"На перевале". В Москве вышли воспоминания Феликса Кулова

Обложка книги Феликса КуловаВ московском издательстве "Время" вышла книга Феликса Кулова "На перевале".

Кулов – личность для Киргизии легендарная: он был военным комендантом города Фрунзе во время Ошской резни 1990-го, вице-президентом при Акаеве и зеком – при нем же. Генерал Кулов – человек, усмиривший погромы "мартовской революции" 2005 года, бывший премьер-министр и оппозиционер, - оказался хорошим рассказчиком. Читать его "книгу жизни" интересно: книга написана легко, а сама жизнь была полна сюрпризов, поворотных решений и – бед. Но даже о мрачных эпизодах своей биографии Кулов сумел написать совершенно вегетариански. Впрочем, воспоминания человека, остающегося активно действующим и вменяемым политиком, и не предполагают резких обвинений.

Хотя начинается книга с довольно симпатичных разоблачений. Оказывается, железного Кулова назвали Феликсом не в честь Дзержинского, как всем, может быть, до сих пор казалось: "Когда я родился, отец был в командировке, и ему приснился сон. Приходит к нему аксакал с белой бородой и говорит: "Назови сына Феликсом". Вернувшись домой, отец узнал, что собравшиеся родственники уже дали мне имя Токтогул в честь нашего акына-демократа Токтогула Сатылганова. Однако когда узнали про сон, оспаривать новое имя не стали".

Живые воспоминания действующего политика – большая редкость. Как правило, такие люди слишком серьезно к себе относятся. И к себе, и к своим оппонентам. Не каждый рискнет рассказать, как, будучи студентом Омской высшей школы милиции, обматывался под штанами газетой: зимой – от мороза, летом – от комаров. Как бежал по сибирским сугробам вдоль лыжни с лыжами на плече - потому что бежать по самой лыжне не умел, падал. Или как его, начальника управления внутренних дел Таласского облисполкома, озадачили: "У коров надои молока падают", - и от беспомощности первый секретарь обкома партии велел милиции разобраться. "Где милиция – а где коровы? Бред какой-то, - пишет Кулов. – Но задание получено, нужно работать". И Кулов разобрался - и с коровами, и с теми, кто воровал корма, и с теми, кто обижал доярок. "И надои пошли вверх… О наших достижениях написала областная газета".

Коровы – лишь одна из вереницы забавных подробностей милицейской работы, которая постоянно требовала от исполнителей неординарных решений и нестандартных подходов. Не то чтобы работа была забавной – работу в органах внутренних дел ни веселой, ни легкой, ни благодарной не назовешь. Но нестандартность задач и неожиданность куловских решений удивляют.

Когда в 1990 году началась резня в Оше между киргизами и узбеками, Кулов был назначен военным комендантом города Фрунзе (Бишкека). Столица бурлила. То тут, то там вспыхивали митинги, возникали стихийные шествия. Стало известно, что на центральной площади соберется огромный митинг, и Абсамат Масалиев, первый секретарь ЦК Компартии Киргизии, потребовал от Кулова: "Давай, разгони это безобразие! Силой разгони! Сколько можно позволять им митинговать на центральной площади!" Уже стояли вокруг площади автобусы с ОМОНом, уже выходили бойцы в шлемах, со щитами и дубинками, и кто-то по рации передал приказ на разгон толпы. "Разбираться, кто передал, было некогда. Встал перед строем.

- Слушай мой приказ! Всем возвратиться в автобусы! Каски снять! Надеть фуражки!

Вижу растерянность на лицах: "Так фуражек же нет…"

- Значит, без фуражек выходите. Причешитесь, - я улыбнулся. Они тоже заулыбались. Хорошо. Напряжение спадает. – Оставляете дубинки и щиты в автобусах, беретесь за руки и цепью идете к митингующим. Никого не давить! Не толкать! Вы просто беретесь за руки, улыбаетесь и говорите людям: "Братишки! Сестренки! Умоляем, пожалуйста, разойдитесь, мы вас очень просим!" Я приказываю говорить слово "Умоляем"! И улыбаться!.. Можете сказать, что пока мы очень просим – умоляем! – разойтись! Иначе нам придется исполнять свои обязанности! У нас не будет другого выхода!

Народ на площади видел, как сначала милиционеры вышли со щитами и дубинками, а потом вдруг оставили эти щиты, сняли каски – и с улыбками стали подходить и то по-киргизски, то по-русски умолять уйти. Это было очень неожиданно. Люди растерялись. И стали уходить с площади. Медленно-медленно, но толпа рассосалась".

Эту книжку можно читать как художественную, сверяя с собственными воспоминаниями о том, что же происходило тогда в Кыргызстане. Интересно все – как реагировали партийные бонзы, что сказали московские КГБ-шники, приехавшие наблюдать за подавлением беспорядком, как был организован митинг поминовения у памятника Ленину – а ведь Масалиев потребовал тогда: "Не кощунствуйте! Около памятника Ленину – никаких молитв!" И Кулов, соблюдая серьезность тона, комментирует: "Я не стал уточнять, что именно он имеет в виду: то ли чувства молящихся будут оскорблены видом вождя мирового пролетариата, то ли сам вождь в ярости сойдет с постамента… Я вообще-то не тугодум, но тут никак не мог понять, отчего Масалиев так раздражен".

Автор иронично относится к себе и спокойно – к оппонентам. Понятно, что это – сегодняшние его оценки, наверняка лет тридцать назад он был и резче, и категоричней в реакциях. Но то ли мудрость возраста сказывается, то ли уникальный жизненный и профессиональный опыт так повлиял на характер – но ни гордыни, ни самодовольного "вот так я спас страну" в книге не найти. Хотя поводов и для гордыни, и для высокомерия в жизни Кулова было достаточно: выдержал одиночную камеру в СИЗО Службы национальной безопасности, прошел без инфарктов суды и бредовые обвинения, был зеком в колонии, подавил погромы в Бишкеке в марте 2005 года, был первым премьером при нынешнем президенте… Есть чем гордиться. Но Кулов не говорит о роли своей личности в истории Киргизии, а вместо этого один за другим рассказывает эпизоды, живые истории, смешные и горькие случаи. Раскрывает секреты и спокойно делится опытом: "Большим начальникам никогда не надо объяснять, что они были неправы. Я себе такое иногда позволял: с уважением выслушивал, что мне указывали, а делал по-своему. Важен ведь результат. А начальник, если результат достигнут, никогда не упрекнет тебя в том, что ты сделал что-либо не по его указке… Я знаю психологию начальников. Сам ведь начальник с 28 лет".

Но прочтя книгу, хмыкнув над одними эпизодами и удивившись другим, понимаешь, как делается политика в Киргизии, а может, и везде. Как принимаются решения. Главы об особенностях государственного управления при Акаеве заслуживают внимательного прочтения, тем более что многие сегодня говорят о восстановлении акаевских методов управления.

Однако в книге Феликса Кулова нет пафосных обличений: мол, так делать было нельзя. Он объясняет, почему было так сделано – или не сделано. И кто за этим стоял. Кулов был в "первом эшелоне" и знает, насколько тяжело иногда принимались те или иные решения. Или наоборот, насколько легко – слишком легко, по мановению руки жены Акаева.

Но серьезных разоблачений – с полным перечислением фамилий и должностей, - в книге не найти. "Предавших – прощаю", - написал Кулов в эпиграфе. Он остается действующим политиком и не намерен сводить счеты. "Надо прощать ради страны, - говорит он об Акаеве, по чьему указу прошел и тюрьму, и колонию. – Но это вовсе не означает, что по-человечески простив бывшего президента, я согласился со всем тем, во что он и его окружение погрузили мою страну".

Нет в книге резких высказываний и о нынешнем президенте Киргизии Курманбеке Бакиеве, хотя их можно было бы ожидать: развал тандема Кулов-Бакиев, уход с поста премьер-министра и новый переход в оппозицию Кулова, возглавившего Объединенный Гражданский Фронт в начале 2007 года, предполагали более яростное объяснение своей позиции. Но – не захотел.

Вполне невинно выглядит и описание войны премьер-министра Кулова с уголовником-отморозком Рыспеком Акматбаевым: в колонии при странных обстоятельствах был убит брат Акматбаева, и Рыспек обвинил в этом убийстве Кулова. Сторонники Акматбаева устроили бессрочный митинг на площади, требуя отставки Кулова. Акматбаев объявил премьер-министру джихад. Спустя какое-то время Рыспек Акматбаев был убит. "Я не реагировал на его "джихад" - это не мой уровень. Но я не скрывал: если Рыспек пойдет на войну со мной, то при реальной угрозе с его стороны я, не задумываясь, лично его пристрелю. И речи не могло быть о том, чтобы с ним договариваться. Но он боялся со мной связываться. Только угрожал. Потому что если бы отморозок убил меня, премьер-министра, то никакая "крыша" ему бы не помогла. Весь народ встал бы, его род был бы уничтожен на корню… Но судьба его достаточно наказала еще при жизни: его родной сын повесился, были у него и другие потери…"

Обо всех своих врагах – и политических, и человеческих, – Кулов говорит без публицистической издевки и ненависти. Долгая работа в милиции – а Кулов прошел путь от рядового опервзвода отдельного мотооперполка УВД города Фрунзе до министра внутренних дел Киргизии – научила его не строить иллюзий насчет человеческой природы, не делить людей на плохих и хороших и не навешивать ярлыки. Кулов трезво понимает ограниченность человеческих возможностей, в том числе и своих.

Герой "тюльпановой революции" и усмиритель бишкекских погромов в марте 2005 года, он не допускает победной интонации, когда пишет о тех событиях. Наоборот, откровенно рассказывает, насколько тяжело ему дались те три дня. "Часов в десять-одиннадцать вечера (25 марта 2005 года. - Прим. ред.) я понял, что силы мои на исходе, я не могу везде успеть сам! На душе было тяжело. И вдруг поднялся сильный ветер. Пошел дождь, а потом снег. Это помогло поставить точку в тех погромах. Люди начали расходиться. Если бы не ливень со снегом – наших усилий точно не хватило бы, мы были уже на пределе. И я подумал: "Это Бог". Он помог".

И дальше Кулов приводит свои личные "доказательства существования Бога". Эти истории довольно забавны – но очень понятны, потому что у каждого из нас есть такие – очень личные - доказательства, выстроенные в нашей собственной логике.

"Как-то я задумался: допустим, Бог есть, и он захочет освободить меня, разрушив мою темницу. Допустим, стены моей темницы упадут. Только ведь я все равно никуда не пойду. Надо мной висит дамоклов меч в виде приговора: лишение свободы на десять лет. И я понял, что даже если все вокруг будет рушиться – я никуда не пойду, так и буду сидеть на том месте, где была моя зона. Значит, Бог не может вытащить меня из тюрьмы, минуя стадию оправдания Верховным судом. Бог не может обойти Уголовно-процессуальный кодекс". Стоит ли напоминать, что Кулов был освобожден из колонии "тюльпановой революцией" - сначала освобожден, а потом уже оправдан судом. Бог все-таки нашел способ обойти УПК…

Книга Феликса Кулова "На перевале" вышла в серии "Диалог" московского издательства "Время". В той же серии – книги Шамиля Тарпищева, Юрия Лужкова, Геннадия Трошева и других.

24.12.2008