Несмотря на многочисленные заявления лидеров различных стран о необходимости активизации борьбы с угрозами, исходящими из современного Афганистана, субъективно нынешняя ситуация в этой стране всех устраивает, кроме самого афганского населения, которое постоянно подвергается бомбардировкам со стороны межнациональных сил, страдает от произвола наркобаронов и от бездействия центральных властей, которые не в состоянии обеспечить его безопасность.

В то же время американцы и их западные союзники сегодня присутствуют со своими вооруженными силами и контролируют тот район мира, где еще совсем недавно их позиции сводились к нулю.

Россия и северные соседи Афганистана освободились от угрозы исламского экстремизма в его крайних проявлениях, которая происходила от Афганистана в период нахождения там у власти талибов и поддерживающей их Аль-Каиды.

Соседний с Афганистаном Иран успешно завоевывает все новые позиции в западных и центральных, по преимуществу шиитских районах Афганистана, и при этом избавился от конкурента в лице талибских миссионеров, которые подрывали иранскую монополию на построение справедливого и единственно правильного исламского государства, по крайней мере, в этом районе исламского мира.

Пакистан, несмотря на все трудности сдерживания исламского экстремизма в своем собственном государстве, в то же время всегда может рассчитывать на понимание и поддержку Запада, предпринимая даже символические усилия по оказанию помощи международной коалиции в Афганистане со своей территории.

Даже такая одиозная фигура как лидер исмаилитов Ага-хан после изгнания талибов впервые получил возможность беспрепятственно контактировать со своими адептами в Афганистане и сегодня осуществляет там успешные финансово-экономические мероприятия.

При этом Афганистан прекратил быть главным центром международного терроризма. Воинственные талибы сегодня думают не о том, чтобы распространять идеи исламского фундаментализма по всему миру, а чтобы удержаться на плаву в общественно-политической жизни в самом Афганистане. Аль-Каида в основном вытеснена из Афганистана и, несмотря на воинственные заявления ее лидеров, сегодня вряд ли может представлять реальную угрозу безопасности западных стран.

Внутри афганского государства в целом привычная картина. Слабый центр, почти не контролирующий периферию, но имеющий возможности перераспределять средства, поступающие от международных спонсоров и этим поддерживающий баланс интересов между другими центрами сложившихся в Афганистане сил и сама периферия в лице т.н. полевых командиров и традиционных афганских авторитетов, контролирующая ситуацию в своих регионах и оказывающая давление на центральное правительство для обеспечения своих политических привилегий и имущественных интересов.

Главный бич афганской действительности – наркодиллерство вызывает бурю эмоций в правящих кругах самого Афганистана и многочисленные "последние предупреждения" со стороны западного мира. Но, не вызывает сомнений, что и в этом случае действует отлаженная международная машина перераспределения многомиллиардных доходов от продажи афганских наркотиков, которая легко спускает на тормозах самые благие пожелания, уже многие годы с пафосом произносимые политиками цивилизованного мира, включая ООНовских чиновников, которые ежегодно публикуют доклады о снижении посевных площадей под наркокультурами в Афганистане. Реальность же такова, что производство афганских наркотиков после осуществления операции "Несокрушимая свобода" возросло в десятки раз, а именно, в 2001 году в Афганистане было произведено 180 тонн наркотических веществ, а в прошлом 2008 году более 8200 тонн. Успехи и доходность наркодиллерства в Афганистане столь очевидны, что это уже вызывает зависть у некоторых соседних с ним слаборазвитых стран. Например, недавно один из претендентов на пост президента Киргизии Женишбек Назаралиев предложил сделать опиум основой сельского хозяйства своей страны, естественно, под благовидным предлогом создания мощной фармакологической промышленности. Известно, что в свое время Афганистан начинал именно с этого.

Встает вопрос: если все выше сказанное соответствует действительности, то, что тогда обсуждать? Вопрос был бы риторическим, если бы не одно "но". К 2010 году основной поток международной финансовой помощи, выделенной Афганистану после осуществления антитеррористической операции в 2001 году, иссякнет. В условиях мирового экономического и финансового кризиса, который к этому году имеет все основания только углубиться, ожидать, что у кого-то появится желание выделить дополнительные миллиарды на сомнительный эксперимент под названием "Демократический Афганистан" вряд ли стоит. А в этом случае картина может серьезно измениться.

Несмотря на то, что, по заявлениям самой афганской стороны, большая часть предоставленной международным сообществом помощи была разворована или пошла на покрытие расходов иностранных специалистов и экспертов, дошедшая до адресата часть выделенных средств все-таки помогала афганскому правительству держаться на плаву и осуществлять некоторые важные для страны экономические и социальные проекты, задействуя тысячи рабочих рук, и, поддерживая, пусть и на минимальном уровне, активность финансового и экономического секторов экономики. И, что очень важно, обеспечивая жизнедеятельность только что созданных силовых структур, верных правительству. Что произойдет, когда эти средства иссякнут?

Я не претендую на то, чтобы нарисовать полную картину приближающейся развязки, но уверен, что произойдет резкое ухудшение внутриполитической ситуации в этой стране и рост экстремистских настроений и группировок, то есть Афганистан может вновь скатиться к состоянию элементарного самовыживания, когда все средства хороши, а значит неизбежно рухнет даже та в общем то иллюзорная картина всеобщего молчаливого консенсуса, которая характеризует сегодняшнее положение в Афганистане и вокруг него.

Какие в связи с этим можно выделить российские интересы и стоящие перед нашей страной задачи. Я бы объединил их под общим названием: "Рассчитывать на лучшее, но готовиться к худшему". Положительным может оказаться тот факт, что, лишившись значительных западных финансовых потоков, Афганистан, как это уже не раз бывало в истории, может вновь обратиться за помощью к России, и тогда можно будет попытаться объединить афганские экономические интересы, по крайней мере, в северных районах страны, с теми усилиями, которые предпринимает Россия для активизации экономической деятельности центральноазиатских республик, прежде всего, в энергетической и транзитной сферах. При этом можно рассчитывать на поддержку соседнего с Афганистаном Ирана, который также заинтересован и уже немало сделал для создания инфраструктуры, призванной ускорить интеграционные связи между Ираном, Афганистаном и центральноазиатскими республиками. Политическую составляющую этих интеграционных процессов можно организовать по линии ШОС, членство в которой Афганистана было бы вполне уместно. В последующем могут пригодиться и те заделы в афгано-российском сотрудничестве, которые остались со времен СССР, т.е. результаты геологических изысканий, опыт масштабного жилищного строительства, агротехническое сотрудничество, зависшие, но вполне реанимируемые проекты в области образования, культуры, здравоохранения и т.п.

Очевидно что этот вариант возможен только при ясно выраженной воле афганского руководства и готовности России вновь попытаться вернуть утраченные в Афганистане позиции. Однако каждое из этих условий или оба из них могут оказаться иллюзорными. Новое афганское руководство, а после 2010 года, безусловно, будут востребованы другие люди и другие подходы и методы, может оказаться настроено еще более антироссийски, чем руководство нынешнее, да и российская сторона пока не подает каких-либо явственных сигналов о желании осуществлять полномасштабное сотрудничество с Афганистаном. По крайней мере многочисленные призывы российских деловых кругов оказать им государственную поддержку для продвижения инвестиций на афганский рынок до сих пор не получили никакого отклика от руководства нашей страны. Симптоматично, что даже российское торгпредство в Афганистане сегодня не функционирует.

Тогда остается второй вариант – постараться переложить основное бремя ответственности за грядущие в Афганистане события на западных инициаторов афганского умиротворения, предприняв все возможные меры для усиления безопасности своих южных границ, вплоть во введения Россией строгого визового режима для всех соседних с Афганистаном государств и обеспечения пограничной охраны российско-казахстанской границы на всем ее протяжении.

При этом надо понимать, что в отличие от Ирака Афганистан американцы покинут нескоро, даже если им, в конце концов, придется остаться там в одиночестве покинутыми своими западными союзниками. Слишком дорогой ценой далось им проникновение в этот важнейший в мире геополитический район, чтобы они без очень веских на то оснований его добровольно покинули. Это подтверждается и разновекторым подходом к Ираку и Афганистану в американском политическом и гражданском сообществах.

Если лозунг вывода американских войск из Ирака сегодня это и предвыборный лозунг победившего президента, и массовое народное требование, то Афганистан, хотя военно-политическая ситуация здесь явно хуже, чем в замиряющемся Ираке, не только не пестрит на таблоидах американских СМИ, но даже рассматривается как страна, куда США в ближайшее время направят то ли 17, то ли еще больше тысяч американских войск. Правда в последнее время в информационных и политических кругах начал усиленно обсуждаться т.н. "План Обамы" по Афганистану. Уверен, что последствием его реализации в лучшем случае станет перегруппировка американских вооруженных сил в Афганистане и ограничение их военной активности в этой стране. Сценарии при этом могут быть самые разные от "саудовского", при котором США ограничат свое военное присутствие в Афганистане одной или несколькими военными базами при благосклонном отношении поддержанного ими афганского руководства, до создания союзнических, формально находящихся под совместным командованием американо-афганских опорных военных баз, как это имеет место в современной Турции.

Таким образом, американцам грозит увязнуть в афганском кризисе на долгие годы, но при этом думаю, что не стоит злорадствовать. В российские интересы не входит эскалация напряженности в Афганистане, даже при условии усиления американо-афганского военного противостояния. В наших интересах - урегулирование афганского кризиса. Поэтому предпочтительнее был бы упомянутый здесь первый вариант российского участия в разрешении этого кризиса при условии, что и афганское руководство и руководство США также будут придерживаться понимания неделимости мира в Афганистане и равноправного участия всех заинтересованных сторон в афганском урегулировании.

От редакции: статья подготовлена по материалам Международной конференции "Афганский кризис: возможные сценарий развития", прошедшей в Москве 8 апреля 2009 года.

28.04.2009

Сергей Борисович Дружиловский - профессор МГИМО(У) МИД России.