Не следует пытаться реабилитировать то, что реабилитации никак не подлежит. Похоже, российские политики наконец осознали эту истину, перестав выговаривать ужасающие вещи, когда на уровне депутатов российской Государственной думы заявлялось, что голод 30-х годов был необходим для построения индустриального общества в СССР. Какая-то просто чудовищная, изуверская, каннибальская логика!
И вот наконец случилось то, что рано или поздно должно было произойти. Читаем в номере 214 газеты "Айкын", в материале журналиста Сейсена Амирбекова "Что скрывается за намерением Москвы отмечать День памяти жертв голодомора?": "В начале недели в Москве прошла конференция, посвященная проблеме голода 30-х годов. Участвовавший в ней депутат российской Государственной думы политолог Сергей Марков предложил собравшимся в память жертв голодомора 30-х годов один день в году объявить траурной датой".
И далее в статье говорится о политической подоплеке данного события. Российская Федерация является правопреемницей СССР. Поэтому, акцентируя внимание на том, что голод был не только в Украине и Казахстане, но и в самой России, депутаты Государственной думы интернационализируют тему. Они пытаются освободить свою многонациональную державу от нависшего над ней страшного обвинения в геноциде народов на этнической почве. Вместе с тем автор пишет: "21–22 ноября 2008 года Украина приглашает к себе руководителей сорока государств мира. В течение пяти дней по всей стране будут проводиться траурные мероприятия, связанные с поминанием жертв голодомора. На сегодня пятнадцать государств признали факт "геноцида", совершенного кремлевским руководством по отношению к украинскому народу, в результате которого в мирное время погибло более семи миллионов украинцев.
И если теперь углубиться в историю, то мы сможем увидеть, что жертвами "красного террора" стали в то время и миллионы казахов. С 1918-го по 1932 год погибло, по разным источникам, от 3 до 4,5 миллиона наших соплеменников. Более одного миллиона казахов вынуждены были, спасая свои жизни, бежать на чужбину. Дополнительно к этому в 1937–1938 годах было репрессировано порядка ста тысяч представителей казахской интеллигенции. Многие из них погибли в лагерях. Шестьдесят шесть тысяч человек было расстреляно. Чудовищные цифры злодеяний".
В эти дни российские политологи, отталкиваясь от собственного тезиса, согласно которому геноцид 30-х годов не являлся этническим, доказывают, что истребление крестьянства в те годы осуществлялось сугубо по классовому признаку, приводя в пример российское Поволжье, где от голода погибло 26 процентов населения. Что выглядит вполне убедительно, если принять во внимание коммунистические убеждения Сталина, воспринимавшего крестьянскую общину в качестве враждебной питательной среды, способствующей зарождению мелкой буржуазии.
Но можно верить и украинским экспертам, называющим Сталина великодержавным русским шовинистом, в полном соответствии с характеристиками таких абсолютно не схожих политиков, как В. И. Ленин и У. Черчилль, данных ими в разное время в адрес тирана. Среди украинских политологов в ходу версия, согласно которой истребление велось как на классовой, так и на этнической основе. Тогда как тем, кто погиб в 30-е годы, было явно не до осознания, по какому признаку их истребляют.
И в то же время понятно, что какими бы резонами ни руководствовался Сталин при принятии своих политических решений, об этом известно сегодня только одному его адвокату – дьяволу.
И вот здесь возникает вопрос: а могло ли быть все иначе, если бы политические события в начале ХХ века в Казахстане приняли другой оборот? И пусть история не терпит сослагательного наклонения, но все же интересно. В газете "Жас Казак" на эту тему рассуждает писатель Анес Сарай.
"На самом деле, – пишет он, – и партия "Алаш" допускала ошибки. Главная из них заключалась в том, что в 1916 году она не поддержала национально-освободительное движение казахов. Лидеры партии "Алаш" были приверженцами либерально-демократических взглядов, уповающими на ненасильственные методы решения проблем. Но если бы они были решительными людьми и поддержали восстание, то события могли повернуться иначе. Никто не говорит из современных историков, что в Торгае Амангельды Иманов, в Семиречье Бекбулат, на западе Казахстана Отепкали Думбуянов собрали порядка пяти тысяч воинов. Для того чтобы подавить восстание, царскому самодержавию пришлось специально из Астрахани отправить пароход с армейскими частями. Это была самая настоящая война. И если принять во внимание, что год спустя сама Москва оказалась в огне революции и России уже стало не до казахов, можно предположить, что правительство Алаш-Орды, имея два года форы, смогло бы к концу 1918 года сформировать собственную армию и милицию, заявив о суверенитете Казахстана. К сожалению, подобного не случилось. Вместо решительных шагов и действий лидеры "Алаша" растратили бесцельно свое время на заигрывание с не имеющим абсолютно никаких перспектив Временным правительством".

И вместо заключения
Так почему молчат казахи? Пытаюсь ответить на вопрос, который сам же и вынес в заголовок. Тем более вполне очевидно, что и украинские, и российские дипломаты хотели бы заручиться поддержкой Казахстана в вопросе геноцида 30-х годов. Ведь в таком случае это была бы на дипломатическом поле игра два против одного. И здесь можно рассуждать по-разному, но вся соль в том, что мы еще и сами окончательно не определились по данной проблеме. И если для президента Ющенко, пришедшего во власть на националистической волне, крайне важно отстоять сегодня свои позиции по голодомору, то для нас куда важнее понять, что мы – не Украина. И над нами соображения политической конъюнктуры не довлеют. Однако мы и не Россия, в которой и до сего времени отыщется немало политиков, пытающихся обелить кровавые преступления Сталина. У нас свой путь. Так что вряд ли будет правильным, если мы вдруг начнем мельтешить и суетиться. Наш голос должен звучать весомо.
В наследство от наших предков нам были завещаны принципы консенсусной степной демократии, когда какую-либо общественную проблему казахи обсуждают долго и нудно, и может быть даже кому-то покажется – надоедливо, как это было с вопросом казахского языка. Но в результате казахи все равно приходят к какому-то определенному знаменателю, становящемуся с этой минуты единым для всех. Так всегда происходило в нашей истории, полагаю, так будет и на этот раз. Торопить нас не надо. Тем более что ни о какой политике и дипломатии даже речи здесь быть не может. Слишком болезненная для нашего народа эта тема – голодомор 30-х годов, чтобы устраивать из нее еще и предмет политического торга.

Серик МАЛЕЕВ,
Алматы

27.11.2008