"Independent": Путешествие в Кыргызстан

Кыргызстан: в зале горных королей

Кыргызстан в свое время был оживленным местом на Шелковом пути. Сегодня здесь встретишь немного посетителей, говорит Кейт Мегеари, победитель соревнования на лучшее сочинение на тему путешествий "IoS/Bradt" за 2008 год.

"Азиатский козерог, баран Марко Поло, сибирский олень". Пожилой немецкий охотник за трофеями ничуть не стеснялся, по мере того, как он представлял свой список пожеланий. "Так что же, в этом случае никаких снежных леопардов?" - спросила я ради шутки. "Нет, нет. Мы не можем. Они являются пугливыми созданиями". Он наклонился ко мне заговорщически. "Вы знаете, там, наверху во льдах, также существуют золотые рудники".

Мы сидели в ресторане "Silk Road Lodge" в Бишкеке, поедая тост и сыр, выбранные в конце концов из самого любопытного ассортимента буфетного завтрака, обсуждая Тянь-Шань ("Небесные горы"), которые довлеют над топографией Кыргызстана и представляют собой самую лучшую для привлечения туристов визитную карту этой сравнительно неизвестной страны.

Я только что прибыла в Кыргызстан, и Тянь-Шань занимал полумифические пропорции в моем уме, населенном, как это и было, гигантскими баранами с невообразимо длинными рогами, названными в честь бродячего итальянца, который уже был мертв на протяжении восьми столетий. Охотник мог бы сказать мне, что в тех горах существовали хоббиты, и я бы ему поверила.

Блуждая в конце того дня по широким, пустым улицам Бишкека, я увидела проблески пиков Тянь-Шаня, дразняще близкие, за пределами мрачного городского пейзажа функциональной серой советской архитектуры. Бишкек является городом памятников в истинно советском стиле. На главной площади Ала-Тоо крылатая женщина в ниспадающей юбке и с голубями в своих волосах держит над собой центральную часть юрты. Этот символ кыргызской свободы стоит там, где три года назад находился Ленин.

Позже я видела настоящую юрту в центре Бишкека, среди ярко освещенных универмагов и итальянских ресторанов и баров диаспоры. Она была перевязана неоновыми шнурами, будто неискренне уверяя в преданности свою городскую среду. Я села снаружи за пластмассовым столом, и грузная восточная женщина в переднике подала мне пышный жареный хлеб и бутылку водки за цену британской воскресной газеты. Напротив сидели двое седых мужчин, которые приветливо улыбались мне, когда я смотрела в их сторону. Хотя они были одеты в современные костюмы, высокий вышитый калпак, изготовленный из белого войлока и представлявший собой традиционный кыргызский головной убор, был водружен на голове каждого из них.

Те полумифические горы, как оказалось, находились гораздо ближе, чем я представляла себе. Через полчаса езды от столицы я добралась до национального парка Ала-Арча. Пейзаж в этой альпийской дикой местности оказался прекраснее, чем я, возможно, когда-либо себе представляла: крутые скалистые склоны, заштабелеванные красновато-коричневыми деревьями; пузырящиеся потоки холодного синего цвета. Около входа находилось дерево пожеланий, на котором каждая ветвь была увешана кусочками цветной ткани, каждый из которых представлял человеческое пожелание. Приехавшие на пикник располагались на весь день вдоль берегов реки, жаря шашлыки и распивая пиво на сентябрьском солнце. Группа обрадованных студентов бросила собирать дрова для своего костра и столпилась вокруг меня, с нетерпением ожидая момента фотографирования с туристом.

"Поезжайте в Каракол", сказал мне австралийский турист Бен, которого я встретила на Ошском базаре в Бишкеке. Бен пропутешествовал пешком через Тянь-Шань и располагался на ночлег в горах. Я сказала ему, что я хотела бы видеть традиционную кыргызскую горную жизнь, о которой я читала: кочевники и лошади и войлочные ковры с узорами. "Вы можете увидеть, как они играют в поло с обезглавленной тушей козла и спать в юрте, если Вы захотите этого".

Дорога в Каракол была усеяна мусульманскими кладбищами и стойками с сушеной рыбой. Придорожные кафе приняли форму юрт, где подавались чашки с шипучим ферментированным кобыльим молоком. Лошади тянули плуги на полях. На большой части пути дорога проходила вдоль берега Иссык-Куля - огромного соленого озера приблизительно в 110 миль длиной, которое никогда не замерзает, даже в ледяные зимы.

Голубоглазый и сверкающий на солнце, Иссык-Куль выглядел столь же обширным, как море. Я остановилась в Чолпон-Ате - разрушающемся курорте советского стиля с песчаными пляжами и древними водными велосипедами, ржавеющими в воде. Бар на пляже был построен из яркого розового брезента, натянутого на каркас, в котором холодильник питался через кабеля, которые были протянуты по песку.

Человек, который продал мне пиво, был молодым кыргызом. "Проблема", сказал он на тщательном английском языке, "заключается в том, что у Кыргызстана нет никакого лидера". Он глянул через меня в сторону припорошенных в белый цвет вершин гор, которые возвышались над озером. "Мы думали, что ситуация изменится после революции, но этого не произошло". Кыргызский переход от коммунистического государства к номинальной демократии не был кровавым, но при этом также не был и гладким. Их революция 2005 года была названа "тюльпановой революцией". "Кыргызский народ не любит иметь дело с проблемами", объяснил он. "Мы несли цветы вместо оружия".

Улицы Каракола были пыльными и продуваемыми ветром. Только главные дороги были заасфальтированы. Остовы автомобилей были выставлены вне деревянных зданий. На рынке женщины в косынках и тренировочных костюмах продавали хлеб из детских колясок. Впервые я заметила других западных туристов, привлеченных сюда, наподобие меня, близостью к Тянь-Шаню.

Позади ряда тоскливого цвета бетонных многоэтажек стояла выкрашенная в яркие цвета мечеть, украшенная драконами и цветами. Крыша была изогнута вверх в карнизе наподобие буддистского храма. Имам, одетый в длинный темный халат, оторвал грушу с дерева в саду и вручил ее мне. "Дунгане были религиозными беженцами из Китая, которые пришли сюда столетие назад. Они построили это", указал он на деревянную мечеть, "не используя ни одного гвоздя".

С другой стороны города находилась русская православная церковь. Ее деревянные стены с изящными резными узорами были покрыты сверху зеленой крышей, на которой в качестве короны возвышались золотые луковые купола. Я наполовину ожидала найти внутри Хансель и Гретель.

Мое жилье было современным, но электричество подавалось с перебоями. Светловолосая девочка зелеными глазами постучала в мою дверь для того, чтобы дать мне свечи. Пансион принадлежал ее родителям. "Мой отец - украинец. Моя мать - русская, а мой отчим - узбек", сказала она мне. "Многие русские уехали с того времени, как мы стали независимыми". Я спросила ее о том, не думала ли она когда-либо уехать. "Кыргызстан является моим домом", ответила она. "И куда я поеду?"

В прекрасных долинах на юг от Каракола я нашла то, что искала. Я искупалась в горячей, серной воде горного пруда, врезающегося в сторону ущелья, и прислушивалась к шуму потока талой ледниковой воды, протекающего на расстоянии сотни футов ниже меня. Я наблюдала за стадом овец, переправлявшимся через шатающийся деревянный мост под присмотром пастуха, ведущего автомашину "Лада". Я потерялась на альпийском лугу и постучалась в дверь юрты, чтобы спросить дорогу. Семья пригласила меня в свое жилище и накормила меня картофелем. На внутренней стене их юрты висел туш кийиз. На нем была вышита усмехающаяся лисица, бегущая на двух ногах через поле грибов с цыпленком, зажатым под ее передней лапой.

Я видела лошадей, пасущихся на пастбище, за которыми наблюдал мужчина в темных очках и с дробовиком, который выглядел слишком ржавым, чтобы функционировать. Он не говорил по-английски, поэтому я показала на его лошадей и написала некоторые числа на листке бумаги. Таким способом мы договорились о цене проката. Он оседлал серого мерина, и я не спеша двинулась по направлению к покрытым снегом вершинам горы. Солнце заволокло облаками и пошел дождь. Я повернула назад, когда дождь перешел в град.

Возвращаясь в сумраке в Каракол, я поймала микроавтобус, на котором местные жители возвращались домой. Настроение внутри него было веселое. Народ передавал по кругу печенье и водку, и женщины распевали кыргызские песни нежными голосами и отпускали шутки в адрес старика, спящего на заднем сиденье. Когда я сошла в городском центре, кто-то вручил мне листок бумаги: скопированные фотоспособом, рукописные русские буквы, которые я не понимала.

"Это - стихотворение", сказала моя хозяйка, когда я показала бумагу ей позже в моем месте проживания. Она прочитала его мне на английском языке. В нем говорилось о птицах и цветении яблони и выражалось пожелание читателю удачи, процветания и любви.

Как туда добраться?

"Regent Holidays" (0845 277 3317; regent-holidays.co.uk) предлагает девятидневный тур "Классический Кыргызстан" с посещением Бишкека, национального парка "Долина Ала-Арча" и Каракола, по цене в 1595 фунтов стерлингов на человека, основанной с разделением на двоих, включая обратные рейсы на "BMI", все налоги аэропорта и оплату за обеспечение безопасности, размещение в трехзвездных гостиницах и небольших гостиницах с завтраком, тремя обедами, одним ужином, всеми пересадками и проездом повсюду и осмотром достопримечательностей в сопровождении англоговорящего гида.

Дополнительная информация

Справочник Bradt Guide to Kyrgyzstan (£15.99; bradtguides.com).

(http://www.independent.co.uk/travel/asia/kyrgyzstan-in-the-hall-of-the-mountain-kings-1662686.html)

"Independent", 5 апреля 2009 года

Перевод –