Коррекция образов и действий

Иран превратился в региональную державу, цели и интересы которой выходят за национальные границы. Но США пока не готовы это признать

Президент Ирана ждет перемен от других стран

В январе этого года в Иране была арестована журналистка Роксана Сабери, имеющая двойное гражданство – американское и иранское. Первоначально она обвинялась в приобретении алкоголя (запрещенного в Иране) и работе без лицензии, однако позднее ей было предъявлено обвинение в шпионаже. Суд приговорил ее к восьми годам тюрьмы. Роксана Сабери свою вину не признала и намерена подать апелляцию.

Президент Ахмадинежад направил прокурору Тегерана официальное письмо, в котором содержалось требование "лично наблюдать за процессом и убедиться, что сторона защиты в полном объеме может осуществлять свои права".

Если вынесение приговора, состоявшееся вскоре после предложения Барака Обамы начать строить отношения между Америкой и Ираном с чистого листа, было воспринято в Вашингтоне как отказ от диалога с США, то письмо прокурору заставило взглянуть на всю эту историю иначе. Многие пришли к выводу, что процесс над журналисткой был организован "ястребами" из иранского правительства, которые отвергают любой компромисс с США и стремятся поставить президента в такие условия, когда переговоры становятся невозможными. Другие решили, что подобные действия Махмуда Ахмадинежада вполне укладываются в логику фактически уже начатой им предвыборной кампании.

Выступление иранского президента на открытии конференции по борьбе с расизмом в Женеве было ожидаемо скандальным. Он назвал Израиль расистским государством, чем вызвал критику со стороны генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, протесты ряда европейских стран, но также и одобрение многих мусульманских государств. Большинство наблюдателей расценили поведение иранского президента в Женеве как элемент избирательной кампании. Ожидается, что на выборах, которые пройдут в июне, Махмуд Ахмадинежад выступит кандидатом от консервативных сил.

Неспособность однозначно интерпретировать получаемые из Тегерана сигналы свидетельствует о том, что формирование образа Ирана в Белом доме еще не закончилось, однако в фундамент нового курса демократической администрации будут положены привычные схемы и старые предрассудки. Следовательно, диалог с Ираном предполагается вести на поле, размеченном еще Джорджем Бушем-старшим, и по правилам, созданным 30 лет назад.

Иран как угроза
В американском экспертном сообществе всегда было больше сторонников диалога с Тегераном, а не конфронтации. В 2004 году группа экспертов из Совета по внешним связям во главе со Збигневом Бжезинским и нынешним министром обороны Робертом Гейтсом представила доклад "Иран: время для новых подходов". В нем, в частности, подчеркивалось, что Соединенным Штатам необходимо начинать диалог с иранским режимом, а не дожидаться его ухода и тем более не пытаться его свергнуть.

При этом сами возможности Ирана, в том числе и в экономической сфере, обычно описываются как угроза интересам США, а целью переговоров становится снижение этой угрозы. Иран занимает третье место в мире по запасам нефти и второе – по запасам газа, а по объемам экспортируемой нефти он находится на четвертом месте. Иран контролирует Ормузский пролив, через который проходит 40% мировой торговли нефтью. Вывод – Иран способен разрушить сложившуюся систему поставок нефти на мировые рынки.

Через подконтрольные или спонсируемые политические партии ("Хезболла" в Ливане, "Хамас" в Палестине, шиитские партии в Ираке) Тегеран оказывает воздействие на политические процессы на Ближнем Востоке. В глазах простых арабов и мусульманских общин во всем мире Иран выглядит самым последовательным борцом с сионизмом, то есть с государством Израиль. Вывод – Иран проводит политику управляемых конфликтов.

Иран имеет современную и хорошо оснащенную армию. Наконец, Иран вплотную подошел к созданию атомной бомбы, оставаясь все же в рамках, установленных Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ). Вывод – Иран представляет военную угрозу для Америки и ее союзника на Ближнем Востоке – Израиля.

Единственное, что меняет отношение к Ирану, это появление новой, еще большей угрозы в лице нестабильного Пакистана. По мнению Роберта Каплана, одного из лучших американских военных экспертов, в скором будущем соперничество на международной арене сосредоточится в районе Индийского океана. В своей последней статье ("Center Stage for the 21st Century: Rivalry in the Indian Ocean", "Foreign Affairs", March/April 2009) он описывает роль Ирана как одного из союзников Индии. Иран, как и Афганистан, уже стал стратегической базой Индии против Пакистана, скоро он станет и важным поставщиком энергоресурсов. В 2005 году Индия и Иран подписали многомиллиардный контракт, по которому Иран будет поставлять в Индию 7,5 млн тонн СПГ ежегодно на протяжении 25 лет начиная с 2009 года. Индия, со своей стороны, помогала Ирану в развитии порта Шах Бахар на берегу Оманского залива, где находится база иранских ВМС.

То, что Иран – это обычная региональная держава, чьи интересы выходят за рамки национальных границ, но могут обсуждаться и согласовываться с другими странами в ходе рутинных переговоров, готовы признать в американском экспертном сообществе, но не в государственном департаменте. В середине апреля государственный секретарь США Хиллари Клинтон заявила на брифинге, что США стремятся к расширению диалога с Ираном, но последний не реагирует на подаваемые ему сигналы.

На самом деле реакция есть, она зеркально отражает американский подход. Президент Ахмадинежад в ходе своего визита в Астану заявил, что Иран ожидает конкретных шагов Вашингтона, которые показали бы действительные изменения в его политике.

Иран как союзник
Поддержка, которую Тегеран находит у таких стран, как Китай и Россия, объясняется не общностью антиамериканских подходов во внешней политике (хотя они, разумеется, есть), а стремлением зафиксировать нормы международного права в качестве основы для ведения внешней политики и решения конфликтов.

По итогам каспийского саммита в Тегеране в октябре 2007 года при активной поддержке Казахстана и России была принята декларация, в которую была включена цитата из Договора о нераспространении ядерного оружия. Участники подтвердили "неотъемлемое право всех государств – участников договора о нераспространении ядерного оружия развивать исследования, производство и использование ядерной энергии в мирных целях без дискриминации и в рамках положений этого договора".

На недавней встрече с иранским вице-президентом Парвизом Дауди премьер госсовета КНР Вэнь Цзябао повторил стандартную формулировку, выражающую отношение Пекина к иранскому вопросу: "КНР уважает мирную атомную программу Ирана, поддерживает механизм нераспространения ядерного оружия и выступает за решение иранской ядерной проблемы путем переговоров".

Неудивительно, что Иран использует все возможности для сотрудничества с международными организациями, отвергающими односторонние подходы США в международных делах. Активность Ирана в работе Шанхайской организации сотрудничества, где он имеет статус наблюдателя, настолько высока, что постоянно вызывает разговоры о скором повышении иранского статуса до полноправного членства. А на недавней встрече в Ереване министров иностранных дел стран – членов Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) генеральный секретарь Николай Бордюжа был вынужден опровергать слухи о переговорах относительно вступления Ирана в ОДКБ. Впрочем, он признал, что Иран проявляет определенный интерес к деятельности организации, а спецслужбы Ирана участвуют в регулярно проводимой ОДКБ антинаркотической операции "Канал".

Показательно, что для НАТО вступить в прямой диалог с Ираном оказалось проще, чем для США. В марте заместитель генерального секретаря Североатлантического альянса Мартин Эрдманн сообщил о своей встрече с послом Ирана при Евросоюзе Али Ашгаром Хаджи. По словам г-на Эрдмана, во время встречи обсуждалась ситуация в Афганистане. Поскольку международные миротворческие силы в этой стране управляются НАТО, а не США, то прогресс в решении афганского вопроса с помощью Ирана может быть достигнут даже быстрее, чем на ирано-американских переговорах, и даже до их начала.

Китайская модель
В последнее время сторонники отказа от жесткой конфронтации с Ираном стали в качестве аргумента обращаться к опыту прошлых лет. По мнению ряда американских экспертов, сегодняшний образ Ирана в Соединенных Штатах сравним с тем, какой был у Советского Союза и Китая в 50–60−е годы. А сейчас эти страны стали восприниматься в США как партнеры, а не как источник угрозы. Более того, политика Китая стала намного более ответственной, а поведение – сдержанным, когда он стал обладателем ядерного оружия. Если мы смогли успешно проводить политику сдерживания в отношении Сталина, Хрущева и Мао, почему не сможем проводить ее в отношении иранских аятолл, спрашивают они. Некоторые добавляют, что если в случае с Китаем требовалось убедить Тайвань изменить свою жесткую позицию в отношении коммунистов, то сегодня необходимо убедить Израиль если не изменить отношение к Ирану, то хотя бы смягчить политическую риторику в его адрес. Заявления израильских политиков и официальных лиц о возможности нанесения превентивного удара по Ирану для уничтожения его ядерных объектов, дополняемые обязательными для любой администрации Белого дома словами о праве Израиля на самооборону, делают американо-иранские переговоры невозможными.

Впрочем, у нынешней администрации есть и заметные отличия. Например, министр обороны Роберт Гейтс, выступая перед курсантами корпуса морской пехоты, заявил, что военный удар по Ирану мог бы лишь отсрочить завершение ядерной программы на пару лет, зато он укрепил бы в иранцах уверенность в необходимости иметь такую программу, а также сплотил бы иранское общество. Необходимо, по словам Гейтса, делать все, чтобы цена ядерной программы, ведущей к созданию атомной бомбы, была для иранцев слишком высока и они сами отказались бы от ее завершения. Для этой цели возможно применение новых экономических санкций.

Нетрудно заметить, что образ Ирана-врага, существовавший в США последние восемь лет, отражал некоторые специфические проблемы администрации Буша-младшего. Сегодняшний образ Ирана, создаваемый администрацией Барака Обамы, пока крайне противоречив. Он включает и готовность признать вчерашнего "спонсора международного терроризма" партнером в борьбе с международным терроризмом, и отказ в равных правах с другими странами. Готовность к диалогу сочетается с выдвижением заведомо невыполнимых условий. Это свидетельство поиска новых подходов к международным делам в целом.

Администрация Джорджа Буша на протяжении последних восьми лет пыталась изменить мир в соответствии со своими представлениями о новом мировом порядке. Цена была заплачена немалая, а результаты – более чем скромные. Правительство Барака Обамы пытается этот мир понять и объяснить себе самому. Или, по крайней мере, демонстрирует стремление к пониманию и объяснению.

Николай Кузьмин, автор "Эксперт Online", "Эксперт", "Эксперт Сибирь", "Эксперт Казахстан"
№16 (211)/27 апреля 2009