АФГАНИСТАН: ПЕРЕГОВОРЫ С ТАЛИБАМИ ВРЯД ЛИ ПОКА ПРИНЕСУТ ПЛОДЫ

Администрации Барака Обамы досталась в наследство война в Афганистане, ход которой никак нельзя назвать успешным. Многие, включая правительство президента Карзая в Кабуле, пропрезидентских внешнеполитических советников и даже самого президента Барака Обаму, полагают, что настало время вступить с талибами в переговоры. Поступив таким образом можно, на их взгляд, воспользоваться разногласиями внутри движения "Талибан", разведя как можно дальше умеренных его представителей и экстремистов. Но хотя переговоры с мятежниками и приносили свои плоды в борьбе с повстанцами в других странах (включая Ирак), сомнительно, что такая тактика может сработать в случае с "Талибаном" – по крайней мере, не в данный момент.

Чтобы переговоры с мятежниками принесли успех, у значительной их части должны иметься достаточно сильные стимулы, чтобы перейти на сторону обычно не слишком популярного правительства, поддерживаемого столь же непопулярным иностранным военным контингентом. Тот факт, что администрации Буша удалось перетянуть на свою сторону иракских суннитов, превратив их из врагов американских сил в друзей, лишь доказывает, что с боевиками можно договориться. Но иракский случай весьма отличается от афганского.

Причина, по которой суннитские племена в Ираке были готовы договариваться, состоит в том, что в разгар сопротивления в Ираке, когда американские силы, казалось, уже проигрывали сражение, "Аль-Каида" и другие зарубежные моджахеды, полные высокомерия ввиду казавшейся такой близкой победы, повели борьбу и с суннитскими племенами, сочтя их недостаточно исламскими. Поведя себя подобным образом, они сломали единый фронт борьбы с иностранными оккупантами. И хотя США были готовы воспользоваться разногласиями, возникшими между иракскими суннитами, с одной стороны, и моджахедами, с другой, не Вашингтон спровоцировал этот раскол. Если бы этого не произошло, война в Ираке могла бы развиваться для американских сил и их союзников совсем не столь успешно.

И, конечно же, "Аль-Каида" в Ираке и иностранные моджахеды в целом не переходили на сторону поддерживаемых США сил. И вряд ли собираются это делать. Именно сотрудничество США с суннитами и другими союзными силами в Ираке позволило серьезно ослабить моджахедов. И, наконец, хотя моджахеды уже практически не угрожают суннитам, у суннитских племен по-прежнему имеются серьезные стимулы развивать свое сотрудничество с американскими силами: сунниты хотят, чтобы Соединенные Штаты благотворно повлияли на отношение к ним иракских шиитов, занимающих доминирующие позиции в поддерживаемом США правительстве в Багдаде.

Трудность применения иракской модели в Афганистане для США заключается в отсутствии ключевого элемента. Иракские сунниты считали, что в иракской "Аль-Каиде" и аналогичных движениях главенствующее положение занимают люди со стороны (т.е. не-иракцы), в то время как талибы состоят главным образом из представителей пуштунских племен по обе стороны афгано-пакистанской границы. Так что многие афганцы видят в талибах не пришлых, а собственно афганское движение. Пуштуны, в частности, видят в талибах не угрозу, а поборников своих интересов. Раскола между представителями местных племен и иностранными моджахедами, которым Соединенные Штаты сумели воспользоваться в Ираке, в Афганистане нет и в помине.

Правда, по мнению некоторых, могут существовать какие-то другие расхождения, которыми можно воспользоваться, например, между "фундаменталистами", которых невозможно перетянуть на свою сторону, и "умеренными", с которыми, возможно, и удастся договориться, к примеру, с помощью денег. Правда, как заметила в своей книге "Революционные движения в Латинской Америке" (1998 г.) Синтия МакКлинток (Cynthia McClintock), сложность с революционным движением, имеющим доступ к наркодоходам и располагающим возможностью платить своим бойцам больше, чем им может предложить правительство, состоит не только в том, чтобы переманить его представителей на свою сторону, но и в том, чтобы не допустить дезертирства в его ряды.

Борьба за власть в рядах повстанческого движения иногда приводит к тому, что проигравшие в этой борьбе переходят на сторону правительства – порой прихватив с собой значительную часть своих соратников. Каковы бы ни были разногласия между ними, ничего подобного в руководстве движения "Талибан" вряд ли стоит сейчас ожидать.

Захват военачальника может нанести повстанческому движению невосполнимую потерю – в результате устранения человека, располагающего всей полнотой информации о деятельности организации, или борьбы за власть среди потенциальных его преемников. Захват главного руководителя – но не его гибель – может также подорвать повстанческое движение, если этот человек, пославший тысячи своих бойцов на смерть, начнет выбалтывать все, что знает, ради спасения собственной шкуры. С другой стороны, обезглавив таким образом движение, можно совсем не добиться никакого эффекта, если военачальник передал другому свои полномочия и руководство осталось единым, или, хуже того, если предводитель, в случае своей гибели при "героических обстоятельствах", превратится в мученика, вдохновляющего на борьбу все новых и новых своих последователей. Хотя призыв отстранить Муллу Омара от руководства движением "Талибан" и вполне понятен, но может привести к обратному результату, если неверно взяться за дело. Конечно, все эти рассуждения совершенно бесполезны до тех пор, пока Соединенные Штаты или их союзникам не выследят его.

Короче говоря, переговоры с движением "Талибан" в надежде воспользоваться имеющимися в его рядах разногласиями могут преуспеть лишь в случае появления этих самых разногласий и только тогда. Правда, вряд ли можно рассчитывать породить внутри этого движения раскол одними переговорами. Существует даже опасность, что талибы могут сами воспользоваться переговорами и применить против Вашингтона его же оружие, нащупав расхождения между США, остальными странами НАТО, афганским и пакистанским правительствами и обратив их себе на пользу.

От редактора: Марк Н. Кац является профессором теории государства и политологии Университета Джорджа Мейсона.

20.III.2009