Гульмира Илеуова: В целом картина еще благополучна
Социологи регистрируют некоторое снижение "социального оптимизма"

Президент общественного фонда "ЦСПИ "Стратегия" Гульмира Илеуова делится с читателями "Литера" результатами еще нескольких социологических исследований. В этот раз эксперты пытались выяснить ощущения казахстанцев по поводу нынешнего состояния отечественной экономики, которое уже отражается на благополучии многих семей. Правда, это пока еще серьезно не повлияло на довольно внушительную прослойку так называемых "социальных оптимистов".

– Как отразилось на настроении среднестатистического казахстанца снижение темпов экономического роста? Отмечаются ли уже первые разочарования?

– В целом картина еще благополучна. У нас сейчас доля "социальных оптимистов", которые верят в то, что все идет хорошо и экономические проблемы серьезно не отразятся на их жизни в долгосрочной перспективе, достаточно высока – более 60 процентов опрошенных. Это хороший показатель.
Но еще два года назад "в светлое будущее" верило несколько больше людей – около 80 процентов респондентов. По своим опросам (у нас есть данные за последние 7 лет) мы видели, как неуклонно рос уровень социального оптимизма. Но теперь прежней динамики не наблюдается, начинается очень постепенное снижение. Пока это все, что произошло с ощущениями казахстанцев.

– Сейчас, наверное, трудно поверить в то, что три пятых нашего населения довольны своим благополучием. Или кризис еще не отразился в полной мере на нашем настроении?

– На самом деле наше население уже продолжительное время привыкало жить в достаточно комфортных условиях, постоянно улучшающихся. Причем это касалось абсолютно всех категорий казахстанцев. Горожанам, конечно, жилось лучше, чем сельчанам. Они потребляли и пока еще потребляют продукты довольно высокого качественного уровня, имеют доступ к лучшим образованию и здравоохранению и так далее. Но и в аулах наблюдалось в последние годы существенное улучшение ситуации.
В результате чего в сознании масс появился этот самый "социальный оптимизм", отрешенный от государства и состояния экономики. Люди ошибочно стали считать, что это они сами, благодаря своим собственным характеристикам, улучшали имущественное и материальное положение, зарабатывали своим трудом и предприимчивостью в благоприятных условиях развивающегося капитализма. Теперь следует некая переоценка. На это уйдет время. И если ситуация в экономике не улучшится в течение года, то доля пессимистов, конечно, увеличится. Многие поймут, что это не они такие "продвинутые", а просто существовала благоприятная ситуация, отражающаяся на всем обществе.

– Можно ли по данным вашего исследования прогнозировать нарастание протестного потенциала в широких массах?

– Конечно, если сейчас мы "вернемся в 90-е", то есть начнут снижаться реальные доходы населения, потребительская корзина будет уменьшаться, качество товаров и продуктов питания станет ухудшаться и мы столкнемся с падением жизненного уровня. Если, в этой ситуации еще начнутся и отключения электроэнергии, газа, тепла, то население вряд ли с этим смирится. Но формы протеста могут быть различными.

– Например, миграция?

– В последнем исследовании 12 процентов респондентов действительно заявляли о желании выехать из страны в случае ухудшения экономической или политической ситуации. Я не знаю: это "только 12 процентов" или "целых 12". И еще, одно дело – транслировать это желание, а другое – предпринять конкретные шаги по перемене места жительства. Может быть, пора бить тревогу, выяснить, кто эти 12 процентов? Русскоязычное население или казахи, которые достигли многого, но потом почувствовали себя неуютно на родине?

– Что собираются делать остальные 88 процентов населения?

– Большинство, отвечая на вопрос "Что вы предпримите в случае ухудшения экономической ситуации? – говорили, что будут решать свои вопросы путем смены профессии, поиском подработки, затянут пояса и так далее. То есть в основном люди собираются реагировать на кризис не на уровне акций протеста, а путем изменения своего образа жизни. Последние годы предоставили такую возможность, ведь очень многие поменяли специальности.

– Но с углублением кризиса разве не будет сужаться поле для маневра? Разве можно будет переквалифицироваться в штукатура-отделочника, когда сократилось количество строительных объектов? Какой резон таксовать после основной работы, если число пассажиров и их платежеспособность уменьшатся?

– Именно поэтому снижается уровень социального оптимизма. Я думаю, что инерция в настроениях людей в течение ближайших месяцев будет все еще присутствовать, но к весне количество довольных своей жизнью значительно убавится. Потому что все будут выходить из тяжелой зимы, может быть, и не на фоне инфляции, но в ряде населенных пунктов однозначно будут перебои с электроэнергией и отоплением, что не добавит оптимизма. Тем более что акимы уже рапортуют о наличии серьезных проблем с подготовкой к зиме. Ситуация не будет хорошей.
Пока уровень социальной протестности невысок. Людей, которые говорили, что они будут выходить на стачки и забастовки, у нас насчитывается в пределах 10–15 процентов. Правда, среди этой группы только около 5 процентов опрошенных можно отнести к экстремистам, готовым пойти на крайние меры.

– Можно подробнее про эти 10–15 процентов?

– Здесь спектр ответов делится следующим образом: примкну к организации, добивающейся смены власти любым путем, – 5 процентов; стану участником экономических стачек и забастовок – 3 процента; стану участником политических пикетов – 2 процента; примкну к организации, добивающейся смены власти путем выборов, – 11 процентов опрошенных. Это политически активная прослойка казахстанцев, но не экстремисты.

– Перебои с теплом и светом – это объективные причины, которые наверняка могут доставить власти неприятности. К ним, видимо, можно добавить и рост безработицы. Но ведь могут быть и субъективные, также добавляющие напряжения в обществе. Например, те же талоны к водительским правам, которые стали раздражать население еще до момента их ввода. Вам не кажется, что к реальным проблемам могут добавиться и те, что придуманы самой властью?

– Возможно. Но у нас есть еще некоторые проблемы, которые искусственно раздуваются средствами массовой информации. На мой взгляд, к таковым относится ситуация с дольщиками.
По всем нашим замерам число тех, кто понимает, о чем вообще идет речь в телевизионных новостях, максимум 5–10 процентов. В основном это некоторые жители Астаны и Алматы. Для большей части населения страны основная проблема современности заключается в росте цен на продукты питания, в повышении коммунальных тарифов и отсутствии постоянной нормально оплачиваемой работы. Поэтому когда в информационном потоке большая часть новостей посвящена дольщикам, то основную массу населения это не радует.
Мне кажется, что на самом деле, когда человек не видит отражения своих проблем, то он считает себя заброшенным в большей степени, чем даже это есть на самом деле. Нагнетание ситуации вокруг дольщиков раздражает обывателей. И озлобляет.

– Кто такие дольщики в своей основной массе, если называть вещи своими именами? Большинство пострадавших от крушения пирамиды на рынке жилья в самом безобидном случае являются неплательщиками налогов, иначе как они могли брать кредиты, на погашение которых ежемесячно требуется по две-три официальные зарплаты? Лишь маленькая часть из них могла быть законопослушными гражданами. Но остальные-то просто занимались инвестициями. Вкладывая в недвижимость деньги, возможно, полученные коррупционным путем. Сильно я ошибаюсь?

– В любом случае дольщик – это обеспеченный человек. Поэтому у большинства казахстанцев складывается впечатление, что эти люди просто смогли пролоббировать решение своего недешевого вопроса на очень высоком уровне.

Хорошо, что хоть сейчас появилось заверение правительства, что при оказании бюджетной помощи будут отделяться инвестиционные квартиры от тех, в которых люди собирались проживать.
Но я думаю, что на уровне государства эта проблема будет решаться только до каких-то пор. Может быть, до того, пока не рассчитаются с "обманутыми" инвесторами. А добропорядочным дольщикам посоветуют подождать еще несколько лет?

Но даже если этого не произойдет и правительство действительно поможет всем владельцам недостроек, то даже такие меры не являются решением социальных проблем населения в целом.
Что касается проблем абсолютного большинства казахстанцев, то эти проблемы меньше всего находятся в информационном охвате. О них меньше всего говорят, потому что они практически нерешаемы. Например, повышения тарифов на коммунальные услуги и электроэнергию правительству не избежать. Это самая большая проблема, когда экономическое состояние не улучшается, а в лучшем случае незначительно ухудшается. Для бюджета любой среднестатистической семьи это катастрофа. Если сейчас повысят стоимость электроэнергии под шумок криков о проблемах дольщиков, а потом будут удивляться, откуда взялись акции протеста, я просто диву дамся правительственным чиновникам, которые в свое время палец о палец не ударили для решения проблемы по обновлению распределительных сетей. Конечно, это не масимовский кабинет министров довел ситуацию до критического состояния. Проблему нужно надо было решать с того времени, как в бюджете появились свободные деньги. Это затяжная болезнь всех кабинетов министров. Но сейчас именно Кариму Масимову придется столкнуться лоб в лоб с серьезнейшим энергодефицитом, причем во всех регионах.

– Гульмира, если в основном проблемы обывателей носят экономический характер, то почему тех, кто склонен к политическим экстремистским действиям, больше, чем тех, кто готов выдвигать экономические требования?

– Власть пока должно успокаивать то, что доля казахстанцев, готовых терпеливо ждать лучших времен, равна примерно трети населения. Правда, доля экстремистов хоть и невелика, но имеет растущую динамику. Мы даем только цифры, а почему происходит та или иная тенденция, следует глубоко изучать другим структурам.

– А что можно сказать про степень доверия населения к власти?

– Положительные оценки имеет президент, у него нет продолжительной негативной динамики. Имидж Назарбаева как сформировался на протяжении последних лет у казахстанцев в качестве фигуры международного масштаба, так он и сохраняется. Именно эта оценка является превалирующей в ответах респондентов. И он сам ее поддерживает на постоянно высоком уровне.
То, что в Казахстане сейчас присутствуют определенные проблемы, на нем пока никак не отражается. Большинство населения хочет видеть свою страну, которая что-то значит на мировой арене. Для них президент не просто глава государства, а именно такой лидер, имеющий вес в мировой системе координат. Так оно ведь и есть. Посмотрите, кому первому из глав постсоветских государств позвонил Барак Обама вскоре после своего избрания? А население, особенно казахи, это фиксирует и преломляет на своем уровне понимания.
Самый низкий уровень доверия у маслихатов. Но их население никогда и не считало за власть. Так что даже здесь кредит доверия не снизился.
Рейтинги правительства и парламента пока держатся на уровне 60 процентов. Нельзя сказать, что и у этих двух ветвей власти сильно снизились индексы доверия.

– Жизнь ведь реально ухудшается. Почему такие высокие рейтинги?

– По моему мнению, у нас нет прямой зависимости между работой правительства и оценками населения собственной жизни. Например, акимов, которые отвечают за качество жизни населения на местах, люди ругают еще меньше, чем правительство. Я честно скажу, что не знаю, почему так.
По регионам, конечно, есть отличия. Например, в Алматы горожане относятся к своему акиму строже, чем где бы то ни было еще. В Жамбылской области население критикует областную власть, премьер-министра и парламент больше всех в стране. Но зато здесь один из самых высоких показателей поддержки президента. В областном разрезе картина пестрая. Но по стране, как по больнице, в среднем нормальная температура.
Возможно, это менталитет и расчет. Например, на последних президентских и парламентских выборах отмечалась повышенная консолидация вокруг президента и партии, которую он возглавил. Возможно, это происходит, потому что все понимают, что когда-то все равно власть поменяется. Многих пугает новый неизвестный президент, и они всячески пытаются оттянуть этот момент.
Подготовил Игорь Неволин, Алматы
12.12.2008