Очень афганские выборы

Несмотря на наличие множества кандидатов, выбор президента Афганистана будет подорван назначением премьер-министра со стороны США.

Сорок четыре кандидата, включая бывших коммунистов, реформированных членов "Талибана" и женщин-профессионалов, зарегистрировались для борьбы на афганских президентских выборах 20 августа. Большое количество кандидатов озадачило общественность, заставляя циников заметить, что в Афганистане не видать конца тем, кто полагает, что они способны спасти страну.

По мнению некоторых афганских комментаторов, второстепенные кандидаты представляют собой просто головную боль. На них впустую тратятся время и деньги, так как их шансы на победу почти нулевые. Это может быть верным выводом, но мы живем во времена "миллионера из трущоб", когда общественная симпатия часто связана с проигравшими, сорвиголовами и неудачниками.

В местном масштабе незначительные кандидаты известны как "gomnaam", что в унизительном виде означает "неизвестный" (и следовательно "не имеющий значения"). В то же время "gomnaam" также заслуживают пару слов, по крайней мере, в качестве признания их безумного энтузиазма в желании руководить страной, погруженной в серьезный кризис в сферах безопасности, коррупции и наркотиков. Но, с другой стороны, афганская политика не связана с решением национального кризиса: все знают, что эти выборы вращаются вокруг этнической и племенной борьбы за власть. Следовательно, кандидату задают три вопроса: Из какого Вы племени? На каком Вы говорите языке? И где Вы были во время войны 1980-ых?

Если ответы являются удовлетворительными, кандидат получает автоматическую поддержку от людей той же самой этнической группы, независимо от способности, моральных качеств или образования. Этническая паранойя среди афганской общественности создала самый бесполезный вид политического деятеля – разновидность, которая процветает на основе этнического подозрения и заговора, но не продержится ни одного дня в здоровом обществе.

"Gomnaam" знают, что у них есть больше шансов быть убитыми в ходе нападения самоубийцы, чем стать следующим президентом Афганистана, но это не мешает им регистрироваться. По мнению циников, они используют выборы для того, чтобы превратить себя из простого неизвестного в мужчину и женщину с репутацией. Даже если это так, как бы то ни было, я посмотрела список кандидатов и поэтому хочу представить далее несколько интересных примеров.

Первыми кандидатами, которые выделяются из переполненной тестостероном толпы, являются женщины Фрозан Фана и Атта Шала. Первая - медицинский доктор - является вдовой первого министра авиации команды Карзая доктора Абдул Рахмана, который был избит до смерти в кабульском аэропорту в 2002 году в ходе бунта во главе с оказавшимися в затруднительном положении паломниками хаджа. Она идет по следам другой женщины - врача Массуды Джалал, которая участвовала в выборах 2004 года и позже стала министром по делам женщин.

То, что член парламента Атта Шала также выдвинула свою кандидатуру, означает, что число женщин-кандидатов выросло вдвое с 2004 года – от одного до двух. Президент Карзай мог бы приветствовать это как статистический успех, но число активисток, убитых во время его президентского срока, также увеличилось. Каковы шансы на избрание женщин? Они являются афганцами, и они являются женщинами.

В отличие от двух вышеуказанных женщин, тестостерон в полной мере присутствует у кандидатуры бывшего губернатора времен "Талибана" Ракетти. Имя Ракетти взято из афганского произношения английского слова "ракета". Человек, о котором идет речь - Мулла Абдулла Салаам, бывший во время правления "Талибана" губернатором провинции Уразган - заработал это прозвище после демонстрации необычного таланта по запуску ракет. После свержения "Талибана" в 2001 году, Ракетти перешел на сторону правительства и нашел себе нишу в качестве "потенциального посредника" и "центра притяжения на переговорах с "Талибаном"".

Относящиеся с подозрением непуштунские СМИ именуют Ракетти как таинственного военачальника, который обманул британцев, представившись им в качестве руководителя округа Муса Кала в Гильменде. Видимо, это объясняется тем, что Ракетти вписывается в имидж вечного афганского воина, существующий среди британских официальных лиц. Непуштунские источники говорят, что он оставил британцев в дураках, обещая им гарантировать мир, но вместо этого скрываясь за стенами и призывая к воздушной поддержке, как только "Талибан" перешел в наступление. Даже если это так, как бы то ни было, Ракетти теперь является кандидатом. Его шансы на избрание? Хотите ли Вы понять "Талибан"? Говорите со мной, я уже был когда-то одним из них.

Один из других кандидатов в президенты имеет кандидата на пост вице-президента с необычным именем Мухаммад Исраил. М. Исраил - официальный представитель Министерства просвещения - является сыном поэта-неудачника по имени Акбар Сабер. По сведениям Исраила, первые два стихотворения его отца постигло бедствие: одно был утеряно и другое украдено. Его попытки публикации были такими же неудачными: один издательский дом сгорел, а другой обанкротился. Сабер умер, так и не дожив до издания.

Ни у одного из этих кандидатов нет серьезного шанса нанести поражение президенту Карзаю. Реальное сражение будет между Карзаем, Абдуллой Абдуллой и Ашрафом Гани. Но кто бы ни победил на выборах 2009 года, он должен быть готов разделить власть со своим соотечественником – несостоявшимся кандидатом от США.

Этим таинственным человеком, власть и положение которого еще четко не определены, могут быть Залмай Халилзад, Анвар-уль Хак Ахади или Ахмад Зия Масуд. Реакция Карзая на попытку США подорвать его власть состояла в том, чтобы внезапно превратиться из мещанина в энергичного дьявола, делая все, что в его силах, чтобы уменьшить власть этого непрошенного конкурента.

Даже если это так, в любом случае афганская общественность осведомлена о том, что в настоящее время имеют место два параллельных соперничества. Одно из них - официальные афганские выборы 20 августа, другое - неофициальный процесс отбора, осуществляемый США, который происходит без афганского участия. Результатом является растущая обескураженность и ощущение беспомощности в отношении будущего собственной страны. Но в таком случае вновь становится уместным вопрос о том, сможет ли кто-нибудь сказать, что Афганистан был свободной и суверенной страной?

Нушин Арбабзаде

"Guardian", 22 мая 2009 года