1, с.90].

Исходя из авторского видения, религиозная толерантность есть признание права на свободу религиозного самоопределения, уважительное отношение граждан к этому праву, к культурно-религиозному плюрализму общества, утвержденных как исходные положения и демократические нормы государства. При этом необходимо различать "внутреннюю" и "внешнюю" ("светскую") трактовки религиозной толерантности. Каждая из них, рассматривая факт достижения религиозной толерантности в рамках плюралистической религиозной конкуренции, состязательности и соперничества, ставит свои вопросы:

1) "внутренняя" - о возможности и границах признания другой религии как подлинной и легитимной встречи со священным. Разрешение данного вопроса касается макроуровня, где рассматривается вопрос об отношении одной религии к другой, т. е. проблема межрелигиозных и межконфессиональных взаимоотношений;

2) "внешняя" - о действенности "западноевропейской" модели толерантности, при которой религия рассматривается как личное (частное) дело каждого человека, а государство проводит политику невмешательства в дела совести своих граждан, если только, конечно, те или иные религиозные убеж­дения не угрожают свободе других членов общества. Здесь речь идет о мегауровне, на котором осуществляются принципы свободы совести.

На этом основании можно утверждать, что религиозная толерантность является одним из факторов политической стабильности и социальной безопасности государства. Наиболее остро этот вопрос ставится в мультиконфессиональных государствах, к которым относится и Республика Казахстан. По официальной отчетности в апреле 2007 года в ней было зарегистрировано 3855 групп (в 2006 г. - 3420, в 2005 г. - 3259), представляющие 42 конфессии и деноминации, различные религиозные миссии и движения. Приведенные данные нельзя считать исчерпывающе точными, поскольку в них охвачены только официально зарегистрированные религиозные общины, чья деятельность известна государственным органам и постоянно озвучивается в СМИ.

Межконфессиональные отношения в Казахстане между конфессиями и деноминациями обусловлены политикой и деятельностью правоохранительных органов этого государства.

Имеются случаи вмешательства местных властей во внутренние дела религиозных объединений, факты необоснованных отказов в регистрации таким религиозным организациям как Свидетели Иеговы, Церковь Саентологии, Церковь Объединения, "Армия Спасения", Церковь Иисуса Христа Святых Последних Дней, пятидесятнические религиозные братства и Евангельский Христианский Миссионерский Союз, что регулярно отмечается в докладах Госдепартамента США о ситуации с соблюдением свободы совести в Казахстане и России.

Недовольство у властей вызывают и официально зарегистрированные религиозные объединения. Так, получил большую известность и вызвал общественный резонанс снос 21 ноября 2006 г. и 15 июня 2007 г. близ г. Алматы 25 жилых домов, принадлежащих юридически зарегистрированному "Обществу Сознания Кришны", в результате кампании, проводимой руководством Карасайского района по лишению права собственности на землю якобы за нарушение законов о частной собственности. Хотя многие обозреватели считают, что действия властей Карасайского района были в основном обусловлены финансовой заинтересованностью в земле, в телевизионном интервью 25 апреля 2006 года представитель акимата Карасайского района заявил, что кришнаиты были опасны для страны и "неприемлемы как религия".

15 сентября 2006 года заместитель начальника штаба антитеррористического центра КНБ заявил в интервью прессе, что КНБ разрабатывает законопроекты, направленные против так называемых деструктивных сект и организаций. Он назвал Церковь Грейс, Церковь Саентологии и Свидетелей Иеговы как организации, чья деятельность должна быть запрещена. А Министерство юстиции распространило брошюру, созданную с целью помочь гражданам "избежать влияния" религиозных сект, предостерегая особенно против Свидетелей Иеговы, баптистов, последователей Ахмади и "Хизбут-тахрир".

Справедливости ради отметим, что "Хизбут-тахрир" является исламистским политическим движением, не порицает террористические акты, совершенные другими группами, и поэтому находится под запретом согласно закону об экстремизме, вследствие чего действия властей по ограничению деятельности "Хизбут-тахрир" и судебному преследованию ее членов по существу не являются ограничением свободы вероисповедания.

В целом, негативное отношение к "новым религиозным движениям" приобрело политическую окраску, что обнаруживается в серии поддерживающих действий со стороны правительственных органов Казахстана только в отношении так называемых "традиционных" конфессий. В Казахстане, начиная с Президента, высокие государственные чиновники регулярно посещают церкви и мечети, а крайне редко, или вовсе не посещают, - молитвенные дома других конфессий. В свою очередь, главный муфтий и православный митрополит в отличие от представителей иных конфессий приглашаются практически на все государственный церемонии. Праздники православного Рождества (7 января) и Курбан байрам (согласно исламскому календарю) объявлены нерабочими днями.

В Мажилисе некоторые депутаты предлагают законодательно утвердить ислам и православие в качестве так называемых "традиционных религий", а всех остальных считать "сектантами". Также вносятся предложения взять служителей ислама и православия на государственное содержание, строить за счет государства мечети и православные храмы. На практике местные органы власти активно участвуют в строительстве мечетей, а две кафедральные - в Астане и Алматы - взяты на государственный бюджет. Такие реалии, безусловно, осложняют отношения между так называемыми "традиционными" и "нетрадиционными" для Казахстана деноминациями.

Большего внимания со стороны государства удостоен ислам. Духовное управление мусульман Казахстана (ДУМК) тесно связано с правительством. Вовлечение этой религии в политический процесс становится одним из распространенных явлений на постказахстанском пространстве. Но ситуация ограничивается пока лишь предложениями ужесточить законодательство с целью создания благоприятных условий только для двух конфессий - суннитского ислама и русского православия. Все это не укладывается в светский характер государства и не соответствует Программе "Казахстан - 2030", где утверждается, что "не может быть речи о том, чтобы какие-либо этнические или религиозные группы получали приоритеты по сравнению с другими. Наша стратегическая задача - единство многочисленных групп населения, разумное сочетание личностных и общественных начал, что дополняет консенсусно-иерархические традиции нашего общества" [2, с.16]. Это означает, что должно существовать равенство прав и ответственности религиозных организаций перед законом.

Союзнические отношения казахстанского государства с исламом и православием провоцируют и без того имеющий место раздор в межконфессиональных отношениях. Так, после 1990 г. возник ряд проблем во внутреннем развитии многих церквей. Внутриконфессиональные противоречия имели место в РПЦ (борьба украинской православной церкви за самостоятельность, появление современной волны обновленчества). Дезинтеграционные процессы имели место в церкви адвентистов, пятидесятников и т. д.

Духовное управление мусульман Казахстана является авторитетным центром мусульманской общины Казахстана. Однако следует также отметить, что ряд исламских организаций (например, суфии, ахмадии) не признает права ДУМК возглавлять и контролировать их деятельность. Это обстоятельство провоцирует латентный внутриконфессиональный конфликт. Он детерминирован также и другими объективными проблемами, сохраняющими разногласия в исламе в РК (значительное число мечетей, не консолидированное ДУМК, деятельность мусульманских фондов, слабо поддающихся контролю, разделение мусульман по "национальным мечетям" и т. д.). Кроме этого, ДУМК проявляет недовольство активностью иностранных миссионеров и резко отрицательно относятся к деятельности, не легитимных, по их мнению, как исламских общин (суфиев, ахмадиев), так и неохристианства, движений гностического типа. Деятельность религиозных меньшинств сводят к неоколониалистской политике ряда мощных зарубежных религиозных организаций.

Неприязненное отношение "основных" конфессий, особенно РПЦ и ДУМК в Казахстане, к религиозным меньшинствам, нарушения принципов свободы совести не согласуются с содержанием современных документов религиозных организаций, регламентирующих толерантное отношение к положению светскости государства и правового принципа свободы совести: в определении Архиерейского Собора Русской православной церкви "О взаимоотношениях церкви с государством и светским обществом на канонической территории Московского Патриархата в настоящее время" (1994 г.), в аналогичном определении Архиерейского Собора Русской православной церкви "О взаимодействиях с государством и светским обществом" (1997 г.), в таких программных документах, как "Основы социальной концепции РПЦ" (2000 г.), "Основные положения социальной программы российских мусульман" (2001 г.), "Основы социальной концепции иудаизма в России" (2002 г.), Декларация "О религиозной свободе" и "Основы социальной концепции в пастырской конституции о Церкви в современном мире "Радость и надежда", принятых II Ватиканским Собором, которыми руководствуется и католическая церковь России, и др.

Анализ этих документов свидетельствует о том, что свобода вероисповедания является приоритетным правом для религиозных объединений, реализацию которого должно гарантировать государство. Однако в "Основах социальной концепции РПЦ" встречается довольно критичное отношение к принципу свободы совести, хотя вместе с тем признается, что "религиозно-мировоззренческий нейтралитет государства не противоречит христианскому представлению о призвании Церкви в обществе" [3, с.26-27].

В целом, в содержании программ остальных конфессий и деноминаций наблюдаются не только концептуальное утверждение принципа отделения религии от государства, но и призывы своих последователей к внутриконфессиональной, и, более того, к межконфессиональной толерантности. Отметим, что эти программы и концепции подготовлены за рубежом (в России, в Ватикане), но, тем не менее, носят всеобщий характер, т. е. обязательны для всех верующих соответствующих конфессий, в том числе и для верующих в Казахстане.

Справедливости ради отметим, что несмотря на люббирование государством так называемых "традиционных" конфессий, на уровне Глав государств, все же проводится некоторая работа по обеспечению и укреплению межконфессиональной толерантности, консолидации религиозных конфессий и деноминаций.

В феврале 2003 г. в г. Алматы была организована пер­вая Международная конференция мира и согласия, в работе которой приняли участие лидеры крупнейших религиозных конфессий.

Более серьезным шагом в укреплении межконфессионального взаимопони­мания стал Первый съезд лидеров мировых и национально-традиционных религий, состоявшийся 23-24 сентября 2003 года в г. Астане. В работе съезда участвовали более 150 делегатов (17 делегаций) и почетные гости из 21 стран мира. Мероприятия съезда освещали 80 зарубежных и 275 казахстанских представителей средств массовой информации.

12-14 сентября 2006 года в г. Астане во Дворце Мира и Согласия состоялся второй Съезд. В его работе при­нимали участие 43 делегации более чем из 20 стран, 450 журнали­стов отечественных и зарубежных СМИ. Съездом был принят документ - Принципы межрелигиозного диалога, который основан на таких понятиях как честность, толерантность, взаимоуважение и равноправие. Еще одним важнейшим итогом форума стало решение о проведе­нии третьего съезда лидеров мировых и традиционных религий в 2009 году в г. Астане и инициатива о создании на базе Дворца Мира и Согласия Международного центра культуры и религии.

Значимым событием был первый визит ныне покойного папы римского Иоанна Павла II в г. Астану в 2001 г. и учреждение в Казахстане католической епархии. Этот визит первого лица в Римско-католической иерархии в Центрально-Азиатский регион подтвердил высокий статус католической церкви, упрочил меж- и внутриконфессиональное согласие в республике. А после посещения 13 марта 2007 года В.Путиным Ватикана, где с Папой Бенедиктом XVI ими были обсуждены пути улучшения отношений между РПЦ и РКЦ, ослабла напряженность между Ватиканом и РПЦ.

Бесспорно, полной изоляции церкви от политики не может быть. Но эти взаимоотношения не должны противоречить принятым положениям и законам. Тем более, по мнению практически всех граждан, во-первых, в обществе должны царить мир, политическая стабильность и безопасность; во-вторых, клерикальная модель государства не приемлема.

Таким образом, тенденции к антиконституционным процессам - ограничению принципа свободы совести, политизации религии, клерикализации, инициируемые правительством и руководством так называемых "традиционных" конфессий в Казахстане обусловлены политикой страны. Ее характерной чертой на современном этапе является религиозная интолерантность, приводящая к резонансным явлениям в обществе.

Цепкова Ирина Борисовна, кандидат политических наук, доцент,соискатель кафедры теоретической и прикладной политологии Казахского национального педагогического университета им. Абая

Список использованных источников:
1. Религиозная традиция и границы толерантности // Человек: образ и сущность. Толерантность и архитектоника эмоций. М.: ИНИОН, 1996.
2. Назарбаев Н.А. Казахстан-2030. Процветание, безопасность и улучшение благосостояния всех казахстанцев. Послание Президента страны народу Казахстана // Казахстанская правда, 1997. - 11 октября (приложение).
3. Основы социальной концепции Русской православной церкви. М., 2001.