Маловероятные партнеры в Афганистане

Шанхайская Организация Сотрудничества (ШОС) планирует провести конференцию по Афганистану в Москве 27 марта, за несколько дней до подобной встречи ООН в Гааге, Нидерландах. Россия, которая в настоящее время председательствует в ШОС, послала приглашения Индии, Турции, Пакистану, Ирану, странам "Большой восьмерки", ООН и Североатлантическому Альянсу (НАТО) на мероприятие, которое будет иметь знаменательное значение.

Генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер планирует принять участие на встрече ШОС, в ходе которой будут обсуждаться вопросы по "ситуации в Афганистане и ее влиянии на соседние государства, повышению совместных усилий международного сообщества для борьбы против терроризма, незаконной торговли наркотиками и трансграничной организованной преступности, идущей из афганской территории", - говорится в официальном заявлении ШОС.

ШОС – межгосударственная региональная организация, в состав которой входит Россия, Китай, Казахстан, Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан. Иран, Индия, Монголия и Пакистан имеют статус наблюдателей. По словам американского уполномоченного в Москве Джона Берайла, США отправят на саммит делегацию во главе с дипломатом высокого ранга. Это положительный жест со стороны американского президента Барака Обамы, который намерен сгладить "фундамент" для его встречи с российским президентом Дмитрием Медведевым, который объявил о Московской конференции в январе.

Ввиду своей географической близости к Афганистану и из-за угроз последствий конфликта, члены ШОС естественно обеспокоены ситуацией с безопасностью в Афганистане. В результате нельзя отрицать прорыв в ближайшем будущем в сотрудничестве ШОС-НАТО по Афганистану. Это сотрудничество может иметь место, несмотря на давние подозрения стран ШОС относительно того, что НАТО ведет "запредельные" операции в их тылу. Решение НАТО о приостановлении вступления Грузии и Украины в альянс уменьшает эти подозрения. Ключевой вопрос - сущность любого возможного сотрудничества ШОС и НАТО.

В 2005 году ШОС и Афганистан сформировали группу связи, базирующуюся в Пекине, чтобы иметь дело с наркотрафиком, трансграничной преступностью и обменом разведданными. Но существенного прогресса не получилось и призыв президента России того времени Владимира Путина к членам ШОС создать "пояс безопасности" вокруг Афганистана в целях воспрепятствования наркоторговле не материализовался.

Это случилось отчасти из-за того, что члены ШОС все еще находятся в процессе самоопределения, и в отличие от НАТО, или ввиду этой причины ШОС под предводительством Москвы не идентифицируется как военный блок.

В недавнем интервью генеральный секретарь ШОС Болат Нургалиев сказал, что "любое физическое вовлечение ШОС в Афганистане не было пока рассмотрено". Но, исходя из того, что НАТО не удается обеспечить надлежащую безопасность в Афганистане, руководство НАТО теперь может рассмотреть идею партнерства по безопасности с ШОС. Это могло бы начаться с сотрудничества по незначительным проблемам безопасности, таких, как наркотрафик и контрабанда оружия. Такое сотрудничество могло бы передать часть афганского "пирога" по безопасности странам ШОС, которая обычно рассматривается с подозрением в США и странах Европы в качестве потенциального соперника НАТО.

Согласно отдельному ходу событий, как сообщает источник из ООН, Китай склоняется в пользу сил по поддержанию мира ООН в Афганистане, которым он мог бы оказать поддержку, в отличие от России, которая оставила без внимания этот вариант. Идея Управления ООН по проведению миротворческих организаций, являющегося главным организатором афганской конференции в Гааге, по отправке "голубых беретов" для защиты уязвимых границ Афганистана находится сейчас под серьезным рассмотрением.

Смогут ли сотрудничать ШОС и НАТО по незначительным вопросам безопасности, зависит от трезвого "анализа угроз" и окончательного заключения НАТО о том, что он не может контролировать и осуществлять операции в Афганистане в одиночку. Однако более важным фактором в отличие от решений руководств НАТО и ШОС может быть то, смогут ли Индия и Пакистан прекратить соперничество и начать сотрудничество по Афганистану.

Пакистан, так или иначе, коренным образом настроен против растущего экономического влияния Индии в Афганистане - стране, которая до американского вторжения в управляемый "Талибаном" Афганистан в 2001 году была сферой влияния Исламабада.

Но это было тогда, а сегодня, как признает Нургалиев, Афганистан стал "сферой деятельности для Индии, Пакистана и Центральной Азии… Только Индия может установить сильные экономические связи с Афганистаном ввиду своего экономического потенциала".

Этот факт определенно не нравится Исламабаду, и по всем признакам, руководство Пакистана желает пожертвовать благосостоянием Афганистана ради своих целей. Другими словами, нет большой надежды на серьезное восстановление отношений между Индией и Пакистаном по Афганистану, независимо от того, как будут вести себя дипломаты этих стран на международных форумах ради своего электората.

НАТО сталкивается с противодействием открытию дверей для ШОС в сфере влияния в Афганистане, а некоторые американские эксперты даже выступают против участия НАТО в московской конференции, аргументируя это тем, что это, прежде всего, послужит геополитическим интересам России в ущерб интересам США и НАТО в регионе.

Но те, кто продолжает рассматривать отношения НАТО и ШОС через призму новой "холодной войны", упускают один пункт, что в основе этого лежит конвергенция интересов между двумя сторонами по таким аспектам, как безопасность Афганистана, угроза исламского радикализма и терроризм. Эти факторы диктуют необходимость развития сотрудничества между ними, возможно, в рамках знакомой модели одновременного сотрудничества и конкуренции.

Подобное избирательное сотрудничество между ШОС и НАТО максимально усилило бы позиции тех участников ШОС, которые стремятся охватить в себя США, ЕС "ШОС+3", с третьим потенциальным членом в лице Японии. Это маловероятный сценарий, тем не менее, повторяющийся лишь в целях создания атмосферы доверия.

Москва и Пекин имеют разные перспективы по поводу цели ШОС в геополитическом царстве, где Пекин, в отличие от России, выступает за более осмотрительную роль для организации в военной сфере и в сфере безопасности. Тем не менее, московская встреча имеет потенциал для закрепления своих позиций в международных отношениях в критический момент.

Одновременно, с учетом повестки дня по борьбе с наркотрафиком, московская встреча могла бы улучшить процесс обмена информацией и координации по вопросам безопасности между НАТО и ШОС по этой специфической проблеме. Также она могла бы привести к рассмотрению возможного расширения роли Ирана, являющегося приграничным государством в войне против наркоторговли в Афганистане.

Сотрудничество НАТО и ШОС по проблеме наркоторговли, вероятно, проложит путь к диалогу "НАТО-Иран", учитывая роль Ирана в качестве наблюдателя и нынешние общественные дискуссии о возможности открытия иранского коридора для поставок НАТО в Афганистан. Возможно, Иран мог бы стать "передающим звеном" между ШОС и НАТО. Он мог бы обеспечить это через механизм сотрудничества между ними путем участия в диалоге "НАТО-ШОС" по трафику наркотиков и оружия и в любом (прежде практически невероятном) сотрудничестве "НАТО-ШОС" по вопросам безопасности в Афганистане.

Китай, который недавно расширил свои связи, заключив с Ираном еще одну крупную газовую сделку стоимостью в 3,2 млрд. долларов США, в отличие от Москвы будет склонен к расширению роли Ирана в Афганистане с помощью ШОС. Это может стать клоном китайской политики в Центральной Азии, которая подразумевает весьма независимую роль стран Центральной Азии по региональным вопросам.

Вопросы борьбы с растущими проблемами, исходящими из Афганистана, неотъемлемо связаны со сложной сетью других вопросов, как непосредственных, так и долгосрочных. Это затрудняет деятельность руководителей ШОС, давая начало неопределенности в политике и безопасности, и вполне возможно, даже параличу.

В результате наиболее вероятный исход таких инициатив, как московская встреча, будет двусторонним, нежели многосторонним, а также обеспечит процесс обмена информацией агентств по борьбе с наркотиками.

Однако ограниченная концентрация на наркотрафике Афганистана не удовлетворяет никакой цели, поскольку это симптоматично для наркоэкономики, которая полностью пристрастилась к незаконным сотням миллионам, которые делятся между контрабандистами, торговцами опиума, "Талибаном", военачальниками и даже некоторыми секторами правительства Афганистана. Успешная кампания по борьбе с незаконным оборотом наркотиков в Афганистане зависит от помощи в развитии, антикоррупционных усилий и стабилизации в сфере безопасности.

Также есть беспокойства по поводу того, что ШОС не сможет справиться с задачей ввиду недостатка внутреннего единства относительно роли и миссии организации. Существуют непредусмотренные побочные эффекты любой инициативы. Некоторые члены ШОС, такие, как Узбекистан, могут не захотеть страстно последовать сценарию Москвы по Афганистану, и на конференции они могут "спеть несколько другую песню". Наверняка некоторые лидеры стран Центральной Азии беспокоятся относительно того, что Москва использует афганские проблемы для превращения ШОС в структуру, имеющую более ярко выраженный военный характер.

Проблема, или лучше сказать парадокс ШОС в том, что в хаосе нестабильности в регионе стран ШОС, эволюция организации в этом направлении действительно может оказаться неизбежной. Появившаяся "легкая" связь между ШОС и НАТО по Афганистану создаст новые мосты, которые вскоре будут препятствовать любой "биполярности" "холодной войны".

Большой вопрос состоит в том, сможет ли такая ситуация просуществовать достаточно долго или временно, или наоборот, превратиться в противоположность, выступая в качестве генеральной репетиции для "перевоплощения" ШОС в военный и обеспечивающий безопасность блок.

Кавех Афрасиаби

"Asia Times", 18 марта 2009 года

Перевод –