Особенности национальной бюрократии
Коррупция в России – сложившийся стереотип поведения и технология решения проблем, уверяют социологи

После распада Советского Союза в наследство Б. Ельцину досталось около миллиона чиновников – не так уж мало, если учесть, что население страны почти уполовинилось. А затем кривая численности народных слуг неумолимо поползла вверх.

Сирил Паркинсон в книге "Закон вакуума" приводит такой эпизод. Некий британский предприниматель, обходя территорию приобретенного им завода, заметил, что его управленческие конторы разбросаны по всему комплексу, и решил сосредоточить их под одной крышей. Однако в день открытия нового офиса кабинеты были заняты не только в нем, но и в старых зданиях. И это вполне естественно, пишет Паркинсон и формулирует один из своих законов: административный аппарат имеет свойство размножаться, просачиваясь во все свободное конторское пространство.

То же произошло и в России. Борьба против раздутых штатов министерств и ведомств, которые часто дублировали друг друга или вообще не были нужны, привела к противоположному результату. Это видно и в столице, и в любом региональном центре. Управления, комитеты, комиссии, иные чиновничьи структуры и "структурки" плодятся, захватывая все новые этажи и дома, обрастая автомобилями, дорогой офисной техникой и другими атрибутами начальственного интерьера. Заняты здания, принадлежавшие ранее ЦК, обкомам и райкомам. Оккупированы помещения ликвидированных союзных и республиканских министерств. Но и этого не хватает, поскольку бюрократические аппетиты растут не по дням, а по часам.

В 2004-м бесконтрольное размножение госслужащих попытались было в очередной раз ограничить и провели административную реформу. И вот итог: ныне госаппарат насчитывает уже 1.5 миллиона "штыков".

Если, как это раньше было принято, сравнить положение дел с 1913-м, то выясняется, что тогда на тысячу россиян приходилось полтора чиновника, а ныне – более десяти.

В России бюрократия не просто бездеятельна – она стала главным тормозом буквально всех проводившихся у нас реформ. Да и вообще, в обществе, не имеющем устоявшейся системы политических и экономических сдержек и противовесов, любые реформаторские программы будут проводиться в жизнь лишь до тех пор, пока не начнут вступать в противоречие с частными и корпоративными интересами чиновников - пусть даже первоначально те и руководствовались самыми благими намерениями. Как отмечает профессор Высшей школы экономики Леонид Ионин, "бюрократы могут питать самые лучшие намерения, а результат будет, тем не менее, печален".

Как же продвигается нынешняя кампания борьбы с мздоимством? Недавно Дмитрий Медведев признал: "Пока нам если что и удалось, то совсем-совсем мало". Тем не менее, по его мнению, сделан определенный шаг вперед: "Он заключается в том, что мы все-таки впервые за весь современный период истории нашей страны создали новую нормативную базу для борьбы с коррупцией". В самом деле, принятие антикоррупционных законов стало настоящим прорывом. Более того, под нажимом президента сделано это было в рекордные сроки. Медведев передал их в Госдуму 3 октября, и уже 25 декабря они были одобрены парламентов в третьем чтении. Завидная оперативность. Особенно если вспомнить, что подобные законодательные акты российский парламент принимал уже дважды – в 1995 и 1997 годах, и дважды тогдашний президент Борис Ельцин накладывал на них вето. Третий законопроект в ноябре 2002-го успешно прошел первое чтение, был отправлен на доработку, но дальнейшая его судьба неизвестна. Не исключено, что он до сих пор пылится где-то в столах депутатов и министерских чиновников. Правда, в 2007-м только что назначенный премьер-министром Виктор Зубков о нем все-таки вспомнил, но до конкретных действий руки у него так, видимо, и не дошли. И только Дмитрию Медведеву удалось довести дело своих предшественников до конца. Как он и обещал, в новый 2009-й год Россия вошла с новым антикоррупционным законодательством.

Президент однажды назвал коррупцию "тяжелой болезнью, разъедающей нашу экономику и разлагающей российское общество".

И с этим не поспоришь. По данным ежегодного доклада Центра антикоррупционных исследований и инициатив "Трэнспэренси интернэшнл", по уровню коррумпированности Россия ныне находится на 147-м из 180 обозначенных мест. За последние восемь лет она скатилась на 65 "ступенек", вернувшись к своему наихудшему результату за все годы наблюдений. Даже в таких государствах, как Гаити, Уганда, Мьянма и Сомали чиновники и то более скромны в своих запросах. Можно, конечно, особенно не доверять выводам этой международной организации, которая, честно говоря, всегда не очень-то жаловала нашу страну, но ведь и мы сами прекрасно знаем, что без "барашка в бумажке" у нас редко чего удается добиться. По данным опроса, свыше трети россиян за минувший год сталкивались с ситуацией, когда госслужащие вымогали у них взятку, 29 процентов ее давали, ну а в столице, эдакой чиновничьей Мекке, и того более – 42 процентов. Мало того, 44 процента тех, кто никогда не "подмазывал" чиновников, для себя такую возможность допускает. И это дает социологам основание утверждать: коррупция в нашей стране – "сложившийся стереотип поведения и технология решения проблем".

Если же говорить об отношении россиян к "материальным вознаграждениям" за оказанные услуги, то здесь мнения расходятся. 53 процента опрошенных соотечественников считают, что это явление столь же опасное, что и коррупция во властных органах. Совершенно противоположной точки зрения придерживаются тоже немало – 38 процентов. Причем доля сторонников второй точки зрения за последние годы существенно возросла.

Но, с другой стороны, разве не готовы вы сделать все возможное и отдать последнее, чтобы родные-близкие были здоровы, сын-дочь в институт поступили, а из крана не хлестала вода? И разве вы и вправду не благодарны этим людям за то, что они избавили вас от головной боли, с которой сами справиться не в состоянии, и не хотите их отблагодарить от чистого сердца? Да и можно ли их, этих высоких профессионалов, знатоков своего дела, назвать взяточниками?

Однако суммы, вручаемые должностным лицам, не идут ни в какое сравнение с масштабами "оброка", который вынуждены платить чиновникам в виде взяток и "откатов" отечественные и иностранные предприниматели. И, если в начале десятилетия британская консалтинговая группа "Контрол рискс" оценивала поборы с западных компаний в РФ в 15 миллиардов долларов, то сейчас они намного выше. По подсчетам экспертов, в то время как "бытовая" коррупция ныне ежегодно опустошает карманы россиян на 3 миллиарда долларов, "корпоративная" обходится бизнесу уже в 33.5 миллиарда.

И это понятно – аппетиты и, соответственно, расценки растут. Вот некоторые из них, составленные экспертами. Так, выдача лицензии - или отзыв таковой у конкурента - сейчас стоит от 1 до 5 миллионов долларов; место в партийном списке – 2-5 миллионов; вынесение на рассмотрение законопроекта - 250 тысяч долларов. А вот другие цифры: хочешь участвовать в нацпроекте, так вынь да положь 30-40 процентов от выделенных средств, за получение госзаказа отдай треть от суммы проекта, за выигрыш процесса в гражданском или арбитражном суде – 10 процентов отбитой суммы.

Депутат Александр Гуров, который в советские, а затем и в российские времена возглавлял антикоррупционные службы, заметил:

"Не каждого чиновника могут взять милиция и ФСБ. Существует определенный уровень коррупции, который можно преодолеть. А дальше? За этим уровнем можно разбить себе голову".

Политики приходят и уходят, а бюрократия остается. Сегодня чиновник даже на словах не признает себя "слугой народа". Это народ отдан ему "на кормление" - со всеми вытекающими отсюда последствиями. Народ – это мы.

Максим Кранс

2009-04-28 |