Выбор целей в чужой войне

Страны Центральной Азии остаются скорее наблюдателями, чем участниками процесса восстановления Афганистана

В начале марта в Алматы в Институте мировой экономики и политики прошла международная конференция по Афганистану, на которой обсуждались вопросы отношений с Афганистаном стран Центральной Азии (ЦА). А в конце того же месяца уже в Москве прошла конференция по Афганистану, организованная Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС). Затем последовала еще более представительная конференция по Афганистану в Гааге, где акцент был сделан на роли Пакистана в афганских делах. Оценки эффективности всех этих мероприятий экспертами различны. Но они показали помимо актуальности афганского вопроса еще и то, что международное сотрудничество в его решении существует сегодня преимущественно на уровне намерений. И политика государств Центральной Азии, которые являются непосредственными соседями Афганистана, это подтверждает.

Вполне закономерно, что усилия западных стран, в первую очередь Соединенных Штатов Америки, предпринятые ими в Афганистане после событий 11 сентября в рамках антитеррористической операции "Несокрушимая свобода", практически сразу нашли полное понимание и поддержку со стороны республик ЦА. Их руководство рассчитывало на то, что активизация США и НАТО в регионе станет важным фактором в укреплении региональной безопасности, а также будет способствовать получению каждой из стран Центральной Азии экономических и иных выгод от развития сотрудничества с Западом в целом, в том числе и в плане усиления их региональных позиций. Тем более что наращивание военного присутствия США и Североатлантического альянса в ЦА в тот период происходило с согласия России, которая тем самым также надеялась кардинально улучшить отношения с западными странами.

Стратегическая многовекторность
Казахстан, так же как и все центрально­азиатские республики, обеспокоенный реальной возможностью распространения негативных последствий из нестабильного Афганистана, еще в сентябре 2001 года объявил о своей готовности оказывать посильную поддержку коалиции западных стран в проведении ими антитеррористической операции. К этому обязывал и уже сложившийся к тому времени уровень отношений между Казахстаном и Западом как в плане военно-политического взаимодействия, так и широкомасштабного экономического сотрудничества.

Кроме того, Казахстан, рассчитывая на укрепление своих международных и региональных позиций, дал понять, что он заинтересован в развитии еще более тесных связей с США и НАТО и готов предоставить в распоряжение коалиционных сил несколько своих военных баз. Очевидно, что это, скорее всего, был некий политический жест, но он являлся крайне важным и знаковым в плане понимания тех высот, на которые было готово поднять казахстанское руководство свое взаимодействие с Соединенными Штатами и Западом в целом. И хотя на начальной стадии антитеррористической операции Астана ограничилась лишь направлением своих офицеров по связи в штаб центрального командования ВС США, в целом казахстанско-американское военное сотрудничество заметно интенсифицировалось. Вашингтон после 2001 года значительно увеличил финансирование различного рода совместных проектов в области безопасности. В свою очередь Казахстан стал единственной из центральноазиатских республик, которая демонстративно поддержала Соединенные Штаты в проведении операции "Свобода Ирака", направив в 2003 году в эту ближневосточную страну свое воинское подразделение.

В последние годы на афганском направлении Казахстан постоянно демонстрировал поддержку коалиции западных стран, предлагая конкретные формы сотрудничества, в том числе и готовность направить своих военнослужащих в состав международного воинского контингента в Афганистане и содействовать транзиту грузов. В ноябре 2008 года, еще до принятия руководством соседнего Кыргызстана решения по выводу американской базы с территории республики, казахстанские парламентарии ратифицировали соглашения между Астаной и Вашингтоном о возможности предоставления аэропорта Алматы в качестве запасного аэродрома для экстренных посадок самолетов ВВС США, доставляющих грузы силам международной коалиции в Афганистане. Более того, Казахстан готов предоставлять аэронавигационное обслуживание американским самолетам без взимания сборов, то есть бесплатно.

Такая "доверительность" в отношениях с американскими партнерами дает основания предполагать, что Астана стремится максимально использовать транзитные возможности для дальнейшего углубления сотрудничества с Вашингтоном и, соответственно, укрепления своих региональных позиций и сохранения выгодного баланса в диалоге со своими соседями – Россией, Китаем и Узбекистаном. Как результат, сегодня Казахстан, пожалуй, имеет самые продвинутые отношения с Западом, в том числе в военно-политической сфере. Хотя это особо и не афишируется, но, как представляется, именно Казахстан среди других государств региона, а может быть, даже и СНГ, более всех может гипотетически претендовать на членство в НАТО, если такие планы когда-нибудь возникнут у Астаны.

Слабое звено
Бишкек в 2001 году был одним из первых в ЦА, заявившим о своей полной поддержке антитеррористической операции в Афганистане и готовности к масштабному сотрудничеству с международной коалицией. Несмотря на свою географическую отдаленность от Афганистана, Кыргызстан наряду с Узбекистаном стал основным плацдармом военного присутствия Соединенных Штатов и их союзников в Центральной Азии. Самый крупный в республике аэропорт "Манас" был предоставлен американцам для создания там военной базы, которая с декабря 2001 года стала использоваться для транзитной переброски в Афганистан военнослужащих, доставки топлива и грузов.

С точки зрения интересов Бишкека приход США и сил международной коалиции в регион явился позитивным фактором. Руководство Кыргызстана исходило из двух основных задач – использование кампании в Афганистане для укрепления своей национальной безопасности и получение максимальных финансово-экономических дивидендов от сотрудничества с Западом.

Для маленького Кыргызстана, непосредственно столкнувшегося в 1999–2000 годах с вооруженным проникновением на свою территорию боевиков Исламского движения Узбекистана (ИДУ), проведение операции в Афганистане и размещение у себя подразделений международной коалиции имели исключительно большое значение. Используя благоприятную международную конъюнктуру, Бишкек рассчитывал, что под общим патронажем Запада сможет провести реформирование своих силовых структур, которые продемонстрировали малоэффективность в отражении угрозы со стороны экстремистов.

Дислокация в республике иностранной военной базы имела для кыргызского руководства и отчетливо выраженный экономический интерес. Не менее, а возможно, более важным мотивом для Кыргызстана являлся не размер потенциальной платы за взлеты и посадки, аренду и эксплуатацию аэропорта, а желание добиться у Запада реструктуризации своей внешней задолженности и в дальнейшем возможности стабильно получать финансовую помощь.

Именно данное обстоятельство во многом, а может быть и в первую очередь, определяло стремление Бишкека длительное время сохранять высокий уровень сотрудничества со странами-участницами международной коалиции. Это выражалось в сознательном затягивании кыргызскими властями решения о закрытии американской военной базы в аэропорту "Манас", несмотря то что еще в 2005 году на саммите ШОС президент Кыргызстана Курманбек Бакиев пообещал своим партнерам по организации поставить данный вопрос перед США.

Однако ожидаемых масштабных финансовых вливаний в свою экономику Кыргызстан так и не получил. Большая часть выделяемых Западом средств, в первую очередь американских, уходила на поддержку так называемых демократических преобразований в кыргызском обществе, что сыграло немаловажную роль в событиях весны 2005 года. А экономическая ситуация в республике продолжала ухудшаться и мало интересовала западных союзников Бишкека по антитеррористической операции. Кроме того, желание США сохранить и по возможности расширить рычаги своего влияния на внутриполитические процессы в Кыргызстане стало вызывать у официальных властей определенное чувство обеспокоенности подобной "увлеченностью" Вашингтона.

В целом, как представляется, именно эти факторы, и в первую очередь финансово-экономическая составляющая, но уже с участием других внешних спонсоров, лежали в недавнем решении кыргызского руководства о закрытии американской базы на территории Кыргызстана. При этом Бишкек, судя по многоходовым действиям высших должностных лиц республики, намерен продолжить лавирование между различными центрами сил для получения максимальных финансовых преференций извне в вопросе использования базы "Манас". Сама же проблема внутриафганского урегулирования для Бишкека всегда была и будет на втором плане, поскольку Кыргызстан, в отличие от Таджикистана, Узбекистана и Туркменистана, не граничит непосредственно с Афганистаном, не имел и не имеет каких-либо значительных интересов в этой стране.

Издержки транзита
Таджикистан в силу значительной зависимости своей внутренней стабильности от развития ситуации в соседнем Афганистане был крайне заинтересован в нормализации там обстановки. Тем более что ведущую роль в свержении режима талибов и освобождении Кабула сыграли именно формирования афганских таджиков, которые достаточно тесно сотрудничали с Душанбе. Поэтому антитеррористическая операция нашла понимание и поддержку у таджикского руководства. Фактически сразу же после ее начала Таджикистан открыл воздушное пространство для пролета иностранных самолетов, обеспечивающих в Афганистане действия коалиционной группировки и антиталибовских сил, а на душанбинском аэродроме было размещено авиационное подразделение ВВС Франции.

Кроме того, практическая поддержка усилий Запада на афганском направлении на начальном этапе операции "Несокрушимая свобода" вселяла в Душанбе уверенность в возможности дальнейшего развития отношений с западными странами с целью получения от них широкомасштабной финансовой помощи за счет расширения военных и иных программ сотрудничества. Это предоставляло Таджикистану уникальный шанс хоть каким-то образом поднять разрушенную гражданской войной национальную экономику.

Важно и то, что в контексте расширения многоформатного сотрудничества с США и НАТО для таджикской правящей элиты появлялась потенциальная возможность несколько снизить и дифференцировать российское и иное внешнее влияние в стране. Как считали в Душанбе, в случае дальнейшего существенного расширения взаимодействия с Западом в политическом, экономическом, военно-техническом плане Таджикистан смог бы усилить свои региональные позиции в решении целого ряда ключевых для республики вопросов в отношениях с Москвой, Ташкентом, Кабулом и т.д. Не случайно, что после начала антитеррористической операции в Афганистане Душанбе сразу существенно ужесточил свои подходы в отношении российско-таджикских соглашений по военному сотрудничеству. В первую очередь это выразилось в затягивании переговоров о статусе и условиях пребывания российской 201−й дивизии, а также в решении о выводе группы российских погранвойск из республики.

В результате на начальном этапе деятельности западной коалиции в Афганистане Таджикистан оказался в достаточно выигрышном положении в плане обеспечения вопросов безопасности и укрепления своих внешнеполитических позиций. Вместе с тем очевидно и то, что в последующем в условиях проблематичности урегулирования ситуации в соседней стране именно для Таджикистана с афганского направления сохранились и усилились наиболее реальные угрозы и вызовы безопасности.

Среди них на первом плане – проблема наркобизнеса. Известно, что подавляющая часть наркотиков, отправляемых афганскими наркодельцами по северному маршруту, проходит через территорию Таджикистана (по разным оценкам от 65 до 70%). В этом плане антитеррористическая операция в Афганистане практически не оказала какого-либо положительного для Душанбе влияния на проблему наркотрафика.

Не оправдались и ожидания руководства Таджикистана на получение значительных финансовых вливаний в национальную экономику со стороны западных стран и их участия в масштабных экономических проектах.

Несмотря на это, Душанбе продолжает сохранять надежду на то, что сотрудничество с США и НАТО все же даст ему какие-либо дополнительные политические, военные и экономические дивиденды. В какой-то степени, особенно в последние годы, данные ожидания оправдываются. Так, после вывода российских пограничников из республики мероприятия по охране госграницы Таджикистан осуществляет в тесном партнерстве с Соединенными Штатами и рядом западных стран.

Не исключено, что в интересах создания альтернативных путей снабжения своей группировки в Афганистане и расширения транзитных возможностей Таджикистана Соединенные Штаты могут дополнительно вложиться и в строительство транспортно-коммуникационной инфраструктуры республики.

В ответ руководство Таджикистана допускает возможность расширения сотрудничества с международной коалицией в плане поддержки антитеррористической операции в Афганистане. Судя по последним заявлениям таджикских должностных лиц, речь может идти как о технической посадке военных самолетов в душанбинском аэропорту, так и создании в республике крупного перевалочного пункта коалиционных сил.

Преодоление нейтралитета
Туркменистан после событий 11 сентября 2001 года и последовавшей за ними контр­террористической операции в Афганистане вынужден был кардинальным образом пересмотреть свои внешнеполитические приоритеты на афганском направлении, поскольку ранее Ашгабат имел официально установленные контакты с движением "Талибан". Туркменистан, который традиционно поддерживал стабильные отношения с любыми афганскими властями, достаточно рационально оценил произошедшие в Афганистане и вокруг него изменения, вытекающие из этого возможности своего рода реабилитации за отношения с прежним режимом и расширения многостороннего сотрудничества с Западом.

Уже с 2002 года между Туркменистаном и США стало действовать соглашение об использовании самолетами американской военно-транспортной авиации туркменского воздушного пространства и международного гражданского аэропорта Ашгабат для дозаправки самолетов, перевозящих грузы в Афганистан. Данное сотрудничество стало ежегодно приносить туркменской казне от 8 до 12 млн долларов. Рассматривался даже вопрос о дополнительном использовании еще нескольких аэродромов на территории Туркменистана, в частности Мары-2, куда даже планировалась переброска авиационного подразделения США, выведенного с авиабазы Ханабад в Узбекистане.

Однако в последующем на фоне волны так называемых цветных революций на постсоветском пространстве расширение сотрудничества Ашгабата с США и ­НАТО в контексте проведения операции в Афганистане стало вызывать опасения у туркменского руководства. В первую очередь это касалось возможности вмешательства Запада во внутренние дела Туркменистана и использования при этом иностранных сил в давлении на режим Сапармурата Ниязова.

Эти опасения несколько развеялись после прихода к власти в стране Гурбангулы Бердымухаммедова. Новый руководитель усилил акценты на развитии сотрудничества Туркменистана с Западом, что сразу же нашло отклик со стороны США и ­НАТО. В ходе прошлогоднего бухарестского саммита Североатлантического альянса, несмотря на его напряженный график работы, с президентом Туркменистана провел личную встречу Джордж Буш. В ходе переговоров туркменский лидер предложил расширить спектр "миротворческих услуг" со стороны Туркменистана. Речь шла о готовности открыть в перспективе на территории республики тренировочные лагеря для подготовки военнослужащих сил международной коалиции, а также разместить склады и тыловые базы для снабжения войск НАТО.

Вероятность такой высокой степени военно-технического взаимодействия между Туркменистаном и Западом дает Ашгабату возможность проводить более самостоятельную политику как в плане выстраивания отношений со своими региональными соседями и ­мировыми ­центрами сил, так и в стремлении выйти за рамки сотрудничества с ними исключительно в газовой сфере в целях диверсификации своей экономики.

Своя игра
Узбекистан после 11 сентября 2001 года действовал на афганском направлении наиболее открыто и последовательно, что во многом было обусловлено совпадением его стратегических приоритетов с первоначально декларируемыми Западом целями в Афганистане – нормализация в этой стране обстановки и нейтрализация угроз региональной и национальной безопасности. Еще в 1993 году, выступая на 48−й сессии Генеральной ассамблеи ООН, президент Ислам Каримов попытался с высокой трибуны привлечь внимание мировой общественности к проблеме урегулирования ситуации в Афганистане.

Широкомасштабное проникновение западных государств в регион предоставляло Узбекистану реальные возможности по развитию с ними многостороннего сотрудничества, что, безусловно, способствовало бы росту политических и экономических позиций республики. Как считали в Ташкенте, заключение своеобразного джентльменского контракта между Узбекистаном и Западом, в первую очередь с США, открывало перед республикой существенные перспективы и расширяло поле для маневра в международной и региональной политике.

Поверив, что узбекско-американские и узбекско-западные стратегические интересы совпадают и что на Западе наконец поняли, какую угрозу представляет неурегулированность афганской проблемы, и, соответственно, сделают все возможное для ее решения, Узбекистан всемерно поддержал международные усилия в борьбе с терроризмом. Очевидно, что это были очень сильные по искренности и в то же время иллюзорные представления – мечты, чем-то напоминающие те, которыми грезила в 90−х годах ельцинская Россия, слепо веря в бескорыстную дружбу с Западом.

Узбекские власти позволили силам международной коалиции создать свои базы в Ханабаде, где с октября 2001 года разместились смешанное авиационное крыло и подразделения 10−й горнострелковой дивизии американской армии численностью более 1500 военнослужащих, и в Термезе – сводная группа германских ВВС.

Вместе с тем, как показало дальнейшее развитие событий, расчет Узбекистана на совпадение интересов, в первую очередь с США, в отношении Афганистана, а также надежда на масштабное экономическое сотрудничество с Западом мало соответствовали первоначальным ожиданиям Ташкента. Появилось и усилилось разочарование по поводу характера продавливаемых коалицией западных стран "преобразований" в Афганистане, неэффективности предоставляемой ему международной помощи, а также явно демонстрируемого стремления Запада к самостоятельным действиям, без учета мнения других заинтересованных во внутриафганском урегулировании внешних сил, что, собственно, отводило Узбекистану второстепенную роль в этих процессах. Тем более негативный налет в отношения Узбекистана с Соединенными Штатами и их ключевыми союзниками внесли западный "след" в андижанских событиях и реакция на них в Вашингтоне и европейских столицах. В результате в 2005 году узбекские власти потребовали от США закрыть свою военную базу и вывести американские подразделения с территории республики.

Несмотря на это, Узбекистан не прекращал предпринимать определенные шаги с целью вернуть себе роль активного участника внутриафганского урегулирования, обоснованно полагая, что без равноправного сотрудничества всех заинтересованных сторон разрешение кризиса в Афганистане будет оттянуто на неопределенно долгое время. Во многом именно в этом ключе следует рассматривать заметную интенсификацию в последние два года усилий Узбекистана по налаживанию взаимодействия с коалицией западных стран на афганском направлении. В апреле 2008 года на саммите НАТО в Бухаресте президент Узбекистана предложил реанимировать работу контактной группы "6+2" и подключить к переговорному процессу Североатлантический альянс (так называемая инициатива "6+3"). Узбекский лидер также предложил альянсу коридор для перевозки грузов в Афганистан через пограничный узел Термез – Хайратон.

В свете последних событий, связанных с планируемым расширением в Афганистане военного присутствия международной коалиции, в первую очередь США, и предполагаемой активизацией антитеррорис­тической операции, а также решением Кыргызстана закрыть американскую базу в аэропорту "Манас", роль Узбекистана на афганском направлении, в том числе и его транзитные возможности, значительно возрастает. Не менее важной видится его роль и в интенсификации переговорного процесса между внешними силами с целью поиска именно политического, а не военного пути решения афганской проблемы. Налаженные Узбекистаном добрососедские связи с афганской стороной, в первую очередь с северными провинциями Афганистана, а также заинтересованность в реализации там различного рода экономических и транспортно-коммуникационных проектов позволяют Ташкенту рассчитывать на рост степени своего позитивного участия в процессах развития соседнего государства.

Афганистан как предмет торга
В целом в плане развития широкоформатного сотрудничества с Западом центральноазиатские государства, конечно же, ожидали гораздо большего от своей поддержки антитеррористической операции в Афганистане. И если в начальный период – период наибольших обещаний – эти ожидания где-то оправдывались, то особенно в период 2004–2006 годов практически каждая из стран региона стала испытывать все более растущий дискомфорт как от их невыполнения, так и от излишней опеки со стороны Запада, его попыток навязать, а где-то и продавить свое видение развития стран региона. События в Кыргызстане и Узбекистане весной 2005 года на некоторое время внесли значительные коррективы во взаимоотношения с Западом, выразившиеся в закрытии американской военной базы в Узбекистане и развороте центральноазиатских государств к более тесному сотрудничеству с Россией и Китаем в рамках как региональных (ОДКБ) и международных организаций (ШОС), так и в двустороннем формате.

Однако начиная с 2007 года стала наблюдаться все более устойчивая тенденция в стремлении государств Центральной Азии иметь в лице США и НАТО альтернативных партнеров по всему спектру межгосударственного сотрудничества. В этой связи декларируемая центральноазиатскими столицами поддержка усилий Запада по нормализации обстановки в Афганистане наряду с заинтересованностью в региональной безопасности в целом является, несомненно, также удобным для всех них поводом в реализации многовекторного подхода в своей внешнеполитической стратегии. В условиях трудностей, с которыми в последнее время сталкивается коалиция западных стран в Афганистане, в том числе и вопросах материально-технического обеспечения своих воинских подразделений, численность которых будет наращиваться, статус и роль государств ЦА в значительной степени возрастает. Это в свою очередь позволит им рассчитывать на большую сговорчивость западных партнеров в достижении своих конкретных интересов. Какова вероятность реализации очередных ожиданий центральноазиатских республик, причем в условиях сохраняющейся неопределенности в самом Афганистане и набирающего обороты мирового финансово-экономического кризиса,
покажет время.

Олег Столповский, автор "Эксперт Казахстан"
"Эксперт Казахстан" №12-13 (208)/6 апреля 2009