Nabucco не единственный вариант
Взаимозависимость должна стать правилом для управления энергетическим потенциалом Центральной Азии, считает Пьер Морель

Пьер Морель: "Евросоюз – один из самых больших рынков, которому требуется высокая стабильность энергопоставок".

С визитом в Москве побывал Пьер Морель, располагающий сразу двумя мандатами – спецпредставителя ЕС по конфликту в Грузии и спецпредставителя ЕС по Центральной Азии. В эксклюзивном интервью "НГ" посол Морель рассказал о сотрудничестве ЕС с Москвой в обоих регионах, перспективах реализации проекта Nabucco, а также о ходе международной дискуссии по ситуации вокруг Абхазии и Южной Осетии в Женеве.

– Господин посол, каковы цели вашего визита в Москву?

– У меня две основные задачи. Во-первых, я регулярно провожу консультации с российской делегацией на женевских международных дискуссиях. Каждый месяц у нас проходят рабочие сессии. Женевские дискуссии идут уже три месяца, и опыт показывает, что для их проведения требуется тщательная подготовка. Я называю свою миссию "Женевой для решения в Женеве" – то есть поэтапным созданием того продукта, который мы получим на следующей нашей официальной встрече в Швейцарии. Я посещаю не только Москву, но также Тбилиси, Сухум и Цхинвал. Во-вторых, в последние два с половиной года я регулярно бывал в российской столице для обмена мнениями по взаимодействию РФ и ЕС в Центральной Азии.

– На какой стадии сейчас женевские дискуссии?

– Сейчас идет подготовка к следующей февральской встрече в Женеве. В рамках дискуссий у нас прошли уже три сессии. Не могу назвать их простыми. Но мы продвигались шаг за шагом – иное после такого конфликта невозможно. В основе лежала идея восстановить общение между сторонами. В конце концов мы добились этого и приступили к реальной работе: определили первые области, решать вопросы в которых необходимо по принципу "снизу вверх" – то есть начиная с конкретных и срочных проблем и только после этого переходя к более общим вопросам, чтобы добраться до самой сути конфликта. Такие вопросы с ходу не решаются.

Вместе с тем легко идет обсуждение вопросов по инцидентам, которые случаются (некоторые из них серьезные, связанные с людскими потерями и угрозами в адрес различных сторон), а также проблем, связанных с условиями жизни населения. Приведу пример – возобновление поставок газа было очень острым вопросом в разгар зимы с учетом неблагоприятных погодных условий в горах. ОБСЕ помогало решить эту проблему, но в то же время созданию условий для возобновления поставок (а газ в Южную Осетию уже идет) способствовали женевские дискуссии. В Женеве мы пытаемся облегчить работу по укреплению взаимодействия, безопасности и стабильности в регионе.

– На ваш взгляд, будет ли реализован проект Nabucco? Упоминалась конкретная дата – 2013 год как срок запуска проекта…

– Надо проявлять осторожность в обозначении конкретных дат. И это касается не только Nabucco. Многие подобные проекты сталкиваются с задержками. Требуется немало времени – 5–12 лет для строительства такого важного трубопровода. Нужно собрать примерно 10 партнеров – компаний для добычи, производства, транспортировки, транзитных стран. Нужно получить заказы от клиентов… Что касается уверенности в необходимости Nabucco, то ее подтверждают недавняя встреча в Будапеште и намеченные на это полугодие другие энергетические саммиты. Конечно, к этому проекту проявляется повышенное внимание после энергетического кризиса (с Украиной) и после войны в Грузии.

Евросоюз, конечно, заинтересован в Nabucco, и об этом говорил комиссар ЕС по энергетике Андрис Пиебалгс. Европейский инвестиционный банк проявил готовность участвовать в проекте. Однако более широкий подход ЕС отражен в концепции Южного коридора – не одной трубы, а целого направления энергопотоков. Если взглянуть на Евросоюз – это свыше 500 миллионов потребителей, один из самых больших рынков, которому требуется высокая стабильность энергопоставок. У нас есть Северный коридор – Норвегия и поставки из Северного моря. Восточный коридор до настоящего времени представлен Россией. Средиземноморский коридор берет начало в Африке, а сейчас в перспективе и Южный коридор, связывающий ЕС с Центральной Азией. Каспийский регион приобретает все большую важность. Только взгляните на трансформацию Азербайджана за последние 15 лет! Трубопроводы служат ключевыми элементами на всех этих направлениях. Но в то же время следует думать о других средствах доставки энергоресурсов – посредством танкеров, сжиженного природного газа. Так что не стоит говорить, что единственный вопрос повестки – это Nabucco. В стратегической перспективе ЕС планирует интегрировать все эти технические компоненты в рамках широкого подхода Южного коридора. Мы должны мыслить долгосрочными категориями, чтобы построить нечто стабильное, опирающееся на хорошее партнерство для расширения источников энергоснабжения в ЕС.

– Как вы оцениваете недавний визит президента России Дмитрия Медведева в Узбекистан? Как вы прокомментируете заявление узбекского лидера Каримова, что после того, как Россия купит узбекский газ, она вправе продавать его кому пожелает?

– Мы признаем интересы России в Центральной Азии. Мы знаем, что первый зарубежный визит президента Медведева после занятия им должности он нанес в Казахстан. Теперь он посетил Узбекистан. Ранее там побывал премьер Владимир Путин. Одна из областей сотрудничества – энергетика, модернизация трубопроводов. Это часть стратегии России.

Что касается политики Узбекистана в отношении других стран, мы видим, что центральноазиатские страны хотят диверсифицировать своих партнеров, в то же время признавая Россию ключевым партнером. Но мы все можем играть в регионе свою роль. Конечно, имеет место экономическая конкуренция, которая должна помочь развить свои возможности центральноазиатским странам. Прежняя структура энергетической политики этих стран очень быстро меняется, обрастая новыми партнерствами, новыми условиями ценообразования. Евросоюзу требуется время, чтобы отреагировать.

Полагаю, что все можно представить в виде треугольника, вершинами которого являются ЕС, РФ и ЦА, которые вовлечены в долгосрочное сотрудничество. Если отвлечься от экономической конкуренции, можно констатировать, что каждая вершина нуждается в остальных двух, иначе чего-то не хватает. Каждая из трех вершин должна проявить ответственность и готовность к партнерству.

– Вы сказали о треугольнике и не упомянули США…

– Хорошо, назовем это (вместо ЕС) западными странами. Конечно, в Центральной Азии есть и интересы США и американских компаний. Я помню, что на месторождении Тенгиз уже давно работает Chevron. Европейские компании сотрудничают с американскими компаниями и в Тенгизе, в Кашагане, и в Каспийском регионе. Тут тоже есть конкуренция, разные предложения. И центральноазиатские страны должны сделать выбор. Тем не менее взаимозависимость должна стать правилом для долгосрочного управления крайне важным энергетическим потенциалом Центральной Азии.
2009-01-30