Российско-украинский конфликт вокруг поставок газа в Европу вновь дал Ирану возможность напомнить о себе, как о потенциально крупном региональном экспортере данного вида сырья. Характерно, что, будучи еще не в состоянии удовлетворить свои постоянно растущие внутренние потребности в топливе, ИРИ уже сейчас позиционирует себя в качестве крупной "газовой" державы, способной влиять на состояние внешних рынков, а, следовательно, и на международную политическую ситуацию.

Местные чиновники периодически заявляют о необходимости пересмотра в рамках реализации пятого пятилетнего плана развития страны (2010 - 2015) существующего взгляда на использование энергоресурсов, которыми владеет Иран: Тегерану, мол, давно пора сделать их не только источником дохода, но и мощным средством по отстаиванию собственных внешнеполитических интересов. По мнению иранских аналитиков, к 2025 году мировой энергетический голод достигнет своего пика и в значительной степени обострит противоречия между "сложившимися к тому моменту группировками". До этого момента, по их словам, ИРИ необходимо стать одним из ключевых узлов в системе международной энергетической безопасности.

В то же время, определенные силы в Иране понимают, что политика Тегерана в данном направлении не должна быть агрессивной. Наоборот, с их точки зрения, руководству ИРИ настала пора пересмотреть свои внешнеполитические приоритеты и изменить ситуацию, "когда потенциальные партнеры воспринимаются как соперники, а перспективные покупатели считаются врагами или отношения с ними сильно испорчены". С предлагаемой позиции у Ирана существуют две группы приоритетных партнеров: государства-производители и государства-потребители ресурсов. На текущий момент уже четко обозначились три основных вектора "энергетической дипломатии" Тегерана, направленных на выстраивание отношений с (1) европейскими потребителями, (2) азиатскими потребителями и (3) странами-членами Форума стран экспортеров газа (ФСЭГ) - в первую очередь с Россией и Катаром.

На европейском направлении, иранцы видят себя как альтернативного России поставщика природного газа. Обсуждение данной перспективы, идущее уже достаточно давно в политических кругах ИРИ, было в значительной степени подогрето визитом министра энергетики и природных ресурсов Турции Х.Гюлера в Тегеран в середине ноября 2008 г., в ходе которого тот неоднократно подчеркивал, что сейчас сложились наиболее благоприятные условия для строительства альтернативного российскому "Южному потоку" трубопровода "Набукко". При этом он вполне прозрачно намекнул на возможность присоединения к проекту ИРИ: некоторые восточноевропейские страны-де выражают свое желание закупать газ именно в Иране. Все это позволило прозападной группировке в иранском правительстве вновь активно заявить о себе и предложить предать европейскому направлению энергетической политики первостепенное значение. В то же время, ее членов явно расстраивает, что руководство стран Восточной Европы в угоду США не торопится подключать ИРИ к участию в "Набукко" (на январскую конференцию в Будапеште, посвященную указанному проекту, иранцев просто не пригласили. Не торопятся их звать и на следующую встречу, которая предположительно пройдет весной в Софии).

В ответ на это в Иране выступили с проектом т.н. "Персидского трубопровода", который должен стать альтернативой не только "Южному потоку", но и самому "Набукко". Указанный газопровод, стоимостью около 8 млрд. долл. США и протяженностью 1850 км будет проложен от месторождения Асалуйе до пограничного города Базарган, где его состыкуют с турецкой газораспределительной системой. Далее из Турции иранский газ будет поставляться через Грецию, Италию, Швейцарию (а не через страны Восточной Европы) в Австрию и Германию. Обеспечить наполнение "Персидского трубопровода" должны 22, 23 и 24 блоки месторождения Южный парс, обещанные Турции. Предполагается, что 20% добытого на них газа (35 – 37 млрд. кубометров в год) пойдет на экспорт в ЕС. По словам директора Национальной иранской газовой компании Р.Касаизаде, строительство данного трубопровода должно завершиться к 2014 г. Свое желание принять участие в тендере уже высказали четыре компании (две из них – иностранные). При этом, как заявил зам.миннефти Ирана и главный промоутер проекта "Персидского трубопровода" – А.Торкан к реализации указанных замыслов принципиально не будет привлекаться австрийская "OMV", с которой Тегеран обсуждает исключительно перспективы "Набукко".

Иранские эксперты считают, что в сложившейся ситуации "Персидский трубопровод" имеет значительно большие шансы на успех, чем его альтернатива. Во-первых, как сказал А.Торкан, при реализации проекта "Персидского трубопровода" Иран, в случае необходимости, берет на себя все основные расходы по развитию месторождения, дезодорированию газа (если потребуется), прокладке трубопровода внутри страны. Зарубежные компании будут привлечены к проекту, но лишь как долевые участники или члены консорциума, реализующего проект по схеме "build – own – operate". Главные затраты лягут на иностранных партнеров Ирана только при создании всей необходимой транспортной инфраструктуры за пределами ИРИ. Таким образом "Персидский трубопровод", как здесь отмечается, якобы окажется защищен от негативного влияния санкций. Во-вторых, по замыслу самих иранцев, указанный трубопровод не будет связан с внутренней распределительной системой, что является скрытой гарантией от возможных перебоев с поставками за рубеж из-за нехватки топлива на внутреннем рынке, с которой каждую зиму сталкивается иранское правительство. В-третьих, участниками проекта являются наиболее надежные партнеры Ирана, которые, в отличие от стран Восточной Европы, в меньшей степени подверженные влиянию США.

Сами европейцы пока что лишь прощупывают почву на вопрос участия ИРИ в обеспечении поставок газа в Европу. Не секрет, что в качестве главных поставщиков топлива для своих нужд они хотели бы видеть наиболее лояльные им Азербайджан, Казахстан и Туркмению, начавшую, по мнению аналитиков, постепенно отказываться от жесткого следования политики нейтралитета. Однако на пути реализации данного варианта существует целый ряд препятствий. Азербайджан, уже фактически подключенный к будущему трубопроводу, не обладает необходимыми запасами ресурсов, требует гарантии своевременной реализации проекта и настаивает на ценах, которые были бы сопоставимы с российскими. Кроме того, по данным Международного энергетического агентства (IEA), при активном развитии своих производственных мощностей Баку в перспективе не сможет обеспечить газом хотя бы одну не самую мощную европейскую державу. Казахстан и Туркменистан также весьма стеснены в возможностях по использованию своей ресурсной базы: большая ее часть (если не все) распределена в соответствии с уже подписанными с Россией, Украиной, Ираном и Китаем договорами. Даже открытие новых месторождений вряд ли создаст необходимый резерв свободных ресурсов. С точки зрения некоторых, в том числе и западных экспертов, присоединение Астаны и Ашхабада к "Набукко" возможно лишь в ущерб уже достигнутым договоренностям. Конечно, и Казахстан, и Туркмения хотели бы иметь доступ к европейским рынкам в обход России, однако если данное желание и будет реализовано, то весьма нескоро.

В текущей ситуации в Брюсселе все чаще обращают взгляды на ИРИ, обладающей необходимой ресурсной базой. Однако отмечается, что важным препятствием на пути налаживания сотрудничества с Тегераном является существующий режим санкций, а также политическая составляющая проектов "Набукко" и "Персидского трубопровода", которую якобы вкладывают в них сами иранцы: считается, что принимая участие в наполнении любого из указанных трубопроводов руководство ИРИ будет стараться расколоть ЕС в вопросе поддержки резолюций в СБ ООН по иранской ядерной программе (ИЯП), а также применения односторонних санкций.

Более конкретно идет проработка проектов экспорта газа из ИРИ на восточном направлении, однако и здесь есть немало проблем: еще в 2007 г. Нью-Дели фактически отошел от проекта газопровода Иран-Пакистан-Индия (ГИПИ), непросто выстраиваются и взаимоотношения на "газовом фронте" с Катаром как в области добычи и обработки сырья, так и его транспортировки, а в декабре 2008 г. был денонсирован договор о поставках СПГ в Индию.

Переговоры по проекту ГИПИ протяженностью 2775 км и стоимостью не менее 7 млрд. долл. США от иранского месторождения Южный Парс через территорию Пакистана в Индию ведутся "со скрипом" уже более 10 лет. Долгое время дискуссии, в которых главную скрипку играл Иран, не давали какого-либо результата из-за напряженности отношений между Исламабадом и Нью-Дели. Лишь в 2004 г. положительные перемены в индо-пакистанских отношениях позволили сделать определенные шаги в плане продвижения этого масштабного проекта по пути его реализации. В 2005 – 2007 гг. последовала целая серия двухсторонних и трехсторонних встреч.

В феврале 2007 г. стороны пришли к соглашению о механизме определения цены на газ, в основе которого лежит стоимость так называемого "Japan crude cocktail (JCC)". Единственным нерешенным ключевым вопросом оставался механизм оплаты транзита "голубого топлива" через территорию Пакистана. На трехсторонних переговорах в Нью-Дели в июле 2007 г. были достигнуты принципиальные договоренности относительно данной проблемы, и в СМИ появились сообщения о предполагаемой дате запуска проекта (2010 – 2011 г.).

Вместе с тем, в июле 2007 г. иранцы предприняли попытки пересмотреть результаты ранее проведенных переговоров. Тегеран потребовал производить перерасчет цены на газ каждые три года, что не устроило индийцев. После того, как противоречия подверглись огласке, стороны активно начали обвинять друг друга в нечистоплотной игре и акцентировать технические недостатки проекта. В сентябре 2007 г. представители Ирана и Пакистана договорились продолжить диалог в двустороннем формате. Таким образом, сейчас уже трудно говорить о полноценном проекте ГИПИ.

По сообщениям иранских СМИ, пакистанцы, имеющие большую заинтересованность в поставках газа из ИРИ (Иран мог бы удовлетворить треть их внутренних потребностей), согласились с наиболее спорными условиями, которые выдвигал Тегеран, о пересмотре стоимости поставок газа. Стороны приняли решение начать реализацию проекта без участия Индии. Консультации между ИРИ и Пакистаном проводились на регулярной основе весь 2008 г. Как было заявлено на последней встрече в январе 2009 г., им удалось согласовать практически все основные моменты и в ближайшем будущем будет подписан договор.

Неоднозначно в ИРИ оцениваются и перспективы сотрудничества Тегерана со странами-экспортерами газа в рамках ФСЭГ. Политические круги ИРИ исключительно в положительном ключе оценивают итоги 7 министерской встречи Форума, прошедшей 23 декабря 2008 г. в Москве, на которой были приняты придающие ему характер полноценной международной организации устав и соглашение о функционировании. Иранские эксперты и аналитики поначалу даже называли данную структуру не иначе, как "газовый ОПЕК", образующими членами которого, фактически имеющими право определять стратегию поведения всей организации, по их мнению, являются только две страны – ИРИ и Россия (Катару и другим странам отводится лишь вторичная роль). При этом отмечалось, что инициатива создания форума исходила непосредственно от Верховного руководителя Ирана С.А.Хаменеи, в то время как российское руководство лишь поддержал ее.

По словам споуксмена комиссии по вопросам энергетики меджлиса ИРИ С.А.Адьянирада, создание "газового ОПЕК" стало доказательством растущего влияния Ирана на мировую политику и экономику. Член парламентской комиссии по внешней политике и национальной безопасности Э.Хейдарпур заявил, что возникшая организация, в первую очередь, может значительно усилить влияние Тегерана в Восточной Европе (очевидно, имелось ввиду участие ИРИ в проекте "Набукко" или "Персидского трубопровода"). Не без удовлетворения он отметил обеспокоенность западников возникновением ФСЭГ, "который сделает исламский мир более влиятельным на международной арене".

Независимые эксперты и аналитики в ИРИ между тем склонны делать более осторожные прогнозы. Указывая на значительный потенциал, существующий у ФСЭГ, и пользу, которую тот принесет для своих главных основателей – России и Ирану – за счет превращения рынка газа из рынка покупателя в рынок продавца, они также отмечают и те сложности, с какими столкнется Форум прежде чем стать эффективной международной организацией. По их мнению, в первую очередь, придется решить ряд экономических задач, главная из которых – выработка единого и независимого от нефти механизма определения цены на газ. Причем в условиях значительного падения цен на нефть сделать это нужно как можно быстрее. Лишь потом, как указывают иранские аналитики, следует решить проблемы политического характера – свести на нет американское влияние на ФСЭГ, которое Соединенные Штаты могут оказывать через его арабских членов, и отбить возможные попытки России использовать Форум исключительно в своих корыстных интересах. В этом ключе обращает на себя внимание, что на данном этапе иранцев отличает сильное недоверие к своим партнерам по ФСЭГ, которое в конечном итоге могло стать причиной их голосования в пользу Дохи, как штаб-квартиры форума. Сейчас же, осознав проигрышность такого варианта, официальные представители ИРИ оправдываются тем, что это было индивидуальное и ни с кем не согласованное решение Г.-Х.Ноузари.

Весьма показательным являются иранские оценки развития ситуации вокруг газового спора России и Украины. Местные аналитики ясно повторяют озвученную западниками мысль о "виновности" РФ в эскалации конфликта и необходимости диверсификации источников поставок "голубого топлива" для ЕС. Характерно, что некоторые иранские эксперты, называют существующие противоречия между Москвой и Киевом "большой возможностью" для ИРИ начать экспорт газа на европейские рынки и дают России нелестную характеристику "ненадежного партнера". Более того, в частных беседах иранские представители говорят, что Россия является "важным, но далеко не единственно возможным партнером" Тегерана, указывая на свою заинтересованность в сотрудничестве с западными компаниями.

Справедливости ради необходимо отметить наличие у иранцев и другого видения ситуации. Некоторые местные эксперты считают, что обострившиеся российско-украинские отношения лишний раз доказывают необходимость скорейшего формирования структуры ФСЭГ, а начавшиеся трехсторонние российско-ирано-катарские переговоры по своповым поставкам – реальной возможностью для Москвы использовать ИРИ как альтернативный украинскому выход на внешние рынки газа.

Такое разночтение в трактовках является следствием того, что на данный момент Тегеран еще только вырабатывает свою стратегию поведения на мировом газовом рынке, пытаясь определиться в выборе основного направления (Восток или Запад) экспорта газа, а также с какими странами – производителями или потребителями – ИРИ будет выгоднее выстраивать приоритетные отношения. Окончательная расстановка акцентов будет зависеть от целого ряда факторов, включающих развитие ситуации вокруг ИЯП, изменения в ирано-американских и ирано-европейских отношениях, а также от того, как быстро здесь смогут создать необходимые производственные мощности.

Н.А.Кожанов