День, когда широко распахнулись двери в Китай
Прорыв наступил в конце 1978 года, и время было тщательно рассчитано, совпав с промежуточными выборами

Открытие Китая и сближение с ним, начавшееся в 1971-1972 годах благодаря Ричарду Никсону (Richard Nixon) и Генри Киссинджеру (Henry Kissinger), совершенно справедливо называют историческим прорывом. Менее известен, но столь же важен был и следующий шаг: установление в полном объеме дипломатических отношений между Китаем и Соединенными Штатами Америки. Без этого шага, о котором 15 декабря 1978 года объявил президент Джимми Картер (Jimmy Carter), отношения не вышли бы за рамки мелкомасштабных связей на высоком уровне с крайне ограниченными целями и задачами.

Уйдя в 1977 году в отставку со своих постов, президент Джеральд Форд (Gerald Ford) и Киссинджер оставили после себя багаж важных, но неполноценных и нестабильных взаимоотношений с Китаем. Соединенные Штаты как и раньше признавали правительство Тайваня, называвшее свой остров (и тогда, и теперь) Китайской Республикой, в качестве законного и единственного правительства всего Китая. Начиная с 1972 года, США и КНР держали в столицах друг друга небольшие "офисы связи", но взаимного признания не было. Официальные контакты были ограничены, а объем взаимной торговли составлял менее 1 миллиарда долларов в год (сегодня этот годовой показатель достиг умопомрачительной цифры в 387 миллиардов).

Картер пришел к власти, надеясь на нормализацию отношений с Китаем. Но для этого Америка должна была переключиться с признания Тайваня на признание Пекина, а также отказаться от священного договора в области обороны между США и Тайванем. Кое-кто усмотрел в этом простое признание реальности. Но на самом деле, это был шаг исключительной важности, потребовавший дипломатического умения и политической смелости. Признав Пекин, Соединенные Штаты должны были изыскать способ для дальнейшего поддержания отношений с властями Тайваня, отказывая одновременно им в праве представлять Китай. И что самое важное, Вашингтону нужно было сохранить за собой право продавать оружие Тайбэю. Проводить такую политику было далеко не просто. В то время существовало знаменитое тайваньское лобби - одно из самых влиятельных в США. Его возглавляли "мистер Консерватор" - сенатор Барри Голдуотер (Barry Goldwater) и главный претендент на номинацию 1980 года от республиканцев Рональд Рейган (Ronald Reagan). И оно настойчиво боролось с нормализацией отношений. (Голдуотер со временем даже предпринял безуспешную попытку привлечь правительство США к суду, чтобы отменить действия Картера. Рейган во время избирательной кампании 1980 года пообещал частично отменить результаты нормализации - но после избрания отказался от своей позиции.)

События активно развивались на протяжении первых двух лет правления администрации Картера, причем делалось это в основном в закрытом для общественности режиме, за исключением двух важных визитов. Один совершил государственный секретарь Сайрус Вэнс (Cyrus Vance), а второй - советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский (Zbigniew Brzezinski) (я участвовал в обоих визитах, будучи тогда помощником госсекретаря по делам Юго-Восточной Азии и Тихоокеанского региона). Это невероятно, но участникам переговоров удалось сохранить свою работу в тайне. Китайцы потребовали полного разрыва всех официальных отношений между Тайванем и США, в том числе, прекращения поставок оружия. Зная, что такой шаг вызовет мощную негативную реакцию внутри страны, мы постарались найти формулу, в рамках которой можно было бы продолжать официальные контакты и продажу оружия Тайваню даже после нашего отказа от его признания и разрыва договора о взаимной безопасности, ратифицированного в годы правления Эйзенхауэра. В американском и международном праве подобного прецедента не было. По совету министра юстиции в правительстве Эйзенхауэра Герберта Браунелла (Herbert Brownell) юристы из госдепартамента составили проект закона о взаимоотношениях с Тайванем. Это был прорыв в законодательстве, который дал США возможность продолжать официально заниматься бизнесом в Тайване, включая продажу оружия, но без формальных межгосударственных взаимоотношений.

Китайцам была нужна торговля и прочие выгоды признания. Когда мы объяснили Пекину, почему необходима особая схема взаимоотношений с Тайванем для признания КНР, он заартачился. В те дни "холодной войны" признание было выгодно обеим странам, поскольку Пекин активно враждовал с Советским Союзом, с которым за несколько лет до этого он едва не начал войну. Но Тайвань оставался серьезнейшим препятствием на этом пути.

Прорыв наступил в конце 1978 года, и время было тщательно рассчитано, совпав с промежуточными выборами. В 1976 году умер Мао Цзэдун (Mao Zedong), и, пожалуй, самым важным фактором в это время был приход Дэн Сяопина (Deng Xiaoping), ставшего важнейшим лидером Китая. Дэн, которого во времена безумия Культурной революции заставляли носить дурацкий колпак и осуждать самого себя, вернулся во власть и сделал просто невообразимое. К осени 1978 года он обеспечил себе достаточно власти, чтобы заключить сделку с Вашингтоном. Пекин не "соглашался" на продажу оружия из США и на прочие контакты Тайваня и Америки, но все равно шел на нормализацию. Это была классическая манера Китая вести переговоры: твердо стоять на принципах, но гибко действовать в конкретных вопросах.

Я здесь многое опускаю, но суть крайне сложного переговорного процесса заключалась именно в этом. В январе 1979 года Дэн Сяопин совершил свой исторический визит в Соединенные Штаты, который начался с частного обеда в доме Бжезинского, а закончился самым долгожданным за всю картеровскую эпоху обедом на официальном уровне (он был также примечателен тем, что Ричард Никсон (Richard Nixon) впервые с момента своей отставки посетил Вашингтон; я сидел за его столом и сохранил на память меню, на котором в тот вечер все расписались). В доме у Збигнева Дэн рассказывал о своих мечтах в отношении Китая, до реализации которых, как он знал, ему дожить не суждено. Он знал, что Китай сможет гигантскими шагами пройти те годы, за которые мир обогнал его, но сделать это он сумеет только с помощью США. Он был готов сотрудничать в области сдерживания Советского Союза. Он даже был согласен на установку вдоль китайской границы американских разведывательных постов подслушивания для слежения за советскими ракетами. Он совершенно точно предвидел значительный рост студенческих обменов, развитие сотрудничества в области современных технологий и торговли. Он лучше любого американского руководителя понимал, что даст открытие дверей в Китай.

Но даже Дэн был не в состоянии представить себе в полной мере все то, к чему приведет его готовность к сотрудничеству, проявленная во время визита тридцатилетней давности. А привела она ни больше, ни меньше - к развитию самых важных в мире на сегодняшний день двусторонних отношений.

Ричард Холбрук - бывший представитель США в ООН. Он ведет ежемесячную колонку в Washington Post

("The Washington Post", США)

15 декабря 2008