Туркменские уроки

Подвижный и говорливый Михаил Саакашвили вызывал своим появлением в Ашхабаде удивление не только у наблюдателей, но и у туркменских властей.

После распада Советского Союза, исчезло, пожалуй, то единственное начало, которое могло бы связывать Грузию и Туркменистан. В туркменской прессе 90-х годов Грузия совершенно не звучала, несмотря на бурную политическую жизнь и перманентные военные действия на фронтах гражданской войны первой половины 90-х и смену власти в 2003-м. Причиной тому и практически полное отсутствие экономических связей, за исключением грузинских долгов за газ. Туркменскому обществу Грузия представлялась чуть ближе Прибалтики. И этому тоже есть простое объяснение - в Туркменистане нет грузинской диаспоры, в отличие от армянской и азербайджанской. Причем обе этих диаспоры были достаточно крупными и инкорпорированными не только в городскую часть населения страны, но и во многие сферы экономики, культуры, науки.

Не секрет, что в большинстве случаев, отношения между странами постсоветского периода определялись личными отношениями между главами государств, часто несущими на себе груз отношений времен их членства в Политбюро КПСС. Поэтому отношения между реактивным Эдуардом Шеварнадзе и конформистом Сапармурадом Ниязовым всегда были прохладными. Но они оживлялись по поводу споров о долгах за газ. Долги эти имели запутанную историю и касались отношений, связанных с разделом советской газотранспортной инфраструктуры, когда было очень трудно понять, чей именно газ поставлялся в ту или иную точку бывшего Советского Союза по некогда единой транспортной сети. Время от времени Ниязов требовал погасить долги за поставленный газ. Грузинская сторона ссылалась то на неясность в происхождении долгов, то на отсутствие живых денег, но к 2006 году задолженность была погашена, в основном поставками грузинского вина, "Боржоми" и ремонтом старой военной авиатехники на заводе "Тбилавиа".

Однако все начало меняться с приходом к власти Михаила Саакашвили. Вдохновленный началом функционирования нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан и экстраполировав успехи прокачки нефти на гипотетическую прокачку газа через свою территорию, он вознамерился сделать из Грузии некий "энергетический хаб", играющий ключевое, или исключительное значение в перекачке энергоресурсов из Каспийского региона и Центральной Азии на Запад. Причем в обход России и Ирана. Вот тогда тема сырьевой базы для обеспечения функционирования этого энергетического коридора приобрела главенствующее значение, особенно во внешней политике грузинских властей. И Туркменистану с его колоссальными запасами газа в этой политике отводилось одно из главных мест. Оставалось одно - уговорить руководство Туркменистана согласиться продавать свой газ, минуя Россию и Иран, то есть построить трубу через Каспий, Азербайджан, Грузию, чтобы в Турции присоединить ее к газопроводу "Набукко", который пойдет в Европу.

Охаживание туркменского руководства носило столь прямолинейный характер, что не обходилось и без казусов. В качестве самозваного гостя Михаил Саакашвили прибыл в Туркменистан на инаугурацию только что избранного президента Бердымухамедова. Подвижный и говорливый Михаил Саакашвили вызывал своим появлением в Ашхабаде удивление не только у наблюдателей, но и у туркменских властей. Его стремительные жесты и движения, столь нехарактерные в азиатском антураже, сопровождались недоуменными взглядами: "Что этот демократ тут делает?" Но описание дальнейших событий требует предыстории.

События в Грузии как минимум дважды вызывали серьезную реакцию туркменских властей. И реакция эта не была направлена собственно в грузинскую сторону, но к событиям в Грузии имела самое непосредственное отношение.

Туркменское руководство времен бывшего президента Ниязова в разное время с разной степенью толерантности относилось к деятельности туркменских общественных организаций и иностранных НПО в Туркменистане. Учитывая то, что никакой оппозиционной деятельности в стране не существовало, а все реальные и потенциальные оппозиционеры находились либо в тюрьмах, либо в эмиграции, говорить о политической жизни как таковой просто не имело смысла. А вот деятельность нескольких независимых общественных организаций создавала некий декоративный фон, который не позволял окончательно отнести Туркменистан к полностью тоталитарным режимам. Это устраивало большинство международных организаций, а власти терпели эти НПО, не видя в их деятельности особой угрозы

Но все изменилось после грузинской "революция роз", когда различными средствами массовой информации, в первую очередь российскими и стран Центральной Азии, начала раскручиваться информация о том, что главенствующую роль в мобилизации грузинского общества и населения в целом, сыграли НПО и зарубежные фонды. Согласно этой конспирологической версии, сеть общественных организаций при щедром финансировании зарубежных благотворительных фондов как раз и стали той движущей силой, которая смела режим Шеварнадзе. То, что в Грузии на момент "революции роз" реально действовало несколько оппозиционных партий, шла настоящая политическая борьба, и фактически все общество было вовлечено в этот политический процесс, во внимание никем не принималось. Тем более, туркменскими властями. Для Ниязова эта банальная трактовка событий уложилась в простую схему существования "подрывных центров" в виде западных донорских организаций - фондов и из их "наймитов" в лице общественных организаций. Окинув взглядом свой удел, он обнаружил в Туркменистане и тех, и этих. И уже неважно, что собственно фондов как таковых в Туркменистане не существовало, зато были доморощенные общественные организации, которые оставались в стороне от тотального идеологического контроля.

К слову сказать, мало того, что подавляющее число общественных организаций в Туркменистане были и остаются в качестве винтиков в идеологической машине властей, так они еще объединены в общенациональное движение "Галкыныш" ("Возрождение"), которое и закупоривает весь этот идеологический сосуд, объединяя и женские, и экологические, и детские, и все прочие организации, действующие во славу бывшего и нынешнего туркменбашей. И в конце 2003 года - начале 2004 властями Туркменистана предпринимаются просто титанические усилия для того, чтобы напрочь исключить любую вероятность проявления "грузинского" сценария развития событий. В срочном порядке принимается новый закон об НПО, в уголовный кодекс вводятся соответствующие статьи об уголовном наказании за "незаконную" общественную деятельность, все общественники - от экологов до феминистов персонально предупреждаются об уголовной ответственности. Через суды закрываются независимые организации, а оставшихся принуждают влиться в "Галкыныш". Разобрались и с фондами, и прочими донорами. С того времени все донорские программы, существующие при посольствах и специальных агентствах вроде USAID в обязательном порядке вынуждены регистрировать свои программы и проекты в государственном агентстве по иностранным инвестициям. Безусловно, ни один "розовый" или "оранжевый" проект через такое сито не пройдет, да и сами донорские организации взяли под козырек и решительно отказались от сотрудничества с гражданскими активистами. Дело доходило до того, что, например, посольство Германии отказывало в визах в Шенгенскую зону гражданским активистам, не желая тем самым лишний раз раздражать туркменские власти. Так что "грузинская" прививка на много лет отвратила туркменские власти от понятий "гражданское общество", а понятия "общественная организация", "НПО", "NGO", "гражданские активисты" стали синонимом "враг народа".

Но никакого внешнего неприятия методов прихода к власти грузинского лидера и его главного конька "крестового похода за демократию", со стороны туркменских властей не последовало. Да и не могло быть, уж слишком разные были интересы, слишком слабы межгосударственные связи.

Вторым казусным событием, связанным с Грузией, стали военные учения, которые в крайней спешке организовали и провели туркменские власти. События августа 2008 года, приведшие ко вводу российских регулярных войск на территорию Южной Осетии, заставили насторожиться и сильно понервничать туркменские власти. Главный лозунг российских властей "Защита соотечественников и граждан РФ" на территории другого государства, под которым проводилась операция в Южной Осетии, более чем актуален и для условий Туркменистана, где, по самым скромным подсчетам, проживает около 100 тысяч граждан России, а лиц славянско-татарской национальности, могущих считаться "соотечественниками", еще больше. Более того, проблем с этими "соотечественниками" и гражданами РФ у властей Туркменистана тоже хватает. Статус их до сих пор находится в подвешенном состоянии, с тех пор, как Туркменистан в 2003 году в одностороннем порядке прекратил действие межгосударственного договора, регулирующего существование т.н. "двойного гражданства". И грехов туркменское правительство перед этой категорией граждан, как собственно и перед всеми остальными, накопило достаточно. Но именно "решимость российских властей" "вступиться за своих соотечественников и граждан в Южной Осетии" подвигла президента Бердымухамедова на публичный смотр войск на западном, самом близком к России, направлении. На плац выкатили все имеющиеся "стрелялки" и "бомбилки", чтобы показать, что просто так нейтральный и независимый Туркменистан не уступит и пяди своей земли. Президент даже форсировал условную реку на танке, отбивая атаку условного противника. В общем, враг был разбит, и победа осталась за нами.

Российские же власти сделали вид (или на самом деле), просто не заметили этого демарша. Да и замечать его особой надобности не было, так как им и одной войны хватило, да и отношение к российским гражданам, проживающим в Туркменистане, у них совершенно иное, нежели к таким же гражданам, проживающим в Грузии - Абхазии и Южной Осетии. Туркменские власти сильно переоценили российское рвение в заботе о соотечественниках, да и мотивы такой заботы в случае с Грузией были одни, а незаботы в случае с Туркменистаном, совсем другие. И тоже связаны с газом. Российские власти готовы сдувать пылинки с туркменского президента, лишь бы он не раздумал транспортировать свой газ через Россию и не смотрел бы в сторону других альтернатив, в первую очередь в сторону "Набукко". Поэтому они готовы в упор не видеть нарушения прав соотечественников в Туркменистане, которые много суровее, чем те, на которые реагируют власти РФ в Прибалтике, например.

Вот тут заканчивается предыстория, и снова вернемся к ключевой причине повышенного интереса грузинских властей к Туркменистану, а точнее, к туркменскому газу, который грузинские власти так хотят пустить по своей территории в Европу.

Упоминавшееся стремительное посещение инаугурации президента Бердымухамедова Михаилом Саакашвили в 2007 году имело продолжение в виде разного рода реверансов в сторону Туркменистана и его руководства. Именно по настоянию Саакашвили вопрос с грузинским долгом за поставленный в 93-94 годах газ, был решен в кратчайшие сроки. На разного рода конференциях Туркменистан уже назывался как потенциальный и реальный поставщик газа в трансгрузинскую трубу. Хотя руководство Туркменистана не делало никаких конкретных заявлений на этот счет, кроме пространных рассуждений, что "газа хватит всем" и "ни одно направление (транспортировки) не снимается с повестки дня".

Однако кавказская импульсивность и личная непосредственность президента Грузии не позволили ему в полной мере оценить степень консерватизма своего туркменского коллеги. Желая потрафить самолюбию Бердымухамедова, после очередной беседы с ним в рамках одного из саммитов СНГ, Саакашвили дал пространное интервью туркменским СМИ, в котором, презрев западное общественное мнение и многочисленные доклады правозащитников о кровожадности туркменского режима, спел осанну новому лидеру. Каких только эпитетов в отношении Бердымухамедова он ни применял. Как только ни хвалил его мудрую политику и описывал уникальные и ценные качества самого туркменского лидера. Кстати, подобная история произошла и во время визита Саакашвили в Казахстан, но тогда все песни пелись в отношении президента Назарбаева.

Но весь утонченный пиетет не был оценен туркменской стороной из-за очень грубой ошибки грузинского президента. Не подразумевая никакой задней мысли или потаенного смысла, он предложил туркменскому президенту "наладить молодежный и студенческий обмен", предложив еще и "направить в Туркменистан своих опытных преподавателей". А вот тут логика поиска второго и третьего дна в сказанных словах, сразу подтолкнула туркменскую сторону к выводу, что таким нехитрым (или таким хитрым?) способом грузинский лидер захотел посеять семена демократии и на туркменской земле, используя опыт взращивания молодых лидеров для очередной "революции роз". И все дипломатическое подобострастие было отправлено коту под хвост! На упоминание о любых "гуманитарных контактах" с грузинской стороной было наложено табу. Не помогла даже инициатива бывшего руководителя грузинского парламента Нино Бурджанадзе, которая после визита в Туркменистан учредила в грузинском парламенте общество "друзей Туркменистана", состоящее из членов парламента и деятелей культуры, которые, по замыслу организаторов этой затеи, должны были налаживать грузино-туркменские отношения и способствовать культурному и прочему гуманитарному сотрудничеству. Но, как уже говорилось, неприятие туркменской стороной "розовых" методов прихода к власти грузинского руководства, и подозрение в том, что они хотят распространить подобные приемы и в Туркменистане, свели все грузинские инициативы на нет. После парламентских выборов в Грузии про эту комиссию и не вспоминали вовсе, но эта история может служить примером ведения переговоров с туркменскими (и не только) руководителями. И можно было бы грузинскому президенту и обойтись и без сомнительного интервью с реверансами в сторону одной из самых жестких деспотий, подмачивая реноме "записного демократа". Надежда на то, что Туркменистан - закрытая страна и ее СМИ никто не читает, не оправдалась. Читают. И делают выводы. Причем не в пользу "Миши - демократа", как грузинский президент позиционирует себя всему миру. Его изыски на почве азиатской дипломатии даром не прошли и прогиб спины перед Бердымухамедовым ему еще будут вспоминать.

Но дальше - больше. Поняв, что любые договоренности о поставках газа, кроме как в Россию, будут встречать противодействие российской стороны, второй туркменский президент вернулся к тактике президента первого, который отрицал возможность разговоров с потенциальными покупателями газа за тридевять земель и разного рода посредниками-транзитерами. Жесткая туркменская позиция "продаем газ на своих границах" лишает смысла все переговоры о поставках газа без наличия уже существующей транспортной инфраструктуры. Поэтому накал грузинской активности в отношении Туркменистана пошел на убыль. По умолчанию, Туркменистан готов продавать газ куда угодно, но ждет, чтобы кто-то трубу к его границам все же проложил. В противном случае, просто нет предмета для разговора. И это тоже надо учесть тем, кто занимается трубостроительством и трубопрожектерством. И не метать бисер. "И денег не заработаешь, и некролог испортишь"…

Так быть ли еще одному транспортному энергетическому коридору через территорию Грузии? Скорей всего, "да". Об этом договаривались на встрече турецкий, азербайджанский и туркменский президенты осенью прошлого года на совещании на берегу Каспия. Но еще одного, как говорят, ключевого партнера по транзиту газа в Европу - президента Грузии, на эту встречу не позвали. А собственно, куда он денется, если трубопровод все же решат построить? Можно было бы все списать на "тюркскую солидарность", но зачем? Когда можно просто дать еще один урок азиатской дипломатии "записному демократу"…

Так что самостоятельная игра грузинской политики в отношении Туркменистана провалилась. Более того, она была обречена на провал в качестве некоего представительства интересов и ценностей Запада. Ни грузинский внутренний рынок, ни грузинская территория в транзитном контексте не представляет интереса для туркменских властей с точки зрения оценки Грузии как самоценного субъекта отношений. Туркменские власти предпочитают иметь дело с тем субъектом, который отвечает не только за грузинский транзит, а за всю трубопроводную систему, включая остальные транзитные страны, конечных потребителей и, в конце концов, тех, кто построит желанную трубу. И, если бы Михаил Саакашвили нанес визит в Туркменистан не в качестве президента Грузии, а в качестве президента консорциума по строительству газопровода "Набукко", то и прием и отношение к нему было бы совсем иными.

Но это уже совсем другая история.

Об авторе: Алтын Асырова - псевдоним автора из Ашхабада. По причине безопасности мы не раскрываем настоящего имени человека, работавшего над этим текстом.
6.04.2009