Пуп Земли

Суета стран Центральной Азии перед потенциальными экономическими партнерами напоминает кокетливость красотки, слишком увлеченной собой, чтобы правильно выбрать жениха.

"Центральная Азия – приз для того, кто хочет владеть миром", – сказал однажды бывший советник Президента Джеймса Картера Збигнев Бжезинский. Это было в 1997 году.

И заявление блестящего профессора, который во время развала СССР также опасался "балканизации" Центральной Азии на основе религиозных и национальных напряжений, подтвердило статус региона как лакомого куска для других стран. Из окраины СССР центральноазиатские страны перешли на авансцену геополитики.

Как объясняет главный научный сотрудник КИСИ Константин Сыроежкин, регион ЦА не переоценивает свое обаяние на соседей, близких и не очень. Были все основания верить, что Центральная Азия станет чуть ли не основным полем, на котором будут разворачиваться геополитические баталии. "По этому поводу, – подчеркивает ведущий специалист КИСИ, – приводилось множество аргументов, главные из которых заключались в том, что, во-первых, геополитический вакуум не терпит пустоты и рано или поздно, но начнет заполняться иной (нероссийской) субстанцией. Во-вторых, природные ресурсы региона (главным образом, углеводородные) сыграют с ним плохую шутку, обеспечив начало новой "Большой игры". И, в-третьих, борьба за пути транспортировки углеводородов станет основным содержанием этой игры. Сегодня все это мы наблюдаем в реальности".

Десять лет спустя современная Центральная Азия, как и ее соседка Монголия, закрепилась в качестве одного из самых перспективных регионов мира. Ее страны, постоянно пребывающие под неусыпным вниманием России, США и Китая, не просто стали полностью осознавать свой потенциал. Казахстан, в первую очередь, но также Кыргызстан, Таджикистан и в меньшей степени Узбекистан и Туркменистан научились использовать преимущества своей позиции на рынке природных ресурсов. Минеральные запасы и стратегическая позиция Казахстана на перекрестке Европы, Китая и России особенно рекламируются с той целью, чтобы не только привлекать инвестиции, но и играть на противоречиях между теми, кто хочет заполучить доступ к их добыче, обработке и транспортировке. Для некоторых политологов эта кокетливость – проклятие, она угрожает самим странам-производителям. Руководители стран региона, наоборот, видят в этом возможность перейти от уровня мелкого игрока на уровень неизбежного партнера.

Если в июле 2008 года страны ОПЕК уверенно рапортовали о том, что ежедневное потребление планетой нефти составляет 81,6 млн баррелей, то в ноябре констатировали: по итогам 2008 года средние потребности в нефти ОПЕК, как ожидается, составят 31,8 млн баррелей в день. За короткий отрезок времени потребление нефти в США упало на 5%, во Франции – на 10%, а в Японии – на 12%. Нефть и газ – это задел на будущее. По оценкам картеля ОПЕК, в 2030 году потребности мировой экономики в этом продукте снизятся с 4 млрд (сегодняшние показатели) до 113 млн баррелей в день. В таком случае, главная схватка мировых держав за нефтегазовые ресурсы Центральной Азии еще впереди. Но сегодня привлекает внимание другая составляющая будущей энергетики планеты – атомные электростанции (АЭС). Проблема устойчивого роста и борьба за лидерство в мире толкает страны на поиск альтернативных видов энергии, которые позволят избежать в будущем "нефтегазовой ловушки". Здесь главное внимание сосредоточено на запасах урановых руд Центральной Азии.

Конкуренция в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) уже привела к тому, что Япония и Южная Корея начали искать доступ к его урановым месторождениям. В этом году Узбекистан подписал соглашение на поставку 2600 тонн урана в Южную Корею. В свою очередь, политики страны восходящего солнца заручились соглашением о поставках казахстанского урана. По оценкам "Казатомпрома", компания в 2015 году займет 40% японского рынка. Но и это не предел. Ранее Казахстан также подписал "ядерные контракты" с Россией и Францией. В связи с чем урановые ресурсы региона имеют хороший потенциал оказаться в центре будущей "большой игры".

Кроме энергетических ресурсов не стоит забывать о демографическом потенциале региона, что для той же России является фактором устойчивого роста. В прошлом году председатель Движения развития и Наблюдательного Совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов предложил неоднозначный проект – Новый Средний Восток. По мнению создателя проекта, Россия не имеет другого выбора, чтобы обеспечить свое развитие и безопасность, кроме объединения России, Китая, Афганистана, Монголии, Азербайджана, Турции, Пакистана и стран Центральной Азии. И главной задачей станет индустриализация последних, а также Афганистана. Главный аргумент соблазнения должен быть в том, что проект предлагает "экспорт развития", в противоположность "экспорту демократии" США.

В статье, опубликованной в 2005 году, профессор политологии Кыргызско-Российского университета Нур Омаров развивает теорию, что регион за прошедшие годы так и не сумел превратиться в сколько-нибудь консолидированную общность стран и народов. Он остается калейдоскопом одинаковых интересов с разными стратегиями. Это и делает его уязвимым. Пока вопрос состоит не в том, достигнут ли страны региона баланса между "постимперским проектом" России, "неоимперским проектом" США, "ассимиляционным проектом" КНР и "интеграционным проектом" Европы. А в том, смогут ли они сохранить свою целостность и внутреннюю стабильность вопреки раздирающим интересам партнеров.

И избежать мрачного будущего, как в фильме "Вавилон нашей эры", где Центральная Азия показана лишь заброшенной окраиной благополучного Запада.

Замир Каражанов, журнал Vox Populi
02.01.2009