Де-глобализованный мир?

На это может уйти несколько месяцев или пару лет, но, так или иначе, Соединенные Штаты и другие развитые экономики, в конце концов, преодолеют сегодняшний кризис. Однако мировая экономика, вряд ли будет чувствовать себя так же хорошо.

Даже после устранения худших последствий данного кризиса мы, вероятно, окажемся в несколько де-глобализованном мире – в мире, в котором международная торговля будет развиваться более медленными темпами, объемы внешнего финансирования снизятся и значительно уменьшится аппетит богатых стран создавать крупный дефицит по текущим счетам. Станет ли это приговором для развивающихся стран?

Не обязательно. Экономический рост в развивающихся странах бывает трех разных типов. Первый стимулируется иностранными займами. Второй тип роста является сопутствующим продуктом товарного бума. Третий тип роста вызывается экономической реструктуризацией и диверсификацией в сторону производства новых видов продукции.

Первые две модели подвержены большему риску, чем третья. Но не следует терять из-за них сон, т.к. они несовершенны и чрезвычайно ненадежны. Большее внимание необходимо обратить на потенциально тяжелое положение стран последней группы. Данным странам придется произвести серьезные изменения своей политики для приспособления к современным реалиям.

Первые две модели экономического роста неизменно плохо оканчиваются. Иностранные займы могут позволить потребителям и правительствам некоторое время жить не по средствам, но опора на иностранный капитал – не самая разумная стратегия. Проблема не только в том, что поток иностранного капитала легко может изменить направление, но и в том, что он создает экономический рост неправильного типа, основанный на валютах с завышенным курсом и инвестициях в некоммерческие товары и услуги, такие как жилье и строительство.

Экономический рост, движимый высокими ценами на товары, также подвержен внезапным остановкам по аналогичным причинам. Цены на товары имеют тенденцию циклично меняться. Когда они высоки, то склонны вытеснять инвестиции в производителей и в другие некоммерческие товары. Кроме того, товарные бумы зачастую приводят к возникновению уродливых политических курсов в странах со слабыми государственными институтами, что приводит к дорогостоящей борьбе за природную ренту, которая редко инвестируется разумно.

Так что вовсе неудивительно, что страны, в которых за последние шесть десятилетий наблюдался устойчивый, долговременный экономический рост, опирались на другую стратегию: развитие диверсификации в сторону производимых и иных "современных" товаров. Захватив и увеличивая свою долю на мировых рынках для производителей и других не-первичных продуктов, данные страны увеличили возможности внутригосударственного трудоустройства в высокопроизводительных сферах деятельности. Их правительства преследовали не только стандартные "основы" экономики (например, макроэкономическую стабильность и ориентацию на внешнюю торговлю), но и то, что можно назвать "производственной" политикой – валюты с заниженным курсом, отраслевая политика и финансовый контроль.

Китай показал хороший пример данного подхода. Его экономический рост обеспечивался чрезвычайно быстрой структурной трансформацией в сторону набора все более сложных промышленных товаров. В последние годы в Китае также наблюдается значительное активное сальдо торгового баланса по сравнению с США – противника его валюты с заниженным курсом.

Но так было не только в Китае. Страны, в которых наблюдался стремительный экономический рост до начала большого краха 2008 г., в основном, обладали активным сальдо торгового баланса (либо крайне малым дефицитом). Данные страны не желали быть получателями притока капитала, т.к. осознали, что это не даст им удовлетворить потребность в поддержании конкурентоспособности своих валют.

Теперь ни для кого не секрет, что крупные сальдо внешних операций (типичным примером которых являются двусторонние торговые взаимоотношения США и Китая) явились одним из главных факторов большого краха. Глобальная макроэкономическая стабильность требует, чтобы в будущем мы избегали подобного крупного дисбаланса текущих счетов. Но возврат быстрого экономического роста в развивающихся странах требует от них возрождения политики развития производства товаров и услуг для внешнего рынка. В прошлом данная политика могла осуществляться благодаря желанию США и некоторых других развитых стран поддерживать крупный внешнеторговый дефицит. Теперь же данная стратегия больше не является осуществимой для развивающихся стран с высоким и средним уровнем доходов.

Означает ли это, что требования глобальной макроэкономической стабильности и экономического роста для развивающихся стран конфликтуют друг с другом? Столкнется ли в итоге потребность развивающихся стран в значительном увеличении поставок промышленной продукции с нежеланием мира иметь дисбаланс в торговле?

В действительности, мы увидим, что здесь нет никакого внутреннего конфликта, как только поймем, что экономический рост в развивающихся странах обеспечивается не размером их активного сальдо торгового баланса и даже не объемом их экспорта. Важны их объемы производства современных промышленных товаров (и услуг), которые могут увеличиваться безгранично до тех пор, пока одновременно увеличивается внутренний спрос. Поддержание заниженного курса валюты обладает тем преимуществом, что оно субсидирует производство подобных товаров; но у данной стратегии есть и отрицательная сторона – она облагает налогами внутреннее потребление, вследствие чего возникает активное сальдо торгового баланса. С помощью непосредственного стимулирования промышленного производства можно добиться данных преимуществ без отрицательных последствий.

Есть много способов, как это можно сделать, в том числе посредством снижения стоимости внутренних вложений и услуг с помощью целевых инвестиций в инфраструктуру. Точные промышленные стратегии могут быть даже еще более действенным средством. Основная идея заключается в том, что развивающиеся страны, озабоченные конкурентоспособностью своих современных секторов промышленности, могут позволить своим валютам дорожать (в реальном выражении) до тех пор, пока они обладают доступом к альтернативным стратегиям, которые более целенаправленно развивают отрасли промышленности.

Так что хорошие новости заключаются в том, что развивающиеся страны могут сохранить быстрый экономический рост, даже если темпы мировой торговли замедлятся и снизится аппетит движения капитала и дисбаланса в торговле. Потенциал их экономического роста может сильно и не пострадать, если они поймут последствия возникновения данного нового мира для внутренней и международной политики.

Одним из таких последствий является то, что развивающимся странам придется заменить действительные промышленные стратегии стратегиями, функционирующими на основе валютного курса. Еще одно последствие заключается в том, что внешние игроки (например, Всемирная торговая организация) должны стать более терпимыми к подобным стратегиям до тех пор, пока воздействие на торговый баланс будет нейтрализоваться соответствующей регулировкой реального валютного курса. Более широкое применение промышленных стратегий – это цена, которую придется заплатить за сокращение макроэкономического дисбаланса.

Дэни Родрик
КЕМБРИДЖ.