ЗАКАВКАЗСКИЙ ЛАБИРИНТ

Для России нынешняя ситуация на Южном Кавказе является вызовом, на который необходимо эффективно реагироватьПостсоветское Закавказье, или, как теперь принято говорить "Южный Кавказ", в последнее время привлекает особое внимание и в России, и за ее пределами. Повышение активности внутри и вокруг данного региона провоцирует массу дискуссий и разноречивых мнений. Какую политику должна строить Россия в отношении региона в целом и каждого государства в отдельности? Что из себя представляет нынешний Южный Кавказ? Каково его значение для нашей страны? Стоит ли вообще заниматься этим регионом? Подобные вопросы все острее ставятся перед Россией, по мере того, как Закавказье все чаще попадает в центр внимания мировой политики.

Вообще, в истории Южного Кавказа спокойные периоды более или менее стабильного развития являлись, скорее, счастливым исключением, а, отнюдь, не нормой жизни. Закавказье это перемычка, стратегически важный коридор соединяющий прикаспийский и причерноморский регионы. Коридором Закавказье можно назвать потому, что три не слишком крупных и мощных государства, как бы зажаты между более серьезными и самостоятельными региональными игроками. С одной стороны – Россией. С другой – Турцией и Ираном. При этом, только Россия имеет свой выход сразу к двум морям – Черному и Каспийскому. Такое положение уже не первый век вызывает, конкуренцию, как минимум, между этими тремя региональными державами за влияние на данный регион.

Вхождение этих земель в состав Российской империи, а затем СССР, надолго охладило градус этой конкуренции и стабилизировало традиционно неспокойную обстановку в этом районе мира. Но после распада Советского Союза борьба за влияние возобновилась не только с новой силой, но и с новыми, весьма конкурентоспособными участниками в лице США и Евросоюза. Да и сам характер этой борьбы обрел новое качество в связи с качественным изменением реалий международной политики и экономики в конце 20-го, начале 21-го века.

В современном своем состоянии постсоветский Южный Кавказ (Грузия, Армения, Азербайджан), несомненно, представляет интерес для наиболее крупных геополитических игроков регионального и мирового уровня. Закавказский коридор стал, пожалуй, еще более желанным трофеем, чем он был во времена борьбы за этот регион между Россией, Турцией и Ираном в 18-19-м веках.

Во-первых, на передний план вышли соображения экономического характера. Потеря Европой былых колониальных ресурсов, курс на бесконечный рост стандартов потребления и недостаток собственных полезных ископаемых, исчерпанных предыдущими поколениями, заставляет западную цивилизацию (в лице, в первую очередь США и Евросоюза) метаться по миру в поисках относительно дешевых и доступных источников сырья. Для евроатлантического сообщества это, в какой-то мере, вопрос выживания, исторической перспективы и внешней привлекательности. При этом, особенно Запад интересует нефть и газ, как источник энергии. И то, и другое есть в Азербайджане, но значительно больше этого сырья на другом берегу Каспийского моря – в постсоветской Средней Азии. Доступ к этим запасам для Запада возможен лишь при условии контроля (хотя бы относительного) над закавказским коридором.

Точнее, доступ к ним потенциально возможен по четырем базовым маршрутам – через Россию, через Закавказье, через Иран, через Афганистан-Пакистан (в случае со среднеазиатскими ресурсами). По понятным причинам на сегодняшний день наиболее конкурентоспособными являются российский и закавказский варианты. При этом, закавказский маршрут представляется Западу наиболее благоприятным. По мнению Запада, ему в любом случае будет легче контролировать и манипулировать тремя относительно слабыми закавказскими режимами, нежели иметь дело с Россией, имеющей пока фактическую монополию на транзит ресурсов из Средней Азии. Более того, мнением Армении Запад мог бы полностью пренебречь, если бы не существовал конфликт вокруг Нагорного Карабаха. Впрочем, и он не имеет решающего значения. Таким образом, ключевым является вопрос отношений с Азербайджаном и Грузией, имеющими все условия для транспортировки желанного топлива.

Во-вторых, в условиях, когда две крупные региональные державы – Россия и Иран – все еще рассматриваются Западом не просто как конкуренты, но в качестве потенциальных военных противников, контроль над Закавказьем приобретает еще более серьезное геополитическое и военное значение.

Несомненно, полноценное освоение Западом Закавказья как альтернативного источника углеводородов и транзитного коридора для среднеазиатского топлива нанесет ощутимый ущерб экономическим интересам России. В политической сфере это будет означать серьезное ослабление влияния России, как на государства Южного Кавказа, так и на некоторые государства постсоветской Средней Азии. В военном плане присутствие в Закавказье в той или иной форме сил НАТО потенциально угрожает не только нашим северокавказским рубежам (и без того, не слишком спокойным), но и повышением возможности военного конфликта между Западом и Ираном. В случае возникновения такого конфликта, его негативные последствия неизбежно докатятся и до России. В этом случае театром военных действий, к примеру, неизбежно станет акватория Каспийского моря.

Все эти соображения уже стали почти банальными прописными истинами, доказывающими необходимость для России бороться за влияние в регионе. Однако в этой борьбе (как и во всей политике в отношении постсоветского пространства) жизненно важно и, одновременно, очень сложно найти некую "золотую середину". Ведь стратегическое значение региона в определенной степени нивелируется его серьезными внутренними проблемами. Порой эти проблемы оказываются практически неразрешимыми в рамках цивилизованного, переговорного подхода, как это произошло в случае с Южной Осетией.

Скажем откровенно, Закавказье, как и весь Кавказ, слишком специфический и внутренне конфликтный регион, для того, чтобы там можно было найти абсолютно гармоничный баланс интересов. Проще говоря, там практически невозможно сделать так, чтобы все остались довольны. Любой шаг обязательно вызовет неодобрение достаточно значительной части местных элит и населения. На сравнительно небольшой территории сосредоточено такое огромное количество противоречивых интересов, что, двигаясь в любом направлении, вы обречены на то, чтобы кому-то наступить на ногу.

Это обстоятельство, помноженное на кавказскую эмоциональность, серьезно затрудняет выстраивание действительно эффективной и гармоничной стратегии в этом регионе мира. Малейшее нарушение баланса может вызвать значительные, порой даже неадекватные ситуации сдвиги в позициях сторон. Еще более данная ситуация осложняется тем, что у власти в странах Закавказья зачастую оказываются плохо подготовленные для данной роли, а порой и просто не вполне вменяемые люди, с которыми крайне трудно строить любые отношения. Низкая политическая культура, помноженная на местную этноконфессиональную специфику, дает иногда непредсказуемые, взрывные эффекты. Причем, даже, несмотря на то, что эти "взрывы" порой самим их авторам вредят больше, чем их соперникам.

Именно по этим причинам стремление России к выстраиванию партнерских, дружественных отношений с режимами Южного Кавказа, зачастую обставляется нашими визави многочисленными и весьма жесткими, порой совершенно невыполнимыми условиями. Примером может служить очень сложный комплекс отношений с Арменией и Азербайджаном в контексте нагорно-карабахского конфликта. Да и ситуация с Грузией, Абхазией и Южной Осетией в комментариях практически не нуждается. Россия в Закавказье часто оказывается в ситуации, когда не может выполнить всех требований своих партнеров, даже имея к этому горячее желание, так как требования эти зачастую носят взаимоисключающий характер.

Это же касается и экономической стороны сотрудничества. Закавказские партнеры часто намекали и намекают России на то, что политическая лояльность возможна только в том случае, если мы готовы решить чуть ли не все экономические проблемы того, или иного южно-кавказского соседа. А, если Россия не готова взять ту или иную страну на "полный пансион", то, как бы, и говорить не о чем. Тогда наши соседи начинают откровенный торг, который не имеет ничего общего с ответственной и долгосрочной политической стратегией. Попытка выстраивать отношения, исходя лишь из соображений "дневной выручки на кассе", в перспективе абсолютно проигрышна, в первую очередь, для тех, кто склоняется к сиюминутной тактике и бесконечному лавированию, в ущерб стратегии.

Сейчас регион явно приходит в движение. Причем, не исключено, что мы стоим на пороге новой конфигурации, новой архитектуры системы влияния и отношений на Южном Кавказе. Появилось два новых независимых государства – Абхазия и Южная Осетия. России пришлось вступить в военный конфликт с Грузией. В самой Грузии на грани развала, спонсированный Западом проект "революции роз", а перспективы представляются весьма туманными. Два старых и, казалось бы, непримиримых противника – Турция и Армения – объявляют о нормализации отношений. Одновременно, осложнились отношения традиционных союзников – Турции и Азербайджана. При этом, у России и с Баку, и с Анкарой, напротив наметилось потепление отношений и сближение позиций. Хотя и по разным вопросам. Активность Запада в регионе также возрастает на глазах.

В этой ситуации Россия не может и не должна отказаться от активной игры в Закавказье. Однако, в то же время, это не должна быть игра за сохранение своих нынешних позиций "любой ценой". Тем более, мы не можем позволить себе это в условиях экономического кризиса. С одной стороны, разговоры о том, что "Россия может навсегда потерять Кавказ" представляются или наивностью, или провокацией. Кавказ сам не в состоянии жить без России, нравиться это кому-то или нет.

Не в интересах кавказских элит лишаться России, как альтернативного центра влияния, как возможности периодически апеллировать к Москве, как в выгодном экономическом партнере, как в рынке труда для своих трудовых мигрантов, как в гаранте безопасности, в конце конов. Ведь, совершенно очевидно, что нерушимость всех постсоветских границ зиждется в первую очередь на факте признания этих границ со стороны России. Что будет, если Москва откажется признавать эти границы показал случай Абхазии и Южной Осетии. Поэтому не в интересах Закавказья провоцировать Кремль, демонстрируя в авантюрной и безответственной манере свою "горячую кровь".

А что будут делать закавказские режимы, если, к примеру, в экстренной ситуации России придется пересмотреть свою политику в отношении трудовой миграции из этих стран? Таких вопросов может быть поставлено много. А главное то, что ни один из конкурентов России в данном регионе не способен дать на него адекватный ответ. Инвестиции в очередную трубу вряд ли смогут компенсировать весь комплекс взаимовыгодных отношений между Закавказьем и Россией. Более того, устранение России в качестве ведущего игрока в этом регионе, скорее всего, не только не принесет Закавказью стабильность, но и обернется новыми проблемами.

С другой стороны, не стоит делать трагедии из того, что мы можем упустить в этом регионе ту, или иную выгоду. Как говорится, "всех денег не заработаешь". Россия вполне самодостаточная страна. Да и не в одних деньгах дело. Во все времена участие в кавказских делах для России наряду с выгодами несло и целый ряд серьезных рисков. Русские цари недаром долго думали, прежде, чем войти в этот регион, так как понимали, что это будет непростая история.

Но, несомненно одно - для России нынешняя ситуация на Южном Кавказе является вызовом, на который необходимо эффективно реагировать. Пускать ситуацию на самотек было бы глупо. Способы реакции могут быть разными. Главное – постараться не плестись в хвосте событий и пытаться найти ту "золотую середину", которая позволяла бы достигать поставленных целей без нанесения невосполнимого урона нашим интересам и ресурсам.

24.04.2009