Закрытие американской военной базы в Кыргызстане

У нас в гостях Дмитрий Тренин - директор Московского Центра Карнеги.

Наджия Бадыкова: В печати широко обсуждается вопрос предстоящего закрытия американской базы в Кыргызстане. В чем причины этого шага? Приводится огромное количество ответов.

5 февраля премьер-министр Кыргызстана Игорь Чудинов огласил официальную точку зрения, сводящуюся к тому, что руководство не согласно с методами, используемыми американцами в Афганистане. "Мы считаем, что пора переходить к восстановлению экономики в Афганистане. Ситуацию в стране силовыми методами не решить". Бишкек отмел предположение, что закрытие авиабазы "Манас" было "куплено" Россией за кредит в 2 миллиарда долларов. Ваши комментарии, господин Тренин?

Дмитрий Тренин: На мой взгляд, то, что происходит вокруг базы "Манас", является результатом политики Москвы, которая пытается изменить правили игры с Западом и, прежде всего, с Соединенными Штатами Америки. Это относится как к ситуации в Европе, так на постсоветском пространстве, к Центральной Азии и, конкретно, к Кыргызстану. Москва не против действий международных сил в Афганистане, не против стабилизации страны и не против борьбы с талибами.

Москва прекрасно понимает, что если западная коалиция потерпит поражение в Афганистане и вынуждена будет уйти, то ей придется в одиночку или с другими союзниками что-то предпринимать в отношении талибов, которые могут создать угрозу безопасности Центральной Азии. Надо иметь в виду, что между Афганистаном и Россией, по сути, нет защищенных границ.

Джордж Буш и Владимир Путин
И эта ситуация очень серьезная. Но при этом Москва хочет, чтобы мир и, прежде всего, Вашингтон воспринимал ее как ведущую державу центрально-азиатского региона. Иными словами, американцы должны договариваться о каких-то конкретных вещах, например, использовании баз, не со странами региона, не с Бишкеком конкретно, а исключительно получать на это санкцию Москвы. И только после этой санкции можно договариваться с конкретными столицами.

Напомню, что генерал Петреус недавно совершил турне по странам Центральной Азии. Так вот, с точки зрения Москвы, было бы лучше, если бы он приехал в Москву, договорился обо всем в Генеральном штабе российских вооруженных сил, а потом, уже, получив добро Генштаба, отправился бы заключать конкретное соглашение или переговариваться по конкретным вопросам со странами центрально-азиатского региона. Я говорю о том, какая установка существует в Москве.

Н.Б.: Буквально на днях лидеры России и шести других стран постсоветского пространства (Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан) пришли к соглашению о создании коллективных сил оперативного реагирования на региональные угрозы. Представитель России в НАТО Дмитрий Рогозин заявил, что региональным силам воздушная база "Манас" может понадобиться больше, чем иностранцам. Есть ли связь между закрытием базы и созданием сил оперативного реагирования?

Д. Т.: Я думаю, здесь опять идет разговор об изменениях правил игры. Москва стремиться укрепить военную составляющую своего союза со странами Центральной Азии, и создание коллективных сил является важным шагов именно в этом направлении.

Я еще раз подчеркну, что не думаю, что Москва стремится подорвать политику Соединенных Штатов в Афганистане. Не в этом заключается основная цель Москвы. Тем более, что кроме Кыргызстана есть еще и другие страны, которые могли бы рассматриваться как кандидаты на размещение американской военной базы. То есть США, покинув Кыргызстан, могут искать место для базы где-то неподалеку.

Задача у Москвы другая, она в целом стремится, на мой взгляд, заставить Вашингтон рассматривать ее в качестве ведущей державы региона, с которой нужно договариваться в первую очередь о любых военных мероприятиях на его территории.

Н.Б.: Представитель Госдепартамента Роберт Вуд заявил, что США будут обсуждать вопрос об авиабазе "Манас" как с киргизскими, так и с российскими властями. Что может стать предметом торга на переговорах, если таковые состоятся? Охватят ли они в целом вопросы взаимоотношений США, Европы и России, или же, как вы сказали, требование России сведется лишь к тому, чтобы ее признали лидером в региональных вопросах и чтобы с ней считались?

Д.Т.: Во-первых, отметим, что Госдепартамент, похоже, понял сигнал Москвы. Что конкретно будет обсуждаться, мне трудно сказать. Но, в принципе, мне кажется, что Москва будет настаивать на равноправии с США в том, что касается афганской политики. Это не значит, что Москва будет играть такую же роль в Афганистане, как Соединенные Штаты, она к этому не стремится, у нее нет для этого ресурсов. Россия хорошо помнит афганский синдром конца прошлого века.

Однако любое сотрудничество, которое может быть налажено - или углублено - между Россией и США и НАТО, должно быть равноправным. И в данном случае Москва рассматривает своих союзников в Центральной Азии примерно так же, как Вашингтон рассматривает своих союзников в Европе. В том смысле, что невозможно, скажем, представить себе существование российских военных баз на территории стран НАТО. Аналогичным образом Москва посылает сигнал Вашингтону, что невозможно себе представить, по крайней мере, несанкционированное Москвой, присутствие американских вооруженных сил на территории страны - члена Договора о Коллективной безопасности.

Конечно, любые разговоры по нерегиональным проблемам имеют связь с внутрирегиональными вопросами. Но я бы предположил, что основное внимание будет обращено на новый более паритетный формат сотрудничества между США и Россией по афганской проблеме.

Н.Б.: В этой связи многие рассматривают предстоящее закрытие базы как победу российской дипломатии. Вы согласны с этим?

Д.Т.: Вы знаете, говорить о победах и поражениях я бы не стал. Я бы сказал так: Россия последовательно претворяет в жизнь линию на консолидацию своего присутствия и усиления влияния в странах бывшего Советского Союза, особенно в странах, которые входят в Договор о Коллективной безопасности или в Евразийское Экономическое сообщество, в которых Москва играет ведущую роль.

Бакиев и Медведев
Россия рассматривает эти страны как неотъемлемый элемент российского ареала. Российские деятели давно декларируют для себя приоритетность СНГ, но только в последние несколько лет это стало подкрепляться конкретными шагами. Сейчас главное в российской внешней политике – это выстраивание центра силы России на большей части пространства, на котором располагался Советский Союз.

Н.Б.: Как вы думаете, допустили ли США ошибки в своей российской или центрально-азиатской политике, и что следовало бы сделать, но сделано не было?

Д.Т.: Я не хотел говорить о конкретных ошибках. В целом же, думаю, будет верным утверждение, что предыдущая администрация США не имела целостного подхода к России, он был крайне фрагментарным. Отдельно стояли вопросы продвижения демократии в Украине и в Грузии, иранская проблема, проблемы противоракетной обороны. Целостного подхода к России у администрации Буша не было, что странно, учитывая квалификацию ведущих помощников Буша. У администрации Барака Обамы есть, на мой взгляд, возможность выработать единый подход к России как к важному государству, с которым Соединенные Штаты вынуждены поддерживать сложные и противоречивые отношения. Вот, наверное, тот вызов, перед которым стоит администрация Обамы.

Н.Б.: Не означает ли закрытие базы, что на ближайшее будущее вопрос о пророссийской ориентации Бишкека предрешен. Или что пророссийская ориентация будет сохраняться у того же Узбекистана?

Д.Т.: Эти две разные страны. Я бы сказал, что проросийский вектор Бишкека не менялся начиная с 1991 года.

AP Photo
Медведев и Каримов

Что касается Узбекистана, то этот вектор постоянно менялся, и я думаю, будет меняться и далее. Узбекистан рассматривает себя в качестве региональной державы, по определению, не являющейся чьим-то младшим партнером, а, наоборот, стремящейся получить младших партнеров и усилить свое влияние в регионе.

Кыргызстан - это страна которая, в принципе, так скажем, входит в зону российско - центричной интеграции, прежде всего экономической, конечно, политической и военной тоже.Что касается Узбекистана, то он вне этой зоны. В эту зону он никогда не входил, и стремления входить у него никогда не было. Сближение или отдаление от Москвы - это результат сложной геополитической игры, которую ведет Ислам Каримов.

Наджия Бадыкова 05.02.2009