Требуется: новая "большая стратегия"
У следующего американского президента есть уникальная возможность создать архитектуру 21 века, обеспечивающую мир между народами

Отправной точкой предвыборной кампании Барака Обамы (Barack Obama) стала оппозиция войне в Ираке. Однако в последнее время - и так было до терактов в Индии на прошлой неделе - внешнеполитическая проблематика в США ушла на второй план: ее полностью заслонила тема экономического кризиса. Это, конечно, не означает, что вопросы международных отношений победители на выборах будут просто игнорировать. Несомненно, команда Обамы, которая будет заниматься вопросами национальной безопасности - е состав он должен обнародовать на этой неделе - без промедления приступит к анализу многочисленных проблем, накопившихся на ее "рабочем столе", и делать это будет разумно и компетентно. И вопросов, требующих внимания, более чем достаточно - Ирак, Афганистан, Пакистан, "Аль-Каида", Иран, Россия - не говоря уже о внезапно возникающих кризисах вроде нападения террористов на Мумбаи. Но будем надеяться, что, вступив в должность президента, Обама не ограничится подбором хорошей внешнеполитической команды, правильным распределением обязанностей и разумным реагированием на проблемы, с которыми ему предстоит столкнуться. Его администрации необходимо определиться с общими рамками мировоззрения Америки и ее отношений с другими странами - т.е. разработать "большую стратегию". Сегодня у Соединенных Штатов появилась уникальная возможность предложить всем концепцию, увязывающую их собственные интересы и идеалы с подходами большинства других великих держав. Однако этот шанс не сохранится надолго.

Само понятие "большая стратегия" звучит несколько абстрактно, - скорее как предмет для научной дискуссии - и, на первый взгляд, мало связано с насущными, острыми практическими проблемами. Но в отсутствие стратегии любой администрации придется строить свою политику на заголовках новостей - реагировать на развитие событий, а не предопределять его. Сверхдержава, обладающая интересами по всему миру, и вынужденная заниматься практически всеми вопросами, возникающими на международной арене, очень легко может оказаться в ситуации, когда срочное начнет заслонять важное.

Разработка стратегии начинается с анализа положения в мире и выявления американских интересов, угроз, с которыми эти интересы сталкиваются, и имеющихся ресурсов. Связав воедино все эти элементы, можно продумать конкретные внешнеполитические принципы, отвечающие интересам и идеалам Америки. В этом случае, когда произойдет нечто непредвиденное, реакция на такие события будет строиться в соответствии с этими общими целями - срочное будет поставлено на службу важному. Можно выразиться и по-другому: ни один кризис не "пропадет впустую".

Что же это означает - мыслить стратегически? Примером - пусть и "от противного" - могут служить действия Дика Чейни (Dick Cheney). Сразу после окончания "холодной войны" его подчиненные в Пентагоне подготовили проект документа, представлявшего собой осознанную попытку разработать "большую стратегию". Он назывался "Ориентиры в военной сфере", и, как утверждается, вышел из-под пера тогдашнего первого заместителя министра обороны Пола Вулфовица (Paul Wolfowitz). В этом документе без всякого стеснения утверждалось: Америка должна стремиться к преобладанию и полной свободе маневра на международной арене: "Наша первостепенная цель - не допустить появления у США нового соперника, а значит нам следует стараться помешать любой враждебной державе установить гегемонию в любом регионе, чьи ресурсы, при целенаправленном контроле, могут дать ей могущество мирового масштаба". Самое важное, отмечалось в проекте, - "осознавать, что миропорядок в конечном итоге поддерживается Соединенными Штатами", и что "Соединенные Штаты должны быть готовы предпринимать самостоятельные шаги в тех случаях, когда организовать коллективные действия невозможно".

Джордж Буш-старший счел, что проект чересчур отдает агрессивностью и унилатерализмом, и распорядился смягчить его положения. Этот документ во многом выглядит странно: такое впечатление, что он создавался в эпоху, когда "гегемония в регионе" и "контроль над ресурсами" считались источниками устойчивого могущества. (Китай, к примеру, не делает ни того, ни другого, но благодаря развитию собственной экономики тем не менее стал мировой державой номер два). Однако мысли, высказанные в "Ориентирах" стали мощной идеологической установкой для многих консерваторов, и легли в основу внешнеполитического курса Джорджа Буша-младшего после 11 сентября. Отчасти привлекательность этой стратегической концепции объясняется тем, что она точно улавливала картину мира образца 1990-х. Многие эксперты и политики говорили о начале эпохи многополярности, но в "Ориентирах" справедливо отмечалось - на тот момент могущество США было неоспоримо.

И сегодня любая попытка разработки "большой стратегии" должна начинаться с точного анализа ситуации в мире. В этом смысле хорошим подспорьем для администрации Обамы может стать недавно опубликованный прогноз Национального Совета по делам разведки (National Intelligence Council) "Глобальные тенденции до 2025 г.: мир изменится" ("Global Trends 2025: A Transformed World"). "Международная система, созданная после Второй мировой войны, к 2025 г. изменится почти до неузнаваемости" в результате "взлета" развивающихся стран, глобализации экономики и резкого изменения соотношения сил на мировой арене, отмечается в этом документе. "С точки зрения объемов, скорости и направленности потоков происходящее сегодня перераспределение богатства и экономической мощи - в основном с Запада на Восток - не имеет прецедентов в новой и новейшей истории". Некоторые хватаются за тот факт, что государства с развивающейся рыночной экономикой сейчас переживают спад, доказывая, что эпохе преобладания Запада еще не пришел конец. Однако возвышение "незападного" мира - начавшееся с Японии в 1950-х гг., а затем подхваченное азиатскими "тиграми" в 1960-х, Китаем в 1980-х и Индией с Бразилией в 1990-х - представляет собой мощную и глубокую тенденцию, которая скорее всего сохранится.

В отношении некоторых стран нынешний экономический кризис может даже ускорить этот процесс. К примеру, за последние двадцать лет среднегодовые темпы роста в Китае составляли 9%, а в США - 3%. В ближайшие годы этот показатель для США будет равняться 1%, а для Китая, по самым осторожным оценкам - 5%. Таким образом, если прежде китайская экономика росла в три раза быстрее американской, то теперь будет расти в пять раз быстрее. Это лишь приблизит тот момент, когда по объему ВВП Китай сравняется с США. Теперь вспомним другой факт: Китай обладает гигантскими золотовалютными резервами, а США накопили огромный государственный долг. В общем, возвращение к эпохе американской "однополярности" выглядит маловероятным.

"Взлет остального мира", как я назвал этот процесс, представляет собой экономический феномен, но его последствия носят также политический, военный и культурный характер. Возьмем для примера лишь один месяц прошедшего лета: за это время Индия выразила готовность противостоять США по всему фронту на Дохийском раунде международных торговых переговоров, Россия напала на Грузию и оккупировала часть ее территории, а Китай провел самые масштабные и дорогостоящие Олимпийские игры в истории (расходы составили более 40 миллиардов долларов). Десять лет назад ни одна из этих трех держав не обладала ни силой, ни уверенностью, чтобы предпринять подобные действия. Даже если их темпы роста снизятся, эти страны не захотят безропотно вернуться "на галерку".

В "Глобальных тенденциях" выделяется несколько тревожных аспектов нового международного порядка - соперничество в борьбе за ресурсы, такие как нефть, другое сырье, продовольствие и вода; глобальное потепление; сохраняющаяся террористическая угроза и демографические изменения. Впрочем, самый важный вывод, содержащийся в документе, звучит так: эти перемены происходят на всех уровнях мировой системы и отличаются высокими темпами. Процветания добиваются страны с различным политическим и экономическим строем. Возрастает активность субнациональных групп с самыми различными и противоречивыми интересами. Технический прогресс лишь ускоряет перемены. В общем, налицо все обычные ингредиенты "рецепта нестабильности". Внезапные изменения могут провоцировать неожиданные действия - теракты, всплески сепаратизма, балансирование на грани ядерной войны.

Экономический кризис, скорее всего, увеличивает вероятность дестабилизации. Несмотря на кое-какие циклические колебания - а также события 11 сентября, войны в Ираке и Афганистане - мир в экономическом плане переживал золотой век. Общемировые темпы роста в последние пять лет были выше, чем в любой аналогичный период последних пяти десятилетий. Доходы на душу населения росли быстрее, чем когда-либо в истории. Однако следующие пять лет, по всей вероятности, будут характеризоваться слабым ростом, а возможно и стагнацией или спадом, в ряде важных отраслей. Каковы будут политические последствия этого замедления? В истории экономические потрясения всегда сопровождались брожением в обществе, всплесками национализма и протекционизма. Возможно, нам удастся избежать этой опасности - но учитывать ее мы должны непременно.

В самом широком плане цель США должна состоять в стабилизации нынешнего миропорядка и создании механизмов, с помощью которых происходящие изменения - связанные с взлетом новых великих держав, экономическими потрясениями и борьбой против угроз со стороны субнациональных групп вроде "Аль-Каиды" - могли бы "вписаться" в международное устройство, не опрокидывая его. С чем это связано? С тем, что нынешняя организация мира во многом служит американским интересам и идеалам. Чем выше степень открытости международной системы, тем лучше перспективы для развития торговли, экономической деятельности, контактов и плюрализма, и свободы.

Любая стратегия, имеющая шансы на успех в сегодняшнем мире, должна осуществляться при поддержке и участии многих стран. Возьмем финансовый кризис: поначалу несколько западных государств пытались обуздать его собственными силами. Их правительства словно забыли о глобализации - а ведь она нигде не достигла такого масштаба, как на рынке капитала. Осознав эту истину, пусть и с запозданием, мировые лидеры провели встречу "двадцатки" в Вашингтоне. Это - хороший первый шаг (но именно первый). Без координации действий любые усилия по "ремонту" финансовой системы будут тщетны.

То же самое относится не только к "вялотекущим" проблемам будущего, - эпидемиям, изменению климата - но и к нынешним вызовам в сфере безопасности. Проблема коллективных действий в Афганистане, несмотря на все заявления о сплоченности в борьбе за общее дело - пример, весьма печальный с точки зрения будущего. Тридцать семь государств, действующих с благословения ООН и борющихся с организацией, несущей ответственность за жестокие убийства мирных граждан в десятке стран, тем не менее не могут добиться успеха. Почему? Причин здесь много, но делу явно не способствует тот факт, что лишь немногие из вовлеченных в эту борьбу стран - от наших европейских союзников до Пакистана - действительно готовы отказаться от собственных узко местнических интересов ради общей цели. Борьба с террором в Южной Азии в целом требует эффективного международного сотрудничества. Если мы будем вести себя как обычно, терроризм тоже станет обычным явлением нашей жизни.

Кое-кто скажет: соперничество между государствами - неотъемлемый элемент международных отношений. Но мириться с этим уже нельзя. Трудно представить, как можно решить большинство из главных проблем 21 века без укрепления и упрочения сотрудничества. Реальный кризис, с которым мы столкнулись, вызван не изъянами капитализма или упадком США. Это кризис глобализации. Когда проблемы распространяются за пределы национальных границ, необходимость коллективных действий возрастает. Однако соответствующие институты и механизмы охвачены упадком. ООН, НАТО, Евросоюз - все эти структуры действуют менее эффективно, чем следовало бы. Я не хочу "защищать" какой-либо из этих институтов. Скажем, ООН, и особенно ее Совет Безопасности, страдают массой недочетов и отчасти недееспособны. Но нам нужны какие-то институты для решения проблем мирового масштаба, какие-то механизмы координации политики. Если мы не найдем способов этого добиться, следует ожидать, что кризисов будет все больше, а успехов в их преодолении - все меньше.

В эпоху перемен все больше стран - особенно великие державы вроде России, Китая и Индии - будет двигаться самостоятельным курсом. Это, в свою очередь, лишь усугубит нестабильность. Америка не может до бесконечности защищать все морские пути, посредничать в любом урегулировании, и бороться со всеми террористическими группировками. Без каких-то механизмов решения общих проблем в мире, каким мы его знаем сегодня - с открытой экономикой и всеми социально-политическими преимуществами такой открытости - воцарится застой, а то и произойдет откат назад.

Впрочем, эти мрачные прогнозы отнюдь не предопределены. Наихудшие сценарии для того и излагаются, чтобы их можно было избежать. Да и позитивных признаков в сегодняшней обстановке достаточно. Самая значительная по своему потенциалу развивающаяся держава - Китай, стремится не "перевернуть" существующий порядок (как это делали в прошлом многие новые великие державы), а добиваться успехов в его рамках. Кроме того, мы наблюдаем довольно масштабное повседневное сотрудничество на практическом уровне между большим количеством стран по широкому кругу вопросов - от нераспространения ядерного оружия до торговой политики.

Порой кризис дает нам новые возможности. Вашингтонская встреча "двадцатки", к примеру, стала интересной провозвестницей будущего "постамериканского мира". Всеми предыдущими финансовыми кризисами занимались МВФ, Всемирный банк и "большая семерка" (или "восьмерка"). На этом саммите, однако, были полноценно представлены и развивающиеся государства. В то же время сама встреча состоялась в Вашингтоне, а председательствовал на ней президент Буш. В рамках нарождающегося миропорядка уникальная роль США сохраняется. Они остаются единственной мировой державой. Они по-прежнему обладают гигантскими возможностями в плане объединения других государств, определения международной повестки дня и лидерства, хотя, чтобы эффективно использовать эти возможности, ими следует распоряжаться разумно и "делиться полномочиями" со всеми основными мировыми игроками - традиционными и новыми.

У избранного президента Обамы есть и собственные возможности. Не хочу преувеличивать роль отдельной личности, но Обама превратился для всего мира в символ до такой степени, как никто на моей памяти. Если, к примеру, он отправится в Тегеран, его выйдут встречать миллионы людей - такие толпы не сможет собрать ни один из правящих там клерикалов. Если его администрация своими практическими действиями продемонстрирует понимание точек зрения других стран и сочувствие стремлениям людей во всем мире, репутация Америки резко и надолго изменится к лучшему.

Сегодня наступил один из моментов, что редко встречаются в истории. Обретя больше чуткости, настроившись на одну волну с окружающим миром, Америка может способствовать созданию новой системы идей и институтов - архитектуры мира во всем мире для 21 века, способной принести миллиардам людей стабильность, процветание и достоинство. Через десять лет мир уйдет далеко вперед: новые великие державы уже не захотят следовать повестке дня, выработанной в Вашингтоне, Лондоне или Брюсселе. Но сегодня у Обамы есть уникальная возможность - с помощью влияния Америки переделать мир. Это его шанс. И он должен им воспользоваться.

Фарид Закария (Fareed Zakaria),
("Newsweek", США)
03 декабря 2008